– Что значит «чхаэри»? – спросила она, сосредотачиваясь на движениях Чона: он как раз перевязывал её, стараясь слишком близко не наклоняться. Длины рук вполне хватало, чтобы не тревожить её своей близостью. Услышав вопрос, Чонсок на мгновение замер, а потом продолжил, делая вид, что она ничего не говорила. Лайе стало интересно, но вопрос она придержала до той поры, когда можно будет взглянуть в его лицо.

С перевязью было закончено. Ожоги на руках Лайя сама просто смазала заживляющей мазью. Коже на кистях рук не так сильно досталось. Лайя потянулась к своей нижней рубашке, точнее, к тому, что от неё осталось. Надевать её не хотелось… В крови… частицах кожи… Девушку аж передернуло. Тихие шорохи сзади насторожили, она повернула голову, смотря через плечо. Чонсок как раз снял свою рубашку и протянул ей, а затем отдал и кофту.

– Но…

– У меня есть куртка, у тебя её больше нет, как и нет нижней рубашки, поэтому одевайся, – строго сказал он приказывающим тоном и, видя её сомнения, добавил: – Я могу заболеть – меня вылечит ведьма, а ты не можешь заболеть – тебя некому лечить.

Под его взглядом она вдруг смутилась и послушно всё натянула, поверх надела свою куртку, точнее то, что от неё осталось, а остальные вещи положила в сумку.

– Спасибо.

Он кивнул в ответ.

Лайя потрогала свои волосы, что обгорели и висели неровными локонами разной длины. Осталось разобраться с этим и можно уходить. Она достала кинжал и стала укорачивать волосы, отрезая всё то, что обуглилось. Рука Чонсока легла поверх её руки, останавливая. Лайя послушно отдала оружие. Воин осторожно, стараясь сильно не тянуть, подровнял её волосы, а потом достал меч и отдал ей в качестве зеркала.

Лайя посмотрела на своё отражение в полоске стали. Так странно видеть себя такой. У неё никогда не было короткой прически. Сейчас её волосы не доставали даже до плеч. И так непривычно легко голове. Вроде как ничего страшного, но стало очень грустно. Ей нравились длинные волосы. Ему нравились её длинные волосы. Чонсок заметил её состояние и сказал, убирая назад меч:

– Мне так больше нравится.

– А врать некрасиво, данхне Лим, – грустно усмехнулась Лайя, улавливая промелькнувшее в его глазах сожаление и участие, но его попытку поднять ей настроение, оценила.

Кларис вышла из убежища, посмотрела на девушку и воина, затем на разложенные баночки с мазями, и удивленно спросила:

– Лайя, почему не попросила меня перевязать?

Лайя в этот момент удивилась не меньше изимки. Эта мысль ей не пришла в голову. Она так привыкла рассчитывать только на Тэруми, Чонсока и Фенриса, что про существование других просто забыла. Мельком взглянув на Чонсока, поняла: он тоже не подумал, что можно обратиться за помощью к кому-нибудь ещё. Они привыкли, что есть друг у друга, и никого в свой мир не хотели пускать. Так же было и в Изиме.

Показавшийся эльф при виде снега тихо ругнулся, а затем предпринял ещё одну попытку вразумить Кларис, но та была непреклонна.

– Я не могу вернуться снова одна из всего отряда! Кто поверит в моё везение второй раз? Хочешь, чтобы меня допросили и узнали правду таким способом?

Мориан открыл рот, собираясь привести следующую порцию аргументов, но так и не нашел их, поэтому обреченно выдохнул и сказал уже всем:

– Следующий участок леса безопасный будет, по крайней мере первая половина дня так точно. Сам я там не бывал, но слышал от охотников. Там даже монстров толком не бывает. Нет и роя.

– А после? – подтолкнул его продолжить Чонсок.

– А после всё, как и везде. Иногда наргсы, правда, не в таком количестве, как у людей, рой и змеи по ночам. Могут и проклятые люди забредать.

– Но Таурохтар же как-то живут там, – с иронией заметила Лайя. – И судя по их одежде и комплекции – они явно не страдают от голода, холода и прочих тягот плохой жизни.

– Они просто, как и мы, знают свою землю и умеют минимизировать риски столкновения. Вы же тоже город не со всех сторон охраняете, а только с тех, где есть опасность нападения. – Мориан указал рукой направление и добавил: – Будем идти с уклоном в ту сторону, это дальше от Дэйлора, но зато там раньше были когда-то поселения людей, есть шанс найти на ночь укрытие. Если, конечно, хоть что-то от них осталось…

***

То, что следующий участок леса отличался от остального, Лайя уловила сразу. Вмешательство магических сил ощущалось на всей территории. След от колдовства был ни на что не похож. Это не магия мага или ведьмы. У Фенриса постепенно менялась его магия, следовательно, менялся и её след, который та оставляла после себя. Лайя предполагала, что такие, новые оттенки его магия носила именно из-за того, что стала ближе к эльфийской сути. Так вот магия, которая здесь ощущалась, была и не такой тоже. Это было что-то… иное. Одно хорошо, что, вроде бы, это не было враждебным. А ещё чувствовалось, что здесь как будто были установлены свои законы природы. Здесь даже было гораздо теплее, чем в месте, где они были ещё два часа назад.

– Это же магия? Да? – тихо спросил Чонсок, тоже замечая, что природа здесь на удивление… идеальная…

Лайя усмехнулась заявлению азура.

– Так ты скоро станешь одним из нас, – не удержалась и подтрунила над ним она. – Магию уже чувствуешь, а там и собственные способности проснутся.

– Боги и так знатно издеваются надо мной, не думаю, что покарают ещё и даром, – недовольно хмурясь, сказал он. – А магию я не чувствую, я её глазами вижу. Трава, птички поют, олень полчаса назад показывался из-за деревьев… Если я не умер и не в своем счастливом сне, и всё это настоящее, то другого разумного объяснения, кроме магического вмешательства, я не вижу.

– В твоем счастливом сне могла быть я, Мориан и Кларис? – засмеялась Лайя.

– В отношении последних двух я точно никогда фантазий не имел, – улыбнулся Чонсок, а потом вдруг переменился в лице, понимая, что вышло как-то не очень. Он поспешил исправить неловкую оплошность: – Ты тоже не являешься предметом моих фантазий… – И снова прозвучало не очень. Чонсок беззвучно ругнулся и стал искать подходящее нейтральное объяснение.

Лайя от его неожиданного курьеза громко захохотала. Кларис и Мориан вздрогнули и обернулись, недоумевая, как в таком положении можно веселиться, и переглянулись, очевидно, приходя к выводу, что у ведьмы окончательно помутился рассудок. Лайе от этого стало ещё забавнее. Она согнулась, заходясь от смеха, и схватилась за рукав Чонсока, давая себе опору.

– Как тебе повезло, что Тэруми не слышала начала разговора, – выдавила из себя Лайя, утирая слезы. – Шанса объяснить у тебя уже не было бы. – Она выпрямилась и шумно выдохнула, стараясь успокоиться. – Запомни этот момент, данхне Лим! Когда мы выберемся из этой дыры, то за своё молчание я попрошу несметные богатства. И если не хочешь закончить, как те эльфы Таурохтар, то тебе придется подарить их мне.

Веселье ведьмы было заразительным, Чонсок не мог сдержать улыбку. А её слова про Тэруми… они прозвучали так просто и уверенно, словно та была жива и просто сейчас не с ними, словно всё это временно и скоро всё будет хорошо. Веселье Лайи было живым, оно дарило надежду. Чувство благодарности разлилось внутри. Он не сдержался и обнял её, удивительную девушку, которая так много значила в его жизни, которая подарила ему однажды шанс на счастливую жизнь с его Руми, которая и сейчас не сдалась, а идет рядом, несмотря на то, что произошло. А про фантазии… Он не врал. В них она действительно была, как и Фенрис и Руми. Он не представлял себе жизни без них.

Мориан и Кларис снова обернулись, ища причину задержки. Глаза эльфа стали больше.

– У них там всё очень странно, – бросила ему изимка, отвечая на возможные, ещё невысказанные вопросы, и крикнула издалека, напоминая: – Эй! Нам ещё нужно найти укрытие на ночь!

Чонсок отпустил Лайю и ускорил шаг, чтобы не разделяться. Лайя шла рядом, поддерживая его темп ходьбы, и снова молчала, возвращаясь в своё собранное и серьезное состояние. Воину захотелось вернуть улыбку на её лицо.

– Этим тоже будешь шантажировать? – иронично спросил он.

– О-о-о, нет, – протянула Лайя, наигранно ужасаясь, – это я сама похороню в недрах памяти. Иначе, если это всплывет на поверхность, Тэ меня сразу прибьет. Ну чтоб не повадно было жить и ходить возле её Повелителя.

Чонсок счастливо рассмеялся, а потом вдруг попросил:

– Расскажи что-нибудь про время, когда жили вдвоем в той хижине на краю Гиблого леса. А то Тэ мало про то время говорила.

Лайя перебирала в уме, чтобы такого рассказать, чтобы не впасть в уныние, и поняла, что всё время с Лукасом было веселым. Он был их лучиком счастья.

– Каждое утро Тэруми врывалась к нам в дом и будила Лукаса порцией снега в лицо…

Чонсок снова засмеялся, в глазах заблестела гордость и любовь…

Глава 6

Деревья закончились внезапно. Поле, которое шло дальше, пугало открытостью. Кларис указала рукой на виднеющиеся вдалеке руины.

– До ночи ещё далеко, – нерешительно сказал изимка.

Её сомнения все понимали и разделяли. Руины могут укрыть их на ночь, там наверняка найдется где спрятаться. Но они потеряют много времени, за которое могли бы продвинуться дальше. И в то же время гарантии, что дальше у них получится найти хоть что-то, что спасет им жизнь в ночное время, не было.

– Я могу на ночь поставить защитный круг, правда, не уверена, что он выдержит монстров. Точнее, такое количество монстров… – так же тихо и нетвердо сказала Лайя.

– Давайте всё-таки осмотрим руины, – предложил Чонсок. – Может, там ничего не осталось толком, тогда и предмета для размышления не будет.

Его взгляд невольно поднялся в небо. Если прилетит дракон, то…

– Три дракона погибло со времени нашего прибытия, – сказала Лайя, угадывая его мысли, – не думаю, что их здесь водится слишком много. Иначе от Изимы ничего бы не осталось уже, да и от Таурохтар тоже.

Чонсок согласно кивнул. Они направились к остаткам виднеющихся стен, которые манили к себе тайной нерассказанного прошлого.

Уцелевших домов не было. Окна, оставшиеся без ставен и стекла, смотрели на неё пустыми проемами, словно укоряя. Двери были вырваны с петель и беспорядочно валялись на земле вперемешку с деревянными досками, которые ранее служили перекрытиями между комнатами. Практически у каждого дома отсутствовала одна или сразу несколько стен. Ветер играл с остатками имущества, засыпая песком, землей, почерневшими и сгнившими листьями, старя и разрушая, желая стереть следы пребывания живых существ.

– Не похоже, что это место заброшено слишком давно, – высказалась за всех Кларис.

Чонсок обернулся к Лайе.

– Если магия и хранила когда-то это место, – ответила она на его молчаливый вопрос, – то я всё равно этого не узнаю и не почувствую. Защита могла пропасть и сто лет назад.

Они разделились для более полного и быстрого охвата территории.

Лайя рассматривала нутро домов с грустью. В тех или иных элементах и конструкциях можно было ещё угадать чей-то стол или стул, кровать или даже колыбельную. Здесь жили люди. Силы, которые уничтожили это место, были беспощадны. Она ощущала себя, как на кладбище. Хотя, скорее всего, это оно и было. Она не думала, что люди оставили это место добровольно.

Нарушать мертвую тишину Лайя не хотела, ноги старалась ставить аккуратно, но всё равно под сапогами периодически хрустели осколки кухонной утвари, мозаики и других хрупких предметов обихода и отделки домов. Она прикоснулась ладонью к каменной кладке одной из стен. Чья-то история. Чье-то прошлое. Всё теперь тлен. Руины.

– Здесь кто-то был! Кровь! – донесся голос Мориана, и все побежали к нему.

На достаточно ровном прямоугольном участке, который раньше был, скорее всего, основанием чьего-то дома, виднелись уже высохшие темные пятна.

– Ей день, от силы два, – заключил Чонсок.

– Может, Таурохтар? – спросила Кларис у Мориана.

– Не думаю, – ответил за него Чонсок, – они отрядом же были. Если бы сюда заходили, то следы были бы более отчетливые. Да и зачем им сюда сворачивать? Здесь нет места, где можно спрятаться, а им надо ещё куда-то пленников девать.