Встаю, но сама. Хватит уже сегодня с меня близких контактов с этим психом. Ещё весь день впереди, а я сутки не спала. Как выдержу, не знаю…

Хватаю список со стола и не обращаю внимания на начальника. Так, второй пункт и третий – это поесть самой и постирать вещи. Задираю бровь и поглядываю на босса.

– Что? – ему явно не нравится мой взгляд.

– Нет, ничего, мой господин, – растягиваю губы, забираю вещи и иду в ванную, где пытаюсь разобраться со стиралкой.

Иду обратно.

– Мой господин, – обращаюсь сразу, чтобы потом не мучиться, – вы можете дать мне инструкции ко всем электроприборам в этом доме?

– Зачем?

Дурака из себя корчит? Или он правда не понимает, что я таких не видела и понятия не имею, как ими пользоваться.

– Чтобы вас не дёргать, узнавая, как и что включается…

– Что ты, мне несложно. Ты вещи постирать хочешь? Пойдём, покажу, как включить…

– НЕТ! – перебиваю его и отскакиваю как ошпаренная. – Спасибо!

Перевожу дыхание и улыбаюсь, стараюсь говорить спокойнее:

– Я люблю сама разбираться. Вы мне просто дайте инструкции и занимайтесь своими делами… – сжимаюсь, ибо мужчина подходит и нависает надо мной, – мой господин, – пищу напоследок, может, это расслабит его, а то злобно выглядит.

– Боишься?

– Угу, – киваю.

– Правильно, – ухмыляется. – Бойся…

Округляю глаза. Но Владислав всё же ведёт меня под локоток всё к тому же кухонному гарнитуру. В ящике под зарядками показывает огромную стопку инструкций. Выдыхаю. Сажусь и изучаю. А потом ставлю свои вещи на стирку и сушку сразу. Иду и готовлю завтрак себе.

Нормальную яичницу. Ем и принимаюсь за дела. К обеду успеваю полить весь сад. Владислав Васильевич мне даже кепку выдаёт, чтобы голову не напекло.

Но свою одежду надеть не разрешает. А сам-то переоделся в какие-то светлые штаны и футболку, сидит в тенёчке и снова наблюдает.

Меняю постельное бельё во всех спальнях. Зачем, если ими никто не пользуется? Причуды богатых, наверное.

Берусь за пылесос, но новый босс отправляет на кухню. Заставляет готовить обед из трёх блюд. Суп какой-то с перцем, да второе с салатом заморским, подавай.

Сижу и рецепты ищу. Я таких названий даже не знаю. Кое-как нашла сайт с фотографиями, как и что должно выглядеть. Достаю продукты и приступаю к готовке, а глаза так и слипаются.

Носом клюю. И, как следствие, вместо спаржи режу палец. Ругательства на весь дом поднимаю.

Палец в рот, и в аптечку лезу, хорошо Владислав Васильевич её не унёс. Нахожу пластырь и заклеиваю несчастный пальчик. Вроде неглубоко поранилась.

С горем пополам готовлю еду, сервирую стол в столовой – посмотрела в интернете, как правильно это делать. Раскладываю всё по тарелкам и ставлю. Иду искать начальника. Требовал, чтобы я в «четырнадцать ноль-ноль» всё на стол поставила, а сам? Вот где он?

Заглядываю за очередную дверь, тут я ещё не была. Просторный кабинет. Дальше, наверное, очередная спальня, которую я пропустила – уже запуталась, что и где в этом доме. Дёргаю ручку и замираю.

Глава 9

Округляю глаза и чуть не кричу. Стыд заливает мои щёки.

– Простите, пожалуйста! – выпаливаю и бегом на кухню, даже спотыкаюсь по дороге.

Вслед слышу жуткий низкий смех. Зачем он так?

Прыгаю на стул и закрываю лицо ладонями. Да уж. Эту картину я ещё не скоро из головы смогу выкинуть. Не каждый день доводится такие картины видеть…

– Ты же понимаешь, что тебя видно? – через пару минут слышу голос Владислава Васильевича.

Зачем он сюда пришёл? Мог бы сделать вид, что ничего не было! Обязательно меня смущать? Ну что он за человек такой?

– Простите, я не знаю, как вам в глаза смотреть, – мямлю.

– Ты ничего такого не увидела.

Отрываюсь от ладоней. Стоит. В одних тоненьких чёрных шелковых штанах. Пижама, наверное. Под ними ж даже белья нет, это хорошо видно.

«А он чертовски красив», – на секунду теряю самообладание и разглядываю мужчину с головы до ног.

Скольжу взглядом по крепким мышцам живота и груди Владислава. Смотрю на его сильные руки. Внизу всё сжимается от этого вида.

Еле прихожу в чувства:

– Почему вы дверь не закрыли? – спрашиваю шёпотом.

– Если ты не заметила, я один живу. Ко мне никто не врывается, когда я душ принимаю.

– Простите, пожалуйста, я ничего не видела, честное слово… – вру, конечно, видела его голый накаченный зад, но не думаю, что ему надо об этом знать.

– Ну, раз ничего, то ладно, – смеётся и уходит в столовую.

Выдыхаю и сама сажусь кушать. Я сейчас слона способна проглотить. Столько часов без сна и с жуткой физической нагрузкой. Готова умереть, но сначала надо поесть.

Насыпаю в тарелку порцию супа, который готовила начальнику, и сажусь за стол. Пробую. М-м. Вкусно.

Ой. Нет! ОСТРО!

Взлетаю с места и несусь к холодильнику. Ругаюсь на всю кухню. Беру какой-то лимонад, наливаю в стакан и запиваю пожар во рту.

Только вот пузырьки прикасаются к языку, и его начинает нереально колоть. И, кажется, острота чувствуется сильнее.

Снова громко ругаюсь. Уже слёзы с глаз льются ручьём. Да что это такое? К вечеру вообще заплывут, если буду весь день реветь.

– Что опять случилось? – на кухне появляется Владислав Васильевич. – Чего ревёшь? Из-за душа? Да ладно тебе. Был бы я страшным, ещё понятно было бы.

– Да вы тут ни при чём, – отставляю стакан с лимонадом и набираю в другой воды, делаю несколько больших глотков, но легче не становится. – Язык печёт, – открываю рот и машу на него.

А начальник мой снова в смех. Весёлый мужик больно, нельзя так над страданиями другого человека…

Надуваюсь и хмурюсь, продолжая махать на язык.

А он оглядывается и смотрит на мою тарелку:

– Ты же сама готовила. Не знала, что блюдо острое?

– Ну не настолько же, – снова воду пью.

– Да еле чувствуется, что панику разводишь? Попей молока, – указывает на холодильник. – Зачем вообще полезла есть острое, если не любишь?

– У меня ещё много дел, а готовить что-то отдельно себе ни сил, ни времени, ни желания, – мямлю.

Наливаю большой стакан молока и осушаю его.

Блаженство. Сразу становится гораздо легче. Наливаю ещё один. А этот снова ржёт.

– Что? – не выдерживаю пристального взгляда начальника.

Указывает на моё лицо. Прикасаюсь к губам. Молочные усы…

– Может, хватит надо мной смеяться? – буравлю Владислава взглядом.

Хмыкает:

– Я только начал. У меня полгода впереди. И они обещают быть весёлыми, – ухмыляется.

Так захотелось врезать ему!

То, что мой муж должен ему, ещё не значит, что можно измываться надо мной! Я ему ничего не должна, а делаю это, потому что Тараса люблю!

Чёрт меня дёргает…

Вот, всё молоко, что было в моём стакане, выплёскиваю прямо в лицо начальника. И злобно смотрю на него.

Осознаю, что натворила, и тут же ловлю шок.

– Божечки! – прижимаю стакан к груди. – Простите, пожалуйста, Владислав Васильевич. Я не специально! – тараторю как заведённая.

А он открывает глаза, уже не смеётся. Молоко белыми каплями скатывается по его светлым волосам, капает с подбородка на обнажённый торс… скользит по груди.

Как заворожённая смотрю на эти капли.

Но Владислав, аж рыча, кидается в мою сторону. И пискнуть не успеваю, оказываюсь прижата к двери холодильника, жмурюсь и продолжаю извиняться. А он нависает надо мной. Решаюсь открыть глаза, сталкиваюсь с яростным ледяным взглядом голубых глаз.

– Пожалуйста, Владислав Васильевич, – это я в кино подсмотрела, там говорят, что психа успокоить можно, если по имени к нему обращаться. – Простите, пожалуйста, Владислав Васильевич.

Отрицательно машет головой. Мамочки, идиотка!

Что ему надо? Что он со мной сделает? Как же ж страшно… готова сквозь землю провалиться. Зачем я это сделала?

– Умоляю… – мямлю, а он в улыбке расплывается, и бровь поднимает. Непонимающе хмурюсь… – Мой господин?

Глава 10

Хмыкает. Отстраняется. А я удивления сдержать не могу, стакан из рук выскальзывает. Брови сами вверх лезут, глаза на лоб просятся. Сработало?!

Да этот Владислав Васильевич – самый настоящий психопат! И у меня с ним теперь контракт на полгода!

Владислав опускает голову вниз. Не успеваю и пикнуть, он хватает меня за талию и дёргает вверх, прижимая к себе. Хочу закричать.

А толку? Тут кроме нас и его приспешников, никого. До соседей далеко. Как быть? Смотрю умоляюще в его глаза. И он глядит на меня не отрываясь.

Очень надеюсь, что он ничего мне за это не сделает.

Владислав делает пару шагов в сторону и ставит на пол:

– Обуйся и собери осколки, – чувствую стальные нотки в его и без того низком голосе. – А потом переоденься.

– В своё? – оживляюсь, его-то рубашка теперь тоже вся мокрая.

– Что? Нет, – расползается в ухмылке.

Выпутываюсь из его рук и бегом обуваться. А во что обуваться? Мои балетки остались где-то на дороге. А в коридоре только мужская обувь огромного размера…

Беру тапочки какие-то и иду на кухню. А богатей и не планирует уходить. Наблюдает, как я ползаю и собираю осколки.

Изверг! Мало ему молока, надо было влепить! Пытаюсь себя успокоить. Всё собрала, подмела, убираю совочек и поворачиваюсь к Владиславу Васильевичу.

– Молодец, – ухмыляется. – Займись стиркой.

«Что мне стирать? Постельное достирывается уже».

Божечки! Лучше б не спрашивала, даже в мыслях. Начальник мой развязывает завязки на своих штанах, которые промокли от молока. Сначала таращусь на него, но, опомнившись, жмурюсь, а он хохочет.

Через пару секунд суёт мне в руки свои штаны:

– Это натуральный шёлк, смотри не испорть, а то прибавлю их стоимость к долгу.

Желания проверять его слова на правду нет, киваю, а рот на замке. Слышу шаги, смех его тише становится. Открываю глаза и упираюсь взглядом в обнажённый зад.

Снова жмурюсь и губы поджимаю. Чёрт! Дверь же на доводчиках, закрывается сама, и не так быстро в конце. Ну, хоть не повернулся и не в курсе, что я снова видела его. Считаю до пятидесяти зачем-то и открываю глаза.

Я одна. Ура! Бегу в прачечную, закидываю штаны в машинку и читаю, как шёлк стирать. Морщусь и достаю их. Вздыхаю и беру тазик. Шёлк вручную стирают. Нахожу нужное средство и приступаю. Вешаю на сушку здесь же.

Выхожу, а начальник уже ждёт меня в новых таких же штанах. Ух ты. Сколько их у него?

Владислав Васильевич молча протягивает мне чехол.

Открываю. Снова рубашка. Ладно. Иду переодеваться. Надеваю, закатываю рукава и смотрюсь в зеркало. Она определённо короче. Зараза!

Отправляюсь на кухню за своим списком дел. Захожу, а начальник хохочет. Что на этот раз? Смотрю вниз, а рубашка-то почти прозрачная. Безумно тонкая. Прикрываюсь и пулей обратно в ванную. Закрываюсь и начинаю круги по комнате наворачивать.

– Выходи, – настойчиво говорит Владислав Васильевич, стоя у двери.

– Нет! – бросаю и дальше забег устраиваю.

– Обещаю, смеяться не буду.

– Да я почти голая! Вы сказали, без интима!

– Слушай, – хмыкает, – если бы я хотел, ты бы уже лежала в моей постели.

– Одного вашего желания мало, знаете ли! – огрызаюсь и дёргаю дверь.

Злобно смотрю на шефа. Так, чтобы сразу стало ясно – замучается меня даже насильно к себе в койку тащить.

– Да ну, – изгибает бровь. – Ещё скажи, что мыслишка не проскочила.

– Ни одна! Я мужа люблю! И не смотрю на других! Ясно?!

– Забыла, – хмыкает.

– Что забыла? – таращусь. – Боже мой… – закатываю глаза.

– Ну, можно и так, – пожимает плечами.

– Что? Нет! Вы не бог!

– А кто я? – прямо расползается в широченной улыбке, сейчас моська треснет.

– Мой господин! – рычу.