Кристина с детства обожает магию благодаря дедушке. Он учил её в детстве, шептал сказки и показывал волшебные амулеты, изготовленные в его домашней мастерской. Именно он считал, что младшей внучке как нельзя лучше подойдёт Академия.

Кристина поступила со второго раза: в первый раз не справилась с экзаменами. Расстроившись, она несколько дней провела в своей комнате, и даже Лиза не смогла её растормошить. Пережив давящий стыд от провала, Кристина собралась и повторно пошла на подготовительные курсы. На тот момент отец уже знал про её планы и то и дело ворчал, пока не вмешался дедушка, пообещав всевозможную поддержку. И Кристина справилась! Даже получила грант на бесплатное обучение. Чтобы сохранить его, она должна сдавать сессии на отлично и вести собственный научный проект, который через два года станет выпускной работой. Кристина выбрала экологию.

Она влюбилась в Академию с первого дня: в аудитории, залитые солнцем, в запах магии и поле для тренировок боевых заклинаний, в сосновый лес за воротами. Сестра её восторги не разделяла, и летом только закатывала глаза от эмоциональных рассказов про декана факультета, про курс по травам и про управление воздушными потоками. Впрочем, сама Лиза почти всё лето колесила по Восточной Европе, в которой проходили магические ярмарки. Туда она вывозила амулеты, принимала заказы и заводила полезные связи, правда, Кристина точно знала – некоторые носили весьма интимный характер.

Осенью Лиза осела в Москве, а Кристина вернулась к учёбе. И часто по утрам выезжала кататься на велосипеде по дорожкам Серебряного Бора, который окутывал Академию со всех сторон.

Кристина напевает себе под нос и улыбается, отпуская из себя всё напряжение и усталость после тяжёлой учебной недели.

When your dreams all fail
And the ones we hail
Are the worst of all
And the blood’s run stale ^[2].

Она не позволит своим мечтам разрушиться.

В её руках сила бурь и ветров. В сердце пылают надежда и вера, что всё возможно. Кристине кажется, будто внутри колышется море, обычно спокойное, но готовое стать штормом, если нужно.

Мысли утекают далеко, и Кристина, потерявшись в них, едва не проезжает поворот. Велосипед резко дёргается, когда она слишком сильно выжимает тормоз, её толкает вперёд. Остановившись, Кристина глубоко вдыхает и наклоняется, чтобы проверить, не повело ли колесо. Сквозь музыку в наушниках слышит знакомый хрипловатый голос:

– Ты не ушиблась?

When you feel my heat
Look into my eyes
It’s where my demons hide
It’s where my demons hide.

Музыка стихает, наушник белой нитью с каплей повисает на шее, Кристина ловит его и вынимает из плейера. Она оборачивается, и щекам тут же становится жарко: перед ней Кирилл Романович в чёрной футболке, спортивных штанах и кроссовках – кажется, для бега. Он упирается руками в колени, глубокими вздохами выравнивая сбившееся дыхание, а тёмные пряди падают на лоб.

– Нет, – голос такой тихий, что Кристина повторяет уже громче: – Нет, всё в порядке.

Украдкой разглядывая Кирилла Романовича – ей интересно видеть его вне аудитории, – она вынимает тяжёлый термос из подстаканника на раме. С удивлением и каким-то сладким чувством замечает, что на шее у Кирилла Романовича висит подаренный ею кварц на кожаном шнурке. Он сам выпрямляется, шумно выдыхая. Сейчас не видно сизого дыма, который обычно вьётся вокруг него. А жаль, ему идёт. Зато пробивающееся сквозь высокие сосны солнце красиво подсвечивает черты его лица, тёмные волосы блестят под его лучами. Кирилл Романович чуть щурится – о, этот его ярко-синий взгляд! – и замечает:

– Думал, я единственный, кто любит утреннее одиночество.

– Обычно мы катаемся вместе с другом, но он сегодня решил поспать.

Заваренный с мёдом и имбирём чай бодрит. Кислые ягоды шиповника разбавляют сладкий привкус, придавая бодрости и… смелости. Сейчас Кристина наедине с Кириллом Романовичем, в спокойствии и свете утра, и сердце бьётся о клетку рёбер с каким-то глупым неистовством. Некстати вспоминается, как Ада – с которой они ведут экологический проект – прямо спросила у Кирилла Романовича, есть ли у того девушка. Кристина тогда чуть со стыда не сгорела, но короткий ответ «нет» отчего-то успокоил. И теперь… а что теперь?

Впрочем, то ли из-за простора леса, то ли из-за бодрящего вкуса чая Кристина почти не смущается. Разве что немного.

– Я его прекрасно понимаю, – вздыхает Кирилл Романович.

– Что же вам мешает спать? – Кристина сама пугается своей смелости.

Он усмехается так горько и устало, что у неё щемит сердце. Глупый вопрос. Сама же знает, что он работает как проклятый, разыскивая пропавших ребят, а ведь ещё лекции и Служба. Он хоть спит иногда?

Но в его ответе звучит некое ехидство:

– Мрачные делишки стражей. Не бери в голову. А то ещё узнаешь, что все слухи про нас – правда.

Её щёки вспыхивают, она крепче сжимает едва тёплый термос, теряясь с ответом. Ну вот! А ей только показалось, что она успокоилась и смогла вести беседу, не смущаясь каждого слова. И она не может перестать изучать его. Если приглядеться, можно заметить на лице светлые-светлые веснушки. Будто искры.

Кирилл начинает разминаться и потягиваться, и от этого легче не становится. Особенно когда футболка задирается вверх, обнажая живот и тёмную линию под пупком. Лиза рассказывала, что с неё так задорно слизывать соль после того, как выпьешь текилы. Кристина отмахивается от фантазий и прислушивается к объяснениям Кирилла Романовича:

– Пробежка помогает взбодриться после бессонной ночи. Студентам проще, вы можете подремать на лекциях. Вот скажи, а тебе правда удобно ездить на велосипеде в юбке?

Кристина опускает взгляд, осматривая клетчатый подол, и поправляет складки. Неужели Кириллу Романовичу так важно, как она катается? Но он выглядит вполне серьёзным, словно ему и правда интересно. Юбка достаточно длинная, свитер защищает от ветра, а кеды не скользят по педалям. Кристину устраивал её наряд, пока про него не спросил Кирилл Романович. Она пробует смущенно объяснить:

– Обычно мне удобно. К тому же я ведь не спрашиваю вас, не холодно ли вам в одной футболке. О! Кстати! Хотите чай?

Чай – самая безобидная вещь на свете. В нём только тепло и уют, который можно делить пополам, даже если вы совсем далеки друг от друга – так всегда говорила мама. Кристина вздыхает: ей хотелось бы быть чуть ближе. Пить вместе чай, касаясь даже не пальцами, но лёгким ветром и тлеющими травами. Хотя бы так! Не говоря уже о большем. Взгляд Кирилла Романовича пробегает по ней, а вопрос сбивает с толку:

– В нём есть виски?

– Э-э-э… нет…

Только ей показалось, что она может быть спокойна рядом с ним, как снова смущается. Интересно, а ощущает ли Кирилл Романович её магию, вот-вот готовую сорваться с кончиков пальцев и разлететься мелкими брызгами? Его-то Кристина чувствует.

– Да ты просто образчик здорового образа жизни! – Он улыбается. – Прости за колкость. Это всё утра, не люблю их.

– Прямо как моя сестра. Она тоже ворчит, даже если просыпается поздно. А потом пьёт не меньше литра кофе.

– Понимаю! Что ж, я с удовольствием попробую твой чай. И нет, мне не холодно. Видимо, из-за своей магии мне всегда жарче, чем остальным.

– Как же вы тогда выносите летний зной?

– С трудом. – Он подмигивает и берёт термос.

Пьёт аккуратно, маленькими глотками. В уголках льдисто-синих глаз застыли тени бессонных ночей и тревога, а лучи солнца наполняют воздух каким-то нереальным сиянием. Кристина задирает голову и смотрит на ветви сосен, пытаясь справиться со смятением.

Всё это время она выстраивала невидимую границу между ними из кирпичей «студент» и «преподаватель». Сейчас же, вне стен Академии, когда вокруг вздымается осенний лес, эта граница растворяется, как невесомый туман на рассвете. И вместе с этим исчезает уверенность, что Кристина сможет легко отречься от своих чувств. Она не может удержаться и снова смотрит на него: обнажённые жилистые руки, кожаные браслеты на запястьях, кончик геометрической татуировки. Ей кажется, что Кирилл Романович чувствует её взгляд, поэтому быстро отводит его. Высматривает среди веток белок, которых здесь часто можно встретить. Хоть как-то отвлечься!

Но воображение отлично запечатлело и узор вен, и маленький шрам на тыльной стороне ладони, и свежий ожог на запястье.

– Спасибо, вкусно, – голос Кирилла Романовича заставляет вынырнуть из омута мыслей. – Ну что, не хочешь со мной прокатиться?

Надеясь, что не очень покраснела, Кристина переводит взгляд обратно на него. Он выглядит… обычно. Часто вокруг Кирилла Романовича вспыхивают искорки или сгущается темнота, но сейчас перед ней молодой мужчина на пробежке. Возможно, ему нужна такая обыденность, что-то простое и лишённое дымчатого шлейфа магии.

Не в силах устоять перед соблазном провести наедине ещё несколько минут, спрашивает:

– А вам не тяжело бежать рядом с велосипедом?

– Нет, Кристина, мне не тяжело, – вдруг непривычно тепло улыбается он и чуть задерживает на ней взгляд. Возвращает термос, который легко встаёт в подстаканник. – Я буду только рад проводить тебя.

* * *

Кириллу нравится бежать под шорох велосипедных шин. Это последнее утро перед долгим рейдом в тени, и голова забита делами: нужно запастись маслами для кинжала, проверить набор зелий, передать план лекций преподавателю, который будет его замещать. И Кирилл наслаждается пробежкой, тем более воздух вокруг Кристины напоён свежестью весенних дождей.

Тропинка слишком узкая для двоих, и Кристина быстро сворачивает на широкую аллею. Кирилл легко догоняет её и экономными прыжками бесшумно скользит рядом. Легонько щёлкают педали, пахнет соснами, а солнце заливает лес, и сейчас даже хочется надеть солнечные очки. Кристина вдруг нарушает молчание:

– Мне всегда казалось, что бег и курение несовместимы.

– Здоровый образ жизни вообще мало с чем совместим. Рано или поздно даже его поклонники умирают.

– Зачем тогда бегать?

– Тебе интересно или это какие-то вопросы с подвохом?

Она опускает взгляд, смотрит на то, как колёса проезжают по сосновым иглам. Действительно, сначала сам предложил её проводить и навязал свою компанию, а теперь не готов ответить на простой вопрос. Кирилл невольно любуется, как ловко Кристина справляется с корнями, когда те попадают под шины, как придерживает скорость, чтобы ему было удобнее. И поясняет:

– Магия стражей требует силы и выносливости. Я много занимаюсь, чтобы не терять форму. И с заклинаниями, и с кинжалами, и даже бегаю. Тем более что земля придаёт сил, хотя с такой магией я хуже обращаюсь.

Кристина бросает на него удивлённый взгляд. Может, ещё не сталкивалась с магией, отнимающей все силы, от которой хочется упасть и никогда не вставать? Лучше бы никогда и не пришлось. Или такое недоумение от его развёрнутого ответа?

Они сворачивают на асфальтовую дорожку, скоро появятся ворота Академии, и Кириллу жаль, что время пролетело так быстро. Лес с шуршанием пожухлых листьев и золотом солнца зовёт остаться.

И опять Кристина удивляет вопросом:

– Мир теней действительно такой мрачный и страшный, как вы рассказываете? Или в нём есть место для красоты?

Кирилл отвечает не сразу, задумывается. Есть тайны, о которых лучше не знать студентам, но никто из них никогда не спрашивал о красоте мира теней.