Пленница. Цена любви (страница 8)
Я все еще стою с закрытыми глазами, надеясь забыть все, что увидела. Однако в памяти как будто специально отлично отпечатался его образ.
Сложно отрицать – сложен Леви потрясающе. Одного взгляда хватает, чтобы почувствовать его мужественность и силу. Рельефный торс, крепкие плечи, осанка и его наглый, самоуверенный взгляд…
– Мне надо позвонить, – говорю, чтобы как-то преодолеть неловкость, висящую в воздухе.
Слышу какой-то шорох и искренне надеюсь, что это Адам одевается.
– И?
– И я прошу дать мне телефон, – тихо отвечаю.
Между лопатками жжет – я уверена, от взгляда Леви.
– Я должна поговорить с Марко, – добавляю, когда в ответ не получаю даже слова.
Адам обходит меня и встает так, что я вынуждена посмотреть на него. Выдыхаю с облегчением – по крайней мере, на нем сейчас хотя бы штаны. Хотя, конечно, было бы лучше, если бы он еще и рубашку накинул.
– Твой брат – взрослый мужик, – насмешливо фыркает Леви. – А ты носишься с ним, словно он беспомощный ребенок.
– Ты не понимаешь! – вскидываюсь тут же. Когда дело касается Марко, во мне вспыхивают решимость и смелость. Если себя я не в состоянии защитить, то вот брата – постараюсь. Я понимаю, скольким обязана ему. И если у меня есть хоть какая-то возможность облегчить его страдания, я это сделаю. – Он должен знать, что я в порядке. Он же с ума сходит, думает, что…
– Что? – заинтересованно спрашивает Леви. – Что я тебя пытаю? Насилую? Развращаю?
С каждым вопросом он делает небольшой шаг, приближаясь ко мне.
– Он не простит себе снова, – срывается с моих губ мой самый большой страх. Я же видела взгляд Марко, когда Адам появился у нас дома.
– Думаешь, он жалеет, что пострадала не ты, а Габриэла?
Этот вопрос выбивает у меня почву из-под ног.
– Что? – шокированно смотрю на него. Я была уверена, что та история осталась за дверями нашего дома. Марко говорил, что сделал все, чтобы никто не узнал.
Леви довольно ухмыляется, а в его глазах снова появляется тот самый пугающий блеск. Он нарочито медленно поднимает руку к моим волосам и пропускает пару прядей между пальцами. При этом в его взгляде мелькает странная одержимость, а еще предвкушение.
– Конечно, я знаю о том, что случилось, лисица. Больше того – я и помог твоему брату освободиться и жить дальше.
– Что это значит?
В груди холодеет от подозрений. Нет. Не может быть. Мотаю головой, пораженно глядя на Леви.
– Ты…
– Когда-нибудь Марко скажет мне за это спасибо и заплатит за эту услугу.
Я поражаюсь цинизму этого мужчины. Как он с такой легкостью может говорить про смерть другого человека, пусть и неизлечимо больного?
– Но раз ты так беспокоишься о брате, мы можем заключить сделку, – продолжает Адам, пока я ужасаюсь услышанным.
– Я должна буду учиться самообороне? – осторожно спрашиваю, вспоминая его прошлое условие.
Леви снисходительно смотрит на меня, наклоняется ниже. Между нами едва ли пара сантиметров, когда он практически выдыхает мне в губы ответ. А у меня от озвученного ноги подгибаются.
– Хочу тебя в свою постель на эту ночь.
После этих слов я не удивлюсь, если Адам прямо набросится на меня. Но нет. Он выжидающе смотрит, а его взгляд блестит одержимым предвкушением.
И меня пронзает острым пониманием – для него все это просто игра. Игра, которой он откровенно наслаждается. Так кот играет с мышью, загнав ее в угол и не позволяя сбежать. Он уже знает, что добыча скоро сдастся – у нее просто нет другого выбора.
Во мне вспыхивают злость и чувство противоречия. Порыв стереть наглую ухмылку с лица мужчины толкает меня на безумие – я пытаюсь не просто отстраниться, а оттолкнуть его, причинив если не боль, то дискомфорт.
Адам едва поддается, но буквально в следующее мгновение дергает меня на себя и практически вгрызается в мои губы.
Жестко. Властно. Подавляюще требовательно.
Леви не дает возможности спастись – удерживает, давя ладонь мне на спину, а второй фиксируя мою голову.
Он словно ураган сметает любые намеки на сопротивление. И где-то там, под нашим противостоянием, во мне тлеет огонек жажды жизни. Словно безумие Леви воскрешает во мне ту Беллу, которая так любила улыбаться, радоваться каждому дню и умела мечтать.
Я не знаю, как это выходит, но вопреки любой логике этот мужчина что-то такое делает со мной, что я начинаю рядом с ним вспоминать, как это – чувствовать.
Это так сильно пугает меня, что я замираю, испуганно раскрыв глаза.
Леви отпускает меня почти сразу. Настороженно смотрит, словно почувствовал перемену.
А я неуклюже пячусь назад к двери. Мне не по себе, и это еще мягко сказано. Мне страшно!
Рванув в коридор, я бегу со всех ног в свою комнату и запираюсь там.
Меня колотит, но теперь причина в другом.
Что он со мной делает? Как? Почему? Сколько Марко старался, чтобы я снова смогла улыбаться? Сколько врачей я сменила в попытках решить свои психологические проблемы? Но никто не смог дать мне хотя бы призрачного чувства, что я снова могу быть собой.
Но Адам…
Губы горят. Забравшись на постель, заворачиваюсь в плед и раскачиваюсь из стороны в сторону, пытаясь понять – что со мной?
На глазах слезы – это так несправедливо! Так жестоко и так непонятно. Я не могу. Просто не могу так реагировать на похитителя, человека, заставившего меня пройти через кошмар, которого я боялась больше всего!
Несколько часов я провожу вот так, пока не вспоминаю, что на кухне ничего не убрала. Понадеявшись, что Адам снова уехал, я спускаюсь вниз.
Однако меня ждет неприятный сюрприз – одного цветка не хватает. Пока убираю все со стола, гадаю, зачем Маттео забрал его с собой. Вроде ему не понравился вкус марципана. Тогда зачем?
Меня разбирает досада – материала и так немного, а Орсини еще решил покуражиться. Я уже всерьез подумываю найти его и попросить вернуть цветок, как слышу:
– Поговорить все же придется, лисица.
Стоило обернуться, как на меня тут же обрушиваются ощущения, которые я так тщательно старалась стереть – губы снова фантомно покалывает, а на спине опять чувствую руку Леви.
Правда, судя по выражению лица, мужчина настроен сейчас несколько иначе.
– Ты не носишь одежду, которую для тебя купили.
Я ожидала услышать вовсе не это, и Адаму снова удается застать меня врасплох. К тому же он прав – я до сих пор так и хожу в своем домашнем костюме.
Тогда я все же пересмотрела одежду из тех пакетов, но там не нашлось ничего приличного – все слишком откровенное или чересчур женственное. Учитывая, что за шоу Леви устроил для Андреа, я, конечно же, не хотела носить ничего подобного, чтобы не провоцировать его лишний раз.
Поэтому эти дни мне приходилось обходиться исключительно тем, что на мне. Я даже научилась застирывать одежду – за ночь та успевала высохнуть, и я, в общем-то, готова была обходиться и тем, что есть – лишь бы меня поскорее отпустили.
– Потому что она не подходит.
– Размер? – удивляется он.
– Стиль. Я такое не ношу.
Может, я и выгляжу капризной девчонкой сейчас, но это лучше, чем расхаживать в полупрозрачной блузке. Леви не торопится со мной спорить – напротив, задумчиво кивает, а затем подходит ближе, окинув при этом взглядом цветы из марципана.
Я почти готова услышать такую же пренебрежительную реплику, как от Маттео, но вместо этого Адам заявляет:
– Сегодня у тебя будет занятие по самообороне.
Я непонимающе смотрю на него, пытаясь разгадать, что за игру он ведет в этот раз? Еще несколько часов назад Леви целовал меня и предлагал переспать, а теперь зачем-то тащит учиться защищаться.
– Ты сама согласилась, – напоминает Адам, намекая на разговор недельной давности.
– Я согласилась в обмен на ответы, – возражаю ему. – Но не припомню, чтобы ты что-то мне рассказал.
– Так ты и не покормила меня, – ухмыляется Адам так нагло, словно свято уверен в своей правоте.
– Ты сам уехал, – пожимаю плечами,отводя взгляд. – Ушел от ответа, пообещал, что мы закончим разговор позднее.
– Значит, один-один, – легко соглашается Леви. А затем вкрадчиво добавляет: – Теперь я здесь, лисица.
Мужчина медленно приближается ко мне – я не вижу это, скорее, ощущаю. Сердце резко ускоряется. А Адам решает меня добить, окончательно загоняя в ловушку:
– Предлагаю компромисс – ты соглашаешься на занятие, а я расскажу тебе главную новость в жизни твоего брата.
10 Белла
Я сдаюсь и соглашаюсь ради возможности узнать про Марко. За эти дни я так сильно соскучилась по нему, что готова и не на такое. Меня терзает чувство вины – боюсь представлять, как сильно он винит во всем себя.