– Ваше время тоже не бесконечно, – добавила она, хотя не знала, как далеко зашел процесс: некоторые схематики мутировали в последнюю стадию годы, другим хватало недели.

Говоря откровенно, Кейн и не хотелось знать, как много времени у Атреса. Пока она все равно ничего не могла сделать. Анна представила вдруг, что они все ждут и ждут, пока проснется Линнел, а Атрес медленно сливается с медиатором, чтобы в конечном итоге превратиться в схему вроде валькирии. В призрака самого себя. Мысль была жуткой и одновременно совершенно нереальной. Кейн поежилась. Атрес казался жестким и слишком настоящим, чтобы представлять его в качестве схемы.

– Я свяжусь с главным офисом «Скайлинг», они пришлют несколько грузовых дирижаблей, чтобы помочь «Трели» набрать высоту, – неожиданно сказал он. – Также я дам деньги на первичный ремонт – простейший, только чтобы платформа могла уверенно держаться в воздухе. Линнел Райт без сознания и не может принимать никаких решений, но у нее есть управляющий. Его подписи на договоре будет достаточно.

– Щедрое предложение, – мягко заметила Кейн. – Слишком щедрое, чтобы быть правдой.

– Разумеется, – не стал спорить Атрес. – Компания «Скайлинг» заключит с «Трелью» контракт, а вы отправитесь со мной к точке расщепления. Если я вернусь живым, моя компания спишет долг и оплатит капитальный ремонт. Если нет, Линнел Райт придется вернуть все затраченные на «Трель» средства. Если вы согласитесь, мы отправимся в Древние Города сразу, как будут улажены формальности.

Может, не безрассудно щедрое, но его предложение все еще было хорошим.

– Вы готовы указать в контракте, что спишете долг сразу, как только вернетесь?

– Верно.

– Вы же понимаете, скорее всего, это станет известно Стерлингу. Он сделает все, чтобы мы не вернулись.

– Разумеется. – Атрес не боялся. Или не подавал виду. – Выбор только за вами, – добавил он. – Вы не знаете, очнется Линнел Райт или нет и насколько оправдан риск. Но вы уже солгали ради меня инспектору и уже замешаны в происходящем.

Кейн улыбнулась.

– Вопрос надежды?

– Да.

– Вы же знаете, я уже дала на него ответ.



Ричард – а пока Линнел не пришла в себя, управляющим на платформе был именно он – согласился принять помощь «Скайлинг» тем же вечером, ничем принципиально не рискуя. «Трель» катастрофически нуждалась в ремонте, и уже на следующий день прибыли грузовые дирижабли – восемь массивных воздушных судов черно-красной расцветки, фирменных цветов «Скайлинг». Кейн стояла рядом с Атресом на главном воздушном причале и смотрела, как их тросами крепили над ключевыми узлами платформы.

Облачная муть наконец-то рассеялась, небо было пронзительно-голубым, почти прозрачным. Таким ясным, каким оно бывало только на «Трели».

Атрес следил за процессом молча, привычно заложив руки за спину, и казался до странности уместным, словно кто-то нарисовал его портрет специально на воздушном причале: строгая, одетая в капитанскую форму фигура с идеально прямой спиной.

Атресу шли открытые пространства, наполненные воздухом.

Через несколько часов «Трель» начала набирать высоту. Сонм отдалился, стал рваной облачной пеленой где-то внизу, и уже невозможно было разглядеть отдельные схемы.

Впрочем, у Кейн и не было повода смотреть вниз.

На следующий день на платформу прибыл адвокат «Скайлинг» и привез с собой договор. Уточнение и подписание его не заняло много времени.

Вечером, через два неполных дня после разговора в саду, Кейн впервые пришла в комнату Линнел.

Было темно, на столе горела масляная лампа – Линнел не выносила спирит-светильников у себя в спальне – и пахло лекарствами. Тяжелые темно-синие портьеры закрывали единственное круглое окно.

Линнел лежала на их с Дэном двуспальной кровати и казалась ребенком. Свет лампы делал ее лицо пронзительно ярким по сравнению с чернильными тенями, притаившимися в углах комнаты.

На стуле возле кровати сидела девочка лет десяти.

Кейн стало неловко. О Мери Райт, дочери Дэна и Линнел, она не знала практически ничего и видела ее всего пару раз.

У Мери были темные вьющиеся волосы и темные глаза, как у матери Дэна. Она и внешне ничем не походила на Линнел.

– Госпожа Анна. – Мери слегка поклонилась, не вставая, и замолчала. Кейн никогда о ней не вспоминала, будто дочь была из какой-то другой, параллельной жизни Линнел, которая не имела значения. – Мама пока не пришла в себя.

– Это вопрос времени, – как можно уверенней ответила Кейн, хотя собственный голос показался ей чужим.

Линнел не приходила в сознание уже четыре дня. Ее раны не были смертельны, но никто не мог сказать, чем обернется спирит-отравление: иногда люди засыпали навсегда, иногда пробуждались без последствий, а иногда умирали спустя некоторое время.

– Спасибо, что приехали. Мама ждала вас. – Мери говорила спокойно, по-детски прямолинейно, не обвиняя и без злости, и все же слова ее били навылет.

«Я опоздала, следовало приехать раньше», – подумала Кейн, но говорить об этом не хотелось. Она прочистила горло, прежде чем ответить:

– Я думала, ты сейчас в школе.

– Я приехала на праздник. – Мери смотрела серьезно, казалась старше своих лет, и Кейн вдруг стало стыдно, что она никогда не задумывалась о дочери Линнел.

Ей не приходило в голову ни предложить помощь, ни даже просто поговорить. И теперь в первую очередь Кейн ощущала неловкость, не ожидая застать кого-то в комнате. Ведь она пришла попрощаться.

Линнел разозлилась бы, наверное: и на это, и на то неловкое молчание, которое последовало после слов Мери. Кейн не знала, что сказать.

– У тебя все хорошо? – спросила она наконец.

– Да. Ричард обо мне заботится.

Насколько Линнел была важна для дочери? Как часто Мери видела мать?

Кейн подумала, что так могло случиться только в жизни. Будь она героем книги, пришла бы к постели Линнел, и никого не оказалось бы рядом.

– Если хотите, я могу уйти, – предложила Мери, глядя снизу вверх серьезными темными глазами.

Она напоминала куклу, эта не по годам серьезная, не похожая на свою мать девочка.

– Не надо. Я зашла узнать, как состояние Линнел. – Кейн все равно не смогла бы ее прогнать. – Мне нужно будет уехать ненадолго, я вернусь… как можно скорее, – закончила неловко и добавила: – Скажи маме… когда очнется, мы обязательно поговорим.

Мери молчала. Но, уже закрывая за спиной дверь, Кейн услышала:

– Да, госпожа Анна.

Ей захотелось прислониться к створке спиной.

* * *

Личный корабль Атреса назывался «Сильверна». Это был среднего размера серебристо-белый дирижабль почти без декоративных элементов. Он был жесткого типа, с обычными для такой конструкции страховочными спирит-двигателями. Главная схема выглядела как птица, и проекции ее крыльев едва заметно светились под гондолой. «Сильверна» одновременно казалась совершенно не похожей на Атреса и странно ему подходила.

Она пристала к главному причалу «Трели» в восемь тридцать утра, и на Атреса с Кейн легла ее полупрозрачная тень. Десять белых винтов «Сильверны» замедлились, и посадочные механизмы потянули дирижабль вниз.

Атрес наблюдал за стыковкой, привычно заложив руки за спину, ветер трепал его черные волосы, и в тот момент он казался до смешного красивым, пронзительно свободным и странно черно-белым.

Возможно, ситуация к этому не располагала, но Кейн, не удержавшись, улыбнулась.

– Художники выстроились бы в очередь, если бы увидели вас сейчас, Алан.

– Не понимаю, о чем вы, – ответил он равнодушным взглядом.

– Вам идут небесные корабли.

– Дирижабль – не аксессуар, он не может идти.

– Не стану с вами спорить. Это не в моих интересах.

Кейн поправила сбитую ветром шляпу, переложила походный саквояж из левой руки в правую. Она всегда старалась брать с собой как можно меньше вещей, и каждый раз это старание шло прахом.

Заметив ее дискомфорт, Атрес протянул руку.

– Дайте. Я помогу.

– Благодарю. – Кейн не видела причин отказываться, хотя Атрес с женским красным саквояжем выглядел довольно забавно. – Не думала, что вы способны на галантность.

– Хотите, чтобы я его вернул?

– Как только мы поднимемся на борт. – Кейн улыбнулась, заправив за ухо выбившуюся прядь волос, – пока «Сильверна» заходила на посадку, «Трель» отключила главный спирит-купол, и по посадочной площадке гулял ветер.

– Очень раздражающая привычка. – Атрес недовольно поджал губы.

– Принимать помощь?

– Оставлять за собой последнее слово.

«Сильверна» наконец опустилась достаточно низко, и из гондолы спустили трап – пронзительно белый настил с выступами.

Атрес поднялся первым, Кейн последовала за ним.

Она всегда летала обычными транспортными дирижаблями, как правило рейсами медиум-класса, и их салоны ассоциировались у нее с красными кожаными креслами компании «ВиндВингс», запахом кофе и аккуратными официантами в белоснежных рубашках. Небесный корабль Атреса был разведывательным судном и внутри выглядел совершенно иначе.

Они оказались в просторном грузовом отсеке, по краям стен выстроились в два яруса обтекаемые небесные гондолы, тоже бело-серебристые, отмеченные крылатым логотипом «Скайлинг». Над ними располагались П-образная металлическая галерея и ряд круглых корабельных окон под самым потолком, свет из которых ложился на пол, будто пятна прожекторов. В воздухе кружились пылинки, пахло машинным маслом, где-то за переборкой тихо гудели двигатели.

У входа Атреса встретил молодой человек лет семнадцати, одетый в стандартную униформу «Скайлинг». У него были непослушные светлые волосы, делавшие его похожим на одуванчик, и пронзительно голубые глаза.

– Капитан Атрес, – по-военному отсалютовал юноша и вытянулся в струнку, – добро пожаловать на борт. – Он излучал тот неизбывный, неразбавленный оптимизм и радость жизни, которые люди вроде Атреса ненавидели всей душой, и тем удивлял.

Кейн он напоминал ретривера, склонного к самоубийству.

– Отнеси в мой кабинет, – не здороваясь, сказал Атрес и протянул ему багаж Кейн.

– Да, капитан! – Юноша принял саквояж, и на секунду Кейн подумала, что он прижмет его к себе, будто дорогой подарок. Впрочем, обошлось. – Все системы готовы к вылету. Я проложил курс на Цитадель с учетом сезонных воздушных течений и…

– Я перепроверю, – оборвал его Атрес.

Наблюдать за ними со стороны было забавно.

– Да, капитан. – Юноша, поклонившись, вытянулся по стойке смирно. – Разрешите идти?

Атрес поморщился, но не возразил, хотя армейское обращение звучало неуместно.

– Идите.

– Ваш родственник? – спросила Кейн, когда юноша поднялся на верхний ярус и скрылся за дверью в дальней переборке.

Атрес посмотрел на нее удивленно, потом нахмурился.

– Вы первая, кто заметил семейное сходство.

Недоумение Атреса было понятным – молодой человек ничем не был на него похож. Мысль о родстве пришла в голову Кейн по другой причине.

– Едва ли вы стали бы его терпеть, не будь он родственником.

Атрес едва заметно улыбнулся. Улыбался он очень редко, и смотреть на него в такие моменты было интересно.

– Дейн Атрес, мой племянник.

– Не знала, что у вас есть братья.

Насколько Кейн слышала, Алан Атрес был единственным наследником своего отца.

– Двоюродный. Идемте.

Он направился к неприметной двери в конце грузового отсека, Кейн последовала за ним.

– Он очень старается, – заметила она словно между прочим, но Атрес едва заметно скривился как от зубной боли.

– У него ветер в голове.

За дверью оказался небольшой кабинет, почти каморка, едва вмещавший стол, заваленный картами, два кресла и небольшой секретер.

Атрес прошел к столу и сел, на удивление, не задев ни одного документа. Кивнул на кресло напротив.

– Устраивайтесь.

Массивное, обитое скрипучей темной кожей, оно оказалось довольно неудобным.