Злобно отпихиваю Владислава и выхожу из ванной. Уже плевать на рубашку эту. Иду и беру список дел. Так. Что у меня там по плану? Хрусталь натереть! Вот и займусь. Знать бы ещё, что из всего этого хрусталь…

– Где у вас хрусталь, который натирать надо? МОЙ ГОСПОДИН! – стискиваю зубы.

Молчит. Ведёт меня в комнату, где я была первый раз, ту, с белым диваном. Но тут нет никаких статуэток, посуды или ещё чего бы то ни было, что может быть из хрусталя.

– И? – развожу руки.

А начальник улыбается и указательным пальцем вверх тычет. Это не тот этаж? Что тогда тут остановился? Задираю бровь, а он снова вверх показывает.

Шизоид!

Поднимаю голову. Оу…

– Люстра… – тяжело сглатываю.

Он же пошутил? Нет?

Говорит, что сейчас вернётся и уходит. Сажусь на диван и выть готова.

Сколько ещё бед со мной сегодня приключится? Неугомонный мужик. Может, он поиздевается денёк и успокоится? Выплеснет на меня своё негодование муженьком моим нерадивым и успокоится?

Идёт обратно со стремянкой. Высокой. Очень. Да я ж высоты боюсь. Как я на неё полезу?

Ставит под люстрой. Шиплю и иду за средством и тряпками. Возвращаюсь, а начальник в аккурат сидит под стремянкой и на люстру глядит.

На измор берёт? Ну не будет же он смотреть на мой зад, пока я тут на верхушке лажу? Или будет? Мамочки…

– Вы не хотите чая попить там или прогуляться? – спрашиваю, а сама стою у подножья стремянки и не решаюсь наверх подняться.

Отрицательно машет головой и рукой показывает, мол, наверх.

– Нет, ну, правда, Владислав Васильевич, не понимаю я, объясните, зачем вам это всё. Вам что, баб мало? Уверена, вокруг вас куча шикарных женщин вьётся. С вашими-то деньжищами любая сюда голышом запрыгнет, да ещё и станцует.

– Судя по тому, что ты ещё одета и не рвёшься в танец, твоя теория сыровата, – говорит он и снова наверх показывает.

– Вы же сказали, что я вам неинтересна! – мнусь на первой ступеньке и совсем не хочу подниматься. – Так зачем ходите за мной и смотрите? Да ещё и нарядили невесть во что…

– Я поменял своё мнение, – ухмыляется. – Эти полгода обещают быть весёлыми. Не хочу упустить ни минуты.

Глава 11

Форменный психопат…

– Да что весёлого в том, что я буду люстру мыть? – делаю шаг вверх под пристальным вниманием Владислава.

– Ничего. А вот в том, как ты мнёшься, смущаешься и препираешься, очень даже, – и снова подгоняет.

Псих! Ему нравится, когда сопротивляются? Так, если я не буду, ему наскучит, и он отстанет?

Смотрю на начальника, щурюсь. А потом бодренько так лезу на последнюю ступеньку, тут специальная подставка для средства даже есть.

Смотрю вниз, аж голова кружится. Тут метра два с половиной. Хватаюсь за ручку. Что-то страшно становится.

– Ты высоты боишься, что ли? – похоже, ему видно, как у меня ноги подкашиваются.

– Боюсь, – мямлю, но приступаю к работе.

Зачем натирать эту люстру? Она же чистая! Ни пылинки… Может, он аллергик? В списке много дел, связанных с влажной уборкой. Не замечаю, как Владислав оказывается под лестницей. Чувствую только, что стремянку качнуло. Опускаю взгляд.

– Вы что делаете? – прижимаю рубашку к ногам, чтобы трусы видно не было.

– Слежу, чтобы ты не упала. Но ты не бойся, – ухмыляется и нагло пялится. – Я поймаю, если что.

– Не удержите, – зажимаю рубашку между ног и продолжаю люстру мыть.

– Да ты же кнопка. Что там держать-то, – хохочет.

Обидненько стало.

– Я, может, и мелкая, а у вас всё равно сил не хватит, – корчу рожу, разве что язык не показываю.

Что там про язык говорят? Как помело? Вот это про мой.

Последнее, что помню, это как стремянка из-под ног уходит, а я вниз лечу с диким воплем.

Грохот стоит неимоверный. А я падаю тютелька в тютельку на руки этого маньяка, а он хоть бы хны. Ржёт, как конь.

– Отпустите! – ору и пытаюсь вырваться.

– Теперь будем выяснять, сколько я смогу тебя удержать, – хмыкает и бодренько идёт на кухню.

– Это не смешно…

– Снова забываешь. Как домой поедешь?

– Мой господин, – даже руки складываю в молитве. – Пожалуйста, поставьте меня на пол.

– Чтобы ты потом обвинила меня в слабости? Вот ещё. Бери свой список, – указывает подбородком на список дел.

А? Он планирует носить меня, чтобы я дела делала? Беру лист. Читаю и выпадаю в осадок.

– Что такая мрачная? – спрашивает.

– Готова подписать документ, где признаю вашу силу, даже на плюс один день к отработке согласна, только поставьте меня на пол, пожалуйста.

– Читай вслух, – дёргает бровями, а я прям, съёживаюсь у него на руках.

– Не надо, пожалуйста.

– Читай.

– Подготовить постель ко сну, – обречённо выдыхаю и начинаю возмущаться. – Ещё только четвёртый час! Для чего так рано постель готовить?

– Я люблю в выходные полежать после обеда.

– Вы не поели, так что не считается! Зачем вам лежать, если вы не пообедали толком?

– С чего ты взяла? Я поел. Просто не всё съел. А полежать хочу.

– Вы обещали! – пищу.

– Ага, – хмыкает и идёт наверх, на третий этаж. Сюда я вообще ещё не добралась.

Тяжело сглатываю и гляжу по сторонам, ощущение, что меня на казнь тащат. Поднимаемся, заходим в комнату. Как мрачно.

Весь дом такой светлый и уютный. А тут тоскливо, куча чёрной мебели, даже постельное чёрное.

– Снимай покрывало.

Наклоняется, позволяя мне взять накидку с кровати, тоже шёлковая. Да кто-то помешан. Ёрзаю, пытаюсь сложить. Мало того что материал скользит, так ещё и на руках этого делать совсем неудобно.

– Всё, – сообщаю. – Теперь вы ложитесь, а я пойду работать. Вы сильный и можете кого угодно удержать, а меня отпустите.

– Уверена? – пристально смотрит мне в глаза.

Что? Это он о чём? Как я могу быть не уверена?

– Конечно, – еле слышно отвечаю.

А следом он кладёт меня на кровать и нависает сверху. Сжимаюсь в комочек, пялюсь в его огромные глаза. Внутри всё сжимается, хочу что-нибудь сказать, но будто ком в горле встаёт.

– Смотрю, ты прямо всей душой хочешь остаться…

– ЧТО? Нет! Мне пора, – прижимаю руки к губам, на случай, если Владислав целоваться полезет и пялюсь в синие глаза начальника. А он хмыкает и головой мотает. ТОЧНО! – Мой господин! Мне пора!

– Так-то лучше. И не забывай.

Освобождает меня, а я бегом вниз. Читаю свой список и с превеликим удовольствием иду гладить постельное бельё без пристального надзора.

Время к ужину близится. Заканчиваю с глажкой и иду готовить. Там снова заморские блюда какие-то. Вздыхаю и приступаю к подготовке морепродуктов. К семи заканчиваю возиться на кухне и накрываю на стол.

Владислав Васильевич не изволил спуститься, топаю сама к нему. В этот раз стучу.

– Да? – глухо спрашивает.

– Ужин готов, мой господин, – пищу из-за двери.

– Накрывай, сейчас спущусь.

Быстро ухожу от греха подальше. Ставлю всё на стол, а потом, недолго думая, беру и добавляю ещё порцию острого перца. Блюдо и так острое, а тут сам бог велел. Посмотрю, как он сам за молоком гоняться будет. Ухмыляюсь и на всякий случай добавляю ещё…

Спускается, судя по виду, правда, спал. Я вот тоже с ног валюсь. Ладно, высплюсь в автобусе. Ехать полтора часа. Чёрт! Автобус-то в десять уходит.

– Мой господин, – встаю около его стула и голову повинно опускаю.

– М? – поднимает на меня взгляд, прям как человек выглядит, настоящий, даже волосы торчат, не зализаны.

– Последний автобус отсюда в десять уходит. Могу я как-то график поменять?

– Я же предлагал до подписания обсудить, – сонно говорит. – Почему меня вообще должно волновать, как ты добираешься до работы? – спрашивает и тянет ложку в рот.

А я морщусь: перца там столько, что нос сводит только от запаха. А Владислав Васильевич есть и не краснеет, хотя морщится, горло прочищает. Снова на меня смотрит. Цокает и, улыбаясь, продолжает есть. А у меня глаза на лоб лезут.

– Ну, так это, – забываю что хотела, – если меня прибьют по дороге, или я в больницу попаду, кто долг возвращать будет?

– М-м. Причина только в этом?

– Конечно! – твёрдо заявляю.

Задумывается.

– Плюс двенадцать дней и два часа, – выдаёт с ухмылкой.

– В каком смысле?

– Если ты будешь уходить на час раньше, то работать будешь на двенадцать дней больше.

– Ладно… – соглашаюсь, выбора-то у меня всё равно нет.

Тянет ко мне руку, отпрыгиваю.

– Дай список, вычеркну, что сегодня не нужно делать.

Ого… да он добряк… протягиваю лист.

– Принеси ручку из кабинета.

Бегом сбегала, иду обратно, а в столовой амбал стоит и о чём-то разговаривает с Владиславом Васильевичем. Оба смеются. А я не решаюсь выйти, только начальник замечает меня на лестнице и вопросительно глядит.

Мотаю головой и показываю на рубашку.

– Кость, давай, потом поговорим, Елизавета Михайловна стесняется, – и снова оба ржут.

Сволочи! Выпрямляюсь и гордо иду к столу. Константином оказывается тот, что сероглазый. Глянул на меня и быстренько отворачивается. Кивает боссу своему, а тот ухмыляется, кривится и головой мотает. Что это значит? Особенно брови, задранные этого самого Кости?

Ведут себя, как дети. Константин уходит. А Владислав вычёркивает целую кучу дел и возвращает мне лист. Забираю и скрываюсь на кухне.

– Быстро ты освоилась, – говорит охранник, сидя за столом в этой самой кухне.

– Что вы имеете в виду? – перевожу дыхание, испугалась, но вида не подаю.

– Уже успела? – кивает на рубашку начальника на мне. – Думаешь, тебе долг за услуги сократят? – хмыкает мужчина.

Глава 12

Что это за намёки такие? Он совсем, что ли?!

– Знаете! – взвинчиваюсь за секунду, – этот ваш начальник с прибабахом, сказал, – тыкаю в рубашку, – это моя рабочая форма на сегодня. Я, между прочим, честно работаю!

– Ага, – хмыкает Константин. – Как и твой муженёк.

– Да что вы себе позволяете?! – ору как резанная.

Видимо, слишком громко, раз Владислав Васильевич заходит на кухню.

– Что за шум? Где драка? – недовольно осматривает нас с Костей.

– Ваш сотрудник не верит, что это, – указываю на его рубашку на мне, – моя рабочая форма. Он считает, что я уже побывала в вашей постели!

– Ябеда, значит, – ухмыляется охранник.

– Ну так, побывала же, – пожимает плечами Владислав.

Совершенно бездумно и со всей дури засаживаю ему пощёчину.

Костя подрывается, а начальник ржёт.

– Налей лучше молока, – кивает мне. – И не смей больше так делать, а то отправишься не только покрывало с моей кровати убирать.

Иду к холодильнику. Достаю молоко. Подхожу к раковине и делаю самое удивлённое лицо, какое могу:

– Ой, а молоко кончилось, – хлопаю глазами и выливаю его в раковину.

Выкидываю тетрапак в мусорку и улыбаюсь:

– Что-то ещё, мой господин?

Костя давится от смеха, а вот Владислав Васильевич прямо пожирает меня глазами. Вот только не пойму, вроде даже не злобно смотрит.

Что-то не уверена я, что после такого вообще выйду отсюда живой.

Сердце стучит бешено. Играем в гляделки.

– Нет, можешь быть свободна. Иди работай.

– Простите, – улыбаюсь. – У меня перерыв на ужин, мой господин.

– А, – ухмыляется, – приятного аппетита.

– Спасибо.

Достаю порцию того же блюда, что шефу делала, только себе я отложила до того, как перец добавила. Сажусь и лопаю.

Что босс, что Костя смотрят на меня и молчат.

Владислав Васильевич кивает амбалу, и тот быстро сливается. А сам ко мне подходит и ложку у меня забирает. Пробует моё блюдо и морщится:

– Тебе не кажется, что слишком пресно? Чего-то не хватает…

Округляю глаза:

– Всего тут хватает. Мне нравится.

А он так улыбается, а потом берёт мою тарелку и бухает туда столько острого перца, что драконом стать можно, огнедышащим…