Но ревнует – значит любит ведь, да? Цветы принес… И платье все-таки на самом деле очень откровенное, он прав, не лучший вариант разгуливать в таком при ком-то.

– Давай поужинаем? – спрашивает он, уходя в комнату переодеваться. – Что у нас сегодня?

А у нас ничего. Я не готовила, потому что весь день провела в каких-то дурацких обидках, хотя теперь даже не могу сказать ему, что была обижена, ведь мы все уладили.

– Я хотела заказать ужин сегодня, – жму плечами, придумывая на ходу. – Просто тебя ждала.

– А я ждал вкусный домашний, – фыркает он. – Но заказывай, что уж. Я в душ.

Мне внезапно становится так стыдно… Я встаю, иду ставить букет в вазу и снимаю девчонкам кружок с цветами. Чат тут же взрывается сообщениями.

Чат сучат:

Мира:Мд-а-а! Он когда-нибудь поймет, что цветами ничего не решается? Еще и веник такой никакой…

Катя: Надеюсь, ты отмудохала его ими, крошка!

Юля: Ты ведь не любишь розы, почему снова они?!

Аля: Никого не хочу обижать, но, по-моему, он немного придурок.

Ничего не отвечаю. Разрываюсь и не понимаю, кто прав, кто виноват, кто дурак, а кто я. И что-то мне подсказывает, что дурак я и есть. Ох, господи…

Заказываю ужин, Марк выходит из душа как раз, когда забираю у курьера доставку, и тут же встречаю недовольный взгляд.

– Что случилось?

– Ты выходила к курьеру в этих шортах? – спрашивает он на полном серьезе, и я даже опускаю глаза, чтобы увидеть, что не так с моими шортами? Самые обычные домашние шорты.

– Да… Что-то не так? Я всегда в них хожу.

– Выкинь их на хер в таком случае, – рычит он. – Коротко, Яна! Ты зачем все это делаешь? Специально? Тебе нравится, когда на тебя смотрят другие мужики?

– Марк, на меня никто не смотрит, ты чего? Кому я нужна-то вообще.

– Накрывай на стол, – психует он и уходит в комнату, а я еще больше ничего не понимаю. Снова ревность? Просто с чего вдруг ее стало так много, если раньше он не был особо ревнивым мужчиной.

Накрываю на стол, но кусок в горло не лезет особо, и я даже думаю над тем, чтобы не ужинать вместе с Марком, но знаю, что встречу недовольство по этому поводу, и все-таки сажусь. Не хочу очередного скандала, я так от них устала!

Мама давно еще говорила, что мудрая девушка умеет сглаживать все конфликты. Видимо, я настолько не мудрая, что могу становиться только причиной этих скандалов… И действительно, кому я такая нужна?

Марк приходит на кухню, целует меня в щеку, снова спрашивает, успокоилась ли я, и садится за стол, утыкаясь в свой телефон.

Успокоилась…

Шесть утра. Десять минут я пялюсь в стену, потом снова слушаю недовольство по поводу повтора будильника и иду на пробежку. Снова все по расписанию, никакого протеста внутри меня больше нет. Марк вчера объяснил мне после ужина, в чем я не права, я поняла и приняла. Нужно больше следить за своим поведением, он прав.

Все утро снова по полочкам, и вот я в семь сорок возвращаюсь в квартиру, а в семь пятьдесят пять уже делаю сырники для своего жениха. Он быстро завтракает, снова не уделяя мне внимания, но я не высказываю ему больше на эту тему, потому что не хочу скандалов. Я от них устала и буду пытаться быть более мудрой.

Весь день трачу на уборку и, честно признаться, даже не захожу к девчонкам в чат. Потому что… Потому что они все очень сильно настроены против Марка, а я не готова это слушать. Я понимаю, они меня любят, но это все снова моя вина. Потому что я позволила себе рассказывать им какие-то части нашей жизни, при этом находясь в обиде. Конечно, все могло звучать иначе, потому что в моменте я была на эмоциях! А они настолько против него, что я в целом больше не хочу заводить разговор о нем. Именно поэтому я совершенно бессовестно игнорирую входящие сообщения и уделяю время полностью уборке и громкой музыке.

Вечером у меня танцы с моими прекрасными парочками, я вызываю такси, потому что не успеваю вовремя, и провожу этот час тренировки с огромным удовольствием. Эта группа заряжает меня самыми позитивными в мире эмоциями, и я снова смотрю на ту парочку, которую мои танцы сблизили, и невольно улыбаюсь им.

После тренировки я выхожу на улицу и пытаюсь вызвать такси, но вечером в пятницу желающих подвезти меня до дома совершенно нет. Я ворчу вслух, и ко мне подходит один из парней, который занимается у меня.

– Яна, подвезти вас? – спрашивает он. Совершенно милейший парень, говорит, что ходит ко мне на танцы, чтобы раскрепоститься и найти любовь всей своей жизни. – Такси сейчас сложно найти.

– Ой… если только вам удобно! – говорю ему. – Это было бы очень кстати!

– Пойдемте.

Мы идем к его машине, и я думаю о том, как удачно он предложил мне помощь! Тренировки у нас довольно поздно и идти пешком немного страшновато. А Марк меня никогда не забирает, я добираюсь самостоятельно. Именно поэтому я не отказываюсь от помощи и с удовольствием прыгаю в машину к Алексею.

– А вам хоть по пути? – спрашиваю у него.

– Ой, вы знаете, у меня сегодня свидание. А оно через час. Где-то нужно скоротать время, так что… Спасибо вам, кстати! Я нашел в себе силы пригласить ту, в кого влюблен уже много лет, – улыбается он, и я таю! Как это мило, с ума сойти можно. Он всю дорогу рассказывает мне о своей подруге и о том, как не мог найти в себе смелости признаться ей в любви. Обещает в следующий раз прийти с ней! А я ему обещаю самый тактильный танец из всех, что смогу предложить группе.

– Приехали, – говорю ему, – вот у этого подъезда, если можно, – показываю ему пальцем. – Спасибо огромное!

Прощаюсь с ним, выходя из машины, мы перебрасываемся буквально еще парой слов, и он уезжает.

А я подхожу к двери подъезда и вижу Марка, стоящего рядом.

– О, привет! – говорю ему, подхожу, чтобы обнять, но…

– Кто это, на хер, был?! – сразу психует он, и вся моя радость, что была внутри, сдувается и падает под ноги. – Я задал вопрос!

– Это клиент мой… – шепчу, потому что внезапно на нормальный голос у меня не хватает сил.

– Клиент? – Он поднимает бровь и делает то, что никогда до этого не делал. Он хватает меня за шею сзади, больно, унизительно. Наклоняет и вот так ведет в подъезд по ступеням, игнорируя все мои просьбы отпустить и попытки вырваться.

Мне до ужаса больно, а ему до чертиков плевать. Он заталкивает меня в квартиру, пихая в стену, и только благодаря этой опоре я не падаю на пол. Мать твою…

Это больно и страшно, в его глазах плещется сумасшедшая ярость, а я совершенно не понимаю, что такого сделала?

– Марк, ты чего? – спрашиваю негромко через слезы. В горле стоит ком горечи, он отравляет организм с каждым сказанным словом все сильнее и сильнее.

– За идиота меня держишь? – спрашивает, подходит ближе и ударяет в стену рядом с лицом. Я вскрикиваю и зажмуриваюсь. – Сваливаешь вечерами хер пойми куда, а потом тебя привозит какой-то хрен? Клиент он твой? А какие ты услуги ему оказываешь, а? Может, ты с ним трахаешься? Отвечай, сука!

Он ударяет по стене еще раз, и из моих глаз льются слезы. Это так ужасно…

– Не неси чушь, я преподаю танцы, просто не могла вызвать такси!

– Пешком ходить надо! – рычит он, орет, психует, пугает! До ужаса пугает!

– Он просто подвез, не сходи ты с ума! – рвется из меня обида, и я делаю самую огромную ошибку в мире: начинаю отвечать злостью на его злость. – Там темно, чтобы ходить пешком, я просто приняла помощь, потому что ты мне эту помощь не предложил! Ах!

Голова отлетает в сторону от громкого шлепка его ладони о мою щеку. Половина лица тут же немеет от силы удара, а через секунду начинает гореть огнем. Я чувствую во рту привкус крови и понимаю, что разбила губу о зубы и…

– Мало тебе! – продолжает он и сжимает щеки пальцами, делая еще больнее. – Кем ты стала? Как ты себя ведешь? Мне противно смотреть на тебя такую, приди в себя, иначе ты мне больше не нужна, – говорит он с отвращением, а следом отпихивает меня в сторону так сильно, что я падаю на пол, совершенно точно разбивая еще и колено.

Это конечная. Хуже уже, кажется, быть не может.

В слезах ужаса и с трясущимися руками я отползаю в ванную, закрывая дверь и падая на нее спиной, когда Марк уходит в спальню. Меня трясет, а слезы не прекращают литься по щекам, я размазываю их по лицу вместе с макияжем и кровью и не нахожу ничего лучше, кроме как записать круг с криком о спасении своим любимым девочкам. Мне очень страшно.

Глава 4
Яна

Кристина Кошелева – «Больше нет сил»

Я не знаю, сколько времени сижу в ванной на полу, но совершенно точно за это время Марк успевает наорать на меня еще раз через дверь за то, что я не соглашаюсь выйти, чтобы поговорить. Говорить? О каких вообще разговорах может идти речь теперь, когда он поднял на меня руку? Я прощала и без того слишком много дерьма, прощать это я просто не готова. Этим ударом он словно открыл мне глаза. Я прокрутила в голове все годы наших отношений и поняла, что с самого начала там ничем здоровым не пахло, но он так искусно скрывал свои наклонности к манипуляциям, что я, честное слово, ничего не замечала.

Последние два года были ужасны, а эти два месяца и вовсе стали адом. Он сделал из меня ничтожество, и я действительно ощущаю себя именно им. У меня нет любви к себе, у меня нет жажды к жизни, у меня ни черта нет, особенно когда я сижу дома в этих чертовых четырех стенах.

Марк – тот самый «красный флаг», на которого боятся нарваться все девочки, но почему-то именно мне он и попался. Замоталась в этот флаг, как в чертово одеяло, не замечая, что он не согревал меня, а душил.

Девчонки в чат пишут миллион сообщений, но я совершенно не разбираю ни черта из-за слез. Лицо горит, и я чувствую, как оно начинает отекать, мне правда очень больно. У Марка тяжелая рука, спасибо, что у меня остались зубы на месте.

С трудом встаю, подхожу к зеркалу, и, честное слово, лучше бы я этого не делала… Выгляжу хуже некуда. Щека и правда припухла, и место, где разбита губа, – тоже, словно я сходила к криворукому косметологу и он увеличил мне только одну половинку губы.

Пытаюсь найти в себе силы, чтобы умыться, потому что размазанная по лицу тушь со всей этой прелестью смотрится еще хуже. До лица дотрагиваться больно, но я все-таки аккуратно смываю макияж, а потом остужаю руки под ледяной водой и прикладываю ладони к пылающей щеке.

Мне себя жаль. Очень-очень, хотя никогда в жизни я себя не жалела. Все детство я занималась профессиональным спортом, и девиз по жизни наш был таков, что жалеть себя ни в коем случае нельзя. Больно? Через боль. Через страхи, страдания, через все преграды жизни надо встать и сделать. Я выступала на соревнованиях с переломом руки, с растяжением, ушибами и кровавыми мозолями. Никогда в жизни я себя не жалела, а сейчас – жалко. До слез и горького кома в горле.

Соленые дорожки снова текут по щекам, я роюсь в шкафчике, достаю перекись и ватный диск, сажусь снова на пол и, игнорируя телефон, который разрывается от сообщений, обрабатываю разбитое колено, продолжая плакать.

Мне настолько сильно хочется побыть сейчас просто слабой девочкой… Чтобы кто-нибудь обнял, шепнул на ушко, что все будет хорошо, укутал в плед и поцеловал в кончик носа. Простой нежности, я ведь не так много прошу, правда? Я, кажется, в целом никогда ничего не просила, но, может, в этом и была проблема? Не просила – не получала. А в итоге… в итоге получила только по лицу.

Рана на колене больно щиплет, само колено болит, надеюсь, там нет внутри никаких повреждений, не хотелось бы выпадать из рабочего ритма.

– Детка? – слышу стук в дверь. Скорее даже ощущаю его, потому что я прижимаюсь спиной к ней, а Марк тарабанит очень сильно. Мне вдруг становится очень тошно от его обращения, а еще я совершенно не понимаю, какого черта он вообще имеет право со мной так обращаться после всего, что сделал. – Ты ждешь кого-то?