Артур и Гвиневра жили, в общем-то, нормально, даже хорошо. Они действительно любили друг друга, и брак омрачало только отсутствие детей. Но если Артур просто печалился, то у Гвиневры был повод медленно сходить с ума. Скорее всего проблема была в ней – поскольку на стороне у Артура все прекрасно получалось.

Взять хотя бы историю рыцаря Круглого стола по имени Мордред, которого одни авторы называют племянником, а другие – бастардом Артура.

И те, и другие говорят чистую правду.

Поскольку Артур, сам о том не подозревая, заделал его собственной единоутробной сестре, проще говоря – дочери мамы от первого брака. По разным источникам – не то старшей Моргаузе, не то младшей Моргане, знаменитой злой колдунье.

История была занятная, но мы сейчас не об этом, а о Гвиневре.

Как я уже говорил, каждого из участников этой драмы можно понять. Ну сколько нормальная женщина, с их неистребимой страстью к самокопанию, может жить с подобным чувством вины? Ну год, ну пять, ну десять. Потом все равно сорвет резьбу, и хорошо, если еще вразнос не пойдет.

С Гвиневрой все усугублялось тем, что ее, как известно, избрал дамой своего сердца Ланцелот – лучший из рыцарей Круглого стола.

Самый сильный, самый отважный, самый знаменитый.

Когда в отношениях с мужем впору вешать статус "все сложно", а самый-самый-самый каждый божий день смотрит на тебя телячьими глазами – надо быть поистине стальной леди, чтобы не пускать себе в голову запретные мысли.

Она и не пускала, но судьба, как на грех, учинила похищение Гвиневры негодяем по имени сэр Мелеагант. У которого свою королеву отбил, разумеется, не кто иной, как Ланцелот.

Беда в том, что торжественной передаче предшествовал долгий путь домой, который Ланцелот и Гвиневра вынуждены были провести вместе, вдвоем, каждый день улыбаясь друг другу и желая доброго утра. Если верить авторам рыцарских романов – именно тогда Гвиневра с ужасом поняла, что, похоже, любит двоих.

Этот роман был долгим, мучительным и все никак не мог состояться. Оба влюбленных яростно сопротивлялись своим чувствам, поэтому роман включал, в частности, выставление Гвиневрой Ланселота на мороз. В смысле – многолетнее отлучение лучшего рыцаря от королевского двора. Отлучение, между прочим, ознаменовалось появлением бастарда не только у короля, но и у его лучшего рыцаря – ушлая леди Элейн соблазнила "намба ван", сделав беспроигрышный ход. Приняв с помощью волшебного кольца облик Гвиневеры. Потом обман открылся, Ланцелот бежал, скрипя зубами от ярости, но дело было сделано.

Как я уже говорил, своим чувствам влюбленные сопротивлялись яростно, но любая настоящая любовь – это обреченность. И сопротивляться ей бессмысленно. Можно быть сколько угодно стальной леди, но даже у стали есть такой показатель, как "усталость металла".

В общем, роман Гвиневры и Ланцелота завершился тем, чем завершаются все романы на Земле.

И этот финал вскоре стал секретом Полишинеля.

Как всегда, ни о чем не подозревал только Артур, а вот отношение рыцарей Круглого стола к королеве ухудшилось до откровенной неприязни. К примеру, когда после отравления яблоком сэра Патриса подозрения пали на королеву, за нее не впрягся ни один рыцарь, пришлось срочно посылать за Ланселотом.

А тут еще зловредная Моргана постоянно масла в огонь подливала. То подарит простофиле-Тристану (тот самый, который "Тристан и Изольда", ага) щит с изображением любовного треугольника. То рог пришлет, которым может воспользоваться только верная мужу жена – и испить из этого рога смогли четыре дамы из ста, после чего общее собрание оперативно, солидарно и единогласно постановило, что приличным людям не пристало верить темным чарам злой колдуньи, поэтому все нещитово.

И опять все кончилось тем, чем всегда заканчивается любой роман на стороне – нашлись правдорубы, возжелавшие раскрыть королю глаза.

Король глаза раскрывать не желал, ссылаясь на вздорные сплетни злых людей и отсутствие доказательств. Тогда правдорубы во главе с сэром Агравейном и тем самым бастардом сэром Мордредом отправились доказательства добывать. Они дождались, когда Ланцелот мышкой юркнет в спальню королевы и, выждав немного для верности, кинулись выносить дверь, громко требуя, чтобы охальник вышел в том, в чем был.

Ну он и вышел.

В общем, к праотцам отправились все правдорубы, включая сэра Агравейна, и только живучий Мордред, истекая кровью, побежал просто к отцу, голося на весь Камелот: "Караул! Прелюбодеи честных людей порубили!".

Такое на тормозах уже было не спустить. Поскольку подозреваемый Ланцелот спешно покинул замок, а останавливать его дураков не нашлось, судили одну подозреваемую Гвиневру. И в полном соответствии с тогдашним УК – приговорили к сожжению на костре.

И вот стоит королева босая у столба на куче хвороста, Мордред всячески намекает, что, дескать, пора, почтенная публика ждет!

А Артур как будто не понимает намеков и сигнала к возжиганию никак не подает. Не то ожидая чего-то, не то просто тупо и упрямо не желая губить любимую до сих пор женщину, сломавшую ему жизнь.

Как выяснилось, лучший король знал своего лучшего друга лучше всех.

В самый драматичный момент на аутодафе явился Ланцелот со спешно собранным войском и отбил королеву, поубивав кучу бывших друзей. После чего бежал с возлюбленной на материк, на свою малую родину, которую позже назовут Францией.

Артур, облегченно выдохнув, собрал собственное войско и тоже отправился через пролив – спасать свою честь не позорной казнью, а честной сталью. На хозяйстве оставили Мордреда – по принципу "какой ни есть, а он родня".

Мордред же, не будь дурак, вскоре учинил переворот и узурпировал власть, короновавшись.

Артур, чертыхаясь, спешно заключил перемирие с Ланцелотом и вновь принялся форсировать пролив – но уже в обратную сторону. Форсировав же, понял, что все эти события изрядно уронили его акции – многие рыцари Круглого стола не простили королю проявленной слабости и перешли на сторону Мордреда, оказавшегося очень умелым администратором и прирожденным интриганом.

Братство Круглого стола развалилось окончательно и в Камелоте началась полноценная гражданская война.

Финал которой состоялся на Каммланском поле, где король и его бастард сошлись в смертельном поединке. Артур доказал, что его не зря называли "первым среди равных", насквозь пронзив Мордреда копьем.

Но и сам получил смертельные раны.

Дальше вы знаете – визит сильнейших волшебниц Альбиона, перенос Артура на волшебный остров Авалон, где несчастный король и сегодня спит магическим сном в ожидании грядущего пробуждения.

В общем, выжили только Ланцелот и Гвиневра, но счастливее они от этого не стали.

Скорее наоборот – в ужасе от последствий содеянного и он, и она ушли в монастырь, где до конца своих дней каялись, замаливая свои страшные грехи.

В этом не лучшем из миров все имеет цену, любовь тоже. А плату с вас возьмут до копеечки.

И вы все еще удивляетесь, что эту историю люди пересказывают до сих пор?

"Пребывай же в блаженном сне, благородный король,

Быть мессией в своей стране – незавидная роль!"

Про несколько самых удачных попыток я расскажу в последней главе про Артура, короля былого и грядущего.

Пять лучших книг про короля Артура

В прошлой главе я обещал вам пять книг про короля Артура, которые стоят внимания.

Загибайте пальцы.

Томас Мэлори "Смерть Артура" (1469) илл. Обри Бердслей

Как я уже говорил, главным источником информации про жизнь короля Артура и его рыцарей Круглого стола для всех последующих авторов является весьма объемная книга без названия, которую издатели обозвали по имени последней части – "Смерть Артура".

Написал ее еще в 15 веке сэр Томас Мэлори – буйный рыцарь, осужденный на пожизненное заключение за многочисленные разбои и неоднократные изнасилования благородных дам.

Именно во время отсидки он и вписал свое имя в историю человечества, собрав рассказы про короля Артура, ходившие по всей Европе, и переплавив их в единую книгу.

Но обращаю ваше внимание – кроме того, что это главный источник информации, это еще и весьма неплохой роман.

Который, несмотря на прошедшие столетия, до сих пор интересно читать. Точнее – именно из-за прошедших столетий интересно читать.

Оригинальная классика всегда непохожа на устоявшийся образ. Так и здесь – описанный в "смерти Артура" рыцарский образ жизни несколько не совпадает с привычным нам сю-сю-сю о прекрасных дамах и благородных рыцарях. Напомню, автор сам был действующим рыцарем, ветераном войны Алой и Белой Розы – и знал, о чем писал.

Очень короткий отрывок.

«Я расскажу вам всё, что знаю об этом замке. Был его владельцем граф по имени Хернокс, ещё и года не прошло с тех пор. И было у него три сына, добрых рыцаря, и одна дочь, прекраснейшая дама, какую только приходилось видеть людям. И те трое рыцарей воспылали столь жестокой любовью к сестре своей, что сгорали от любви. И они все возлежали с нею, против её желания. А за то, что она кричала и призывала отца, они её убили, а отца своего схватили, ранили жестоко и бросили в темницу. Но один из племянников выходил его».

А вы на Мартина наезжаете.

Но сэру Томасу Мэлори, по сути, не повезло – после того, как он написал на базе множества рыцарских романов свой эпохальный труд, популярность рыцарских романов пошла на спад. Средневековье заканчивалось, наступали новые времена и всем стало не до древних рыцарей.

Как это ни странно, в изрядной степени популярность "артурианы" возродил через несколько столетий автор, решивший над ней поглумиться.

Марк Твен «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура» (1889) илл. Дэниэл Картер Берд

Я имею в виду, разумеется, Марка Твена и его роман-пародию «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура». Сюжет этого едва ли не первого романа о попаданцах всем, думается, известен.

Старший фабричный мастер по имени Хэнк Морган во время драки с работягами получает ломом по башке и неведомым образом очухивается в Британии времен короля Артура.

Умело применяя современные знания, он сначала остается в живых, потом делает быструю карьеру, потом перекраивает жизнь в Камелоте на современный (ему) лад, где рыцари ездят на велосипедах и носят на себе рекламные щиты.

В общем, над иконами рыцарства Твен глумился напропалую, вот, например, как в его романе описан Мерлин:

– Кто он?

– Мерлин, могущественный чародей и великий лжец. Пропади он пропадом! Он так надоел нам своей единственной сказкой! Все боятся его, потому что он повелевает бурями и молниями и дьяволы ада послушны ему, – а то мы давно выпустили бы ему кишки, чтобы покончить с его сказкой. Он всегда рассказывает ее в третьем лице, делая вид, будто он так скромен, что не хочет прославлять самого себя. Да будь он проклят! Да разразит его гром! Разбудите меня, пожалуйста, когда он кончит.

Мальчик опустил голову ко мне на плечо и притворился спящим. Старик начал свой рассказ; и мальчик сразу же заснул по-настоящему; заснули псы, заснули придворные, заснули лакеи и воины. Однообразно звучал скучный голос, со всех сторон доносился мерный храп, словно приглушенный аккомпанемент духовых инструментов. Кто сидел опустив голову на руки; кто откинулся назад и храпел, широко раскрыв рот; мухи жужжали и кусались – их перестали отгонять; из сотен нор вылезли крысы и бегали повсюду, чувствуя себя, как дома; одна из них, словно белка, взобралась на голову короля, в лапках она держала кусочек сыру и грызла его, с простодушным бесстыдством посыпая лицо короля крошками. Это была мирная сценка, успокоительная для усталого взора и измученной души.

Но странное дело – начав книгу с откровенного глумления над рыцарскими временами, ехидный америкашка неожиданно для всех закончил подлинной драмой – став неформальным властителем Англии по кличке Хозяин, де-факто деловой янки из Коннектикута потерпел полное моральное фиаско. Все его реформы ушли водой в песок, преобразования оказались никому не нужны, и с реформатором остались только 56 мальчиков, взращенных им с малых лет.