Кажется, пространство застывает, и нельзя пошевелиться или даже моргнуть лишний раз. Однако резкий звук где-то за пределами этой комнаты заставляет вздрогнуть и отступить, вырываясь из плена безумства хозяина дома.

Который тут же хватает меня, не просто не позволяя отстраниться, но еще и прижимая к себе.

Ловушка захлопывается, а я так и не успела сбежать.

– Тише, – усмехается Леви, не позволяя мне снова сделать даже попытку сбежать.

Между нами лишь тонкая ткань моего платья да его рубашка.

Жар мужского тела подавляет, обнажая неприглядную правду – я всего лишь игрушка в его руках.

Какой смысл бороться, если в итоге меня все равно заставят выполнить все требования?

В памяти тут же всплывает, как я сдалась в прошлый раз.

Сначала держалась, была уверена, что папа придет, что меня не оставят. Понимание, что я не настолько важна для отца, пришло гораздо позже – когда на моем теле появились рубцы, а мне пришлось неоднократно смотреть в объектив камеры, чтобы передать послание семье.

Я стала расходным материалом, досадной оплошностью, как однажды заявил папа.

В тот день я случайно услышала его разговор со своим помощником, и эти слова навсегда отпечатались в моей памяти.

Только Марко поддерживал меня и оставался рядом. Долгое время я видела в его взгляде вину – горькую и ядовитую. Мой брат, которого называли бесчувственным и безжалостным, сидел ночами рядом с моей постелью и берег от комаров.

Мама не смогла. Не выдержала, а отец… Для него я стала бракованным материалом, который никто не захочет взять в жены, а значит, бесполезной.

Но в этот раз понимание безысходности ситуации приходит намного раньше.

Адам пойдет дальше – теперь меня можно использовать иначе. И я уверена – он сделает это. Иначе бы не устраивал это шоу с переодеванием.

– Парни просто развлекаются, – зачем-то добавляет Леви, видимо, поясняя выстрелы, которые я слышала.

Когда он отстраняется, мне становится неожиданно холодно. Желание закутаться в одеяло и спрятаться становится практически невыносимым. Но тяжелый давящий взгляд мужчин ясно дает понять – будет так, как он решил.

– Идем, тебя уже заждались.

Ноги плохо слушаются, но я следую за хозяином дома. Мы спускаемся на первый этаж и проходим по коридору в ту часть дома, куда я не ходила.

Я почти готова, что даже спустимся в подвал, однако вместо этого оказываемся в просторной гостиной.

Первое, что я вижу – камеру на штативе.

Сердце гулко ухает куда-то вниз, забирая с собой надежды с обугленными крыльями.

Будь у меня силы, я бы усмехнулась своей проницательности. Вместо этого я послушно встаю посреди комнаты – четко напротив Фабио, который с нескрываемым удовольствием разглядывает меня.

– На ней многовато одежды, – нагло заявляет он, пока Адам отходит, глядя в свой телефон.

Он бросает исподлобья взгляд на своего помощника, и тот мгновенно замолкает.

– Ты сам говорил, что все должно выглядеть эффектно, – добавляет Фабио уже не так уверенно.

В дверях появляется Маттео – на его лице я успеваю заметить промелькнувшее неодобрение, которое тут же сменяется холодным равнодушием.

Леви же между тем подносит телефон к уху и довольным тоном произносит:

– Как жизнь, Андреа? Занят, говоришь? – он расплывается в ехидной ухмылке. – У меня для тебя есть подарок. Интересует? С рыжими волосами.

То, с какой легкостью мужчина распоряжается моим телом и фактически моей жизнью, удручает. Заставляет себя чувствовать беззащитной.

Все, что мне помогает держаться – мысли о Марко. Он мой единственный близкий человек, моя семья.

– А ты открой ссылку, и все узнаешь, – продолжает Адам. Заканчивает разговор и, повернувшись, кивает Фабио.

– Связь работает?

– Да, босс, – торопливо отвечает тот.

Леви подходит ко мне. Я не вижу, скорее, чувствую его присутствие в опасной близости от меня.

– Соскучилась по жениху? – тихо спрашивает он, откидывая мои волосы назад и открывая тем самым шею.

С трудом сглатываю горький ком. Я не отвечаю – в этом нет смысла. Уверена, что моих слов никто и не ждет.

– Опусти руки, – приказывает Леви. Тело само подчиняется – мне бы хотелось быть сильной и сопротивляться. Но правда в том, что я слабая. Я хорошо помню, что такое боль. Следы от этого навсегда останутся на моей спине.

Я оказываюсь выставленной на обозрение. Открытая, уязвимая и униженная.

Единственное, о чем я сейчас думаю – только бы это не увидел Марко. Это может подкосить его, ударить так, что он сорвется.

– Улыбнись, – усмехается Адам и небрежно проводит пальцами по моей шее, затем ниже, по плечу, задевая бретельку платья.

Леви поворачивается в камеру и заявляет:

– Видишь, Андреа? Твоя невеста гостит у меня. И поверь, я покажу ей, что такое настоящее гостеприимство.

Он вроде как случайно ведет пальцами так, что платье чуть сползает с плеча, поселяя во мне панику уже иного рода.

Неужели он готов раздеть меня вот так – на камеру? При всех?

Картинка перед глазами размывается, и мне требуется несколько секунд, чтобы осознать – это из-за слез.

Ткань мягко скользит по моему телу.

– …уверен, она сможет оценить… – слова Адама доносятся до меня будто сквозь пелену.

Платье, и правда, такое, что белье под ним не предусмотрено. Значит, вот-вот я окажусь абсолютно голой.

Буквально в последний момент оцепенение удается побороть, и я придерживаю руками скользящую ткань. Напрягаюсь, ожидая, что Леви накажет за это. Но он лишь мягко разворачивает мое лицо к себе. Чувствую, как по щеке стекает слеза, а мужчина демонстративно медленно стирает ее пальцами.

– Поиграем, лисица? – едва слышно шепчет он мне, практически касаясь моих губ. – Насколько ты преданна будущему мужу?

7 Белла

“Поиграем, лисица?”

Всего два слова, но они так и крутятся у меня в голове. Снова и снова. Опять и опять.

Азарт и пугающее предвкушение, которые я увидела в тот момент во взгляде Адама, толкнули меня во тьму, спасшую от всего, что еще было для меня приготовлено.

Последний вопрос про Андреа я даже не до конца поняла – темнота радушно приняла меня в свои объятия. А в себя я пришла уже в той самой спальне, которая стала моим пристанищем.

Рядом никого не было, но я хоть и осталась в этом жутко откровенном платье, была надежно укрыта теплым пледом.

Первое, что я делаю – переодеваюсь. А вот дальше…

Дальше я несколько часов провожу, сидя на широком подоконнике. Окна комнаты выходят на сад, но так же захватывают ту часть территории, которая примыкает к гаражу.

Я сижу и жду. Не знаю чего. Но когда из гаража выезжают одновременно две машины, мне кажется, что это тот самый момент, когда вероятность встретить кого-то в доме минимальная.

Мой брат чаще всего покидал дом в сопровождении охраны. Так что, скорее всего, Адам со своими помощниками уехал. И только поэтому я рискую покинуть комнату.

В этот раз глухая тишина в доме мне кажется хорошим знаком, и я торопливо направляюсь в кухню.

Естественно, просить Маттео о доставке я не хочу и не буду. Моя надежда – продукты в холодильнике, которых оказывается более чем достаточно.

Первые полчаса я постоянно оглядываюсь, боясь, что вот-вот кто-то войдет. Но постепенно успокаиваюсь и сосредотачиваюсь на процессе приготовления.

Вспоминаю, как Аделина удивилась тому, что я готовлю сама. Это и правда необычно – как правило, в семьях, держащих власть в мафиозных кланах, достаточно обслуживающего персонала. И до первого похищения я не владела какими-то кулинарными навыками.

Однако после возвращения домой, когда кошмары отступили, я рьяно начала изучать поварское дело.

Отец был против, постоянно бросал уничижительные фразы. Но вскоре его не стало, а брат, наоборот, готов был поддержать меня в любом начинании – только бы мне стало лучше. Именно так у нас и появилась конюшня с моей любимой Ласточкой.

Грусть по семье горечью оседает на языке. В глазах сухо, но тоска по брату и по его жене наваливается с новой силой.

Зачем-то вспоминаю слова отца о том, что Лучано – это сила. А значит, никто не смеет нам диктовать условия. Когда-то папа был для меня авторитетом, мужчиной, который казался идеалом. Потом это место занял Марко.

Я так далеко ухожу в свои мысли, что не сразу слышу щелчок замка на стеклянной двери, через которую можно выйти на улицу.

Поднимаю взгляд, лишь когда улавливаю какое-то движение в стороне. И тут же замираю с ножом в руке.

Ситуация повторяется, но в этот раз неожиданно появившийся мужчина стоит достаточно далеко, чтобы я не смогла его поранить.

Адам с интересом оглядывает стол, на котором я заканчиваю теплый салат с курицей. Сейчас на нем легкая кожаная куртка темного цвета, надетая поверх футболки, и темно-синие джинсы. Он как будто окончательно перестает быть похожим на мафиози.

Я привыкла видеть их в строгих костюмах – негласная униформа, которая придавала статус. Леви же словно и в этом нарушает привычные для меня правила.

– Почему не попросила Маттео? – спрашивает так, точно не он буквально вчера меня практически раздел на камеру. Да еще и в онлайн трансляции перед Андреа. Это если я правильно поняла, что Леви организовал.

Я молчу и впервые решаюсь просто игнорировать хищника, который находится в опасной близости от меня. Пусть между нами стол, но я не питаю иллюзий – для такого, как Адам, это не преграда.

Методично нарезаю курицу и перекладываю в миску, стараясь не думать о том, что я не одна на кухне.

И это становится моей ошибкой – хозяин дома как-то неуловимо оказывается совсем рядом. Буквально перетекает из одной точки в другую, что вообще-то сложновато при его габаритах.

Я дергаюсь, и в этот раз режу уже свой палец.

Охаю и, тут же бросив нож, замираю, глядя, как из раны выступают алые капли. Раньше я не боялась вида крови.

Пока меня не похитили в первый раз.

Теперь же алый цвет на моем пальце вгоняет меня в полнейший ступор. Я даже боли практически не чувствую, полностью сосредоточившись на том, что вижу.

Именно поэтому упускаю, как Адам перехватывает мою руку, а затем, глядя мне прямо в глаза, медленно слизывает капли крови.

Я ошарашена его поступком и не могу не то что возмутиться, даже просто мысль сформулировать. Язык Адама на моем пальце ощущается странно, и пока я препарирую свои эмоции и чувства, он резко притягивает меня к себе и накрывает мои губы своими.

Пожалуй, ему удается шокировать меня сильнее и тем самым перебить странную беспомощность от вида крови.

Поцелуй.

Мой первый настоящий поцелуй. С привкусом крови…

И он происходит прямо здесь и сейчас. С чужим мужчиной, который не станет мне мужем. С которым я не обручена и не связана долгом.

Да я даже не уверена, что он оставит меня в живых!

Все эти мысли проносятся в голове фееричным потоком, пока Леви заявляет права на мои губы.

Поначалу мягко, но настойчиво, втягивает меня в водоворот безумия, которое неуловимо отравляет меня.

Я ничего не могу ему противопоставить – слишком шокирована происходящим. В моей семье, как и во многих, невинность девушки – ценность, которая обязана быть сохранена для мужа.

Не потому, что это высокоморально и правильно. О, нет. Это всего лишь залог сделки, которая обязательно будет совершена, как только дочь достигнет своего совершеннолетия.

Я, как и многие, должна была стать женой кого-то из партнеров отца или одного из их сыновей. Браки в мафии – это сделки. Не более. Но как и в любой сделке здесь, есть условия.

Невинность невесты – одно из них. Обязательное условие.

Именно поэтому девочек в богатых мафиозных семьях не отпускали в школу, а чаще всего воспитывали и обучали дома.