И вот теперь Сабир даже притворяться перестал, начал наказывать брата ударами, как какое-то животное! Этому нужно сразу положить конец. Лейс признавал, что и так затянул, следовало уйти раньше. Но ничего, катастрофа – это тоже перезагрузка. Теперь все пойдет как надо!

Покончив с обустройством убежища, Лейс отправился бродить по четвертому уровню, ему было любопытно посмотреть, как живет общество, образовавшееся в изоляции.

Общество пока толком не жило – оно формировалось. Многие оставались в растерянности. Среди залов и коридоров уже сбивались будущие банды, Лейс умел такое подмечать. Но большинство людей не примкнуло ни к кому, они с надеждой посматривали на наглухо заблокированные ворота, ведущие на третий уровень. Правда, надежда эта таяла все стремительней. Если в первые недели изоляции работу дисциплинированно выполняли все, то теперь многие ее игнорировали. Начальство не рисковало привлекать их к ответственности. Немногочисленные полицейские, тоже застрявшие на четвертом уровне, предпочитали не нарываться.

Паршиво… Лейс понятия не имел, что здесь будет, если перестанут поддерживать даже видимость порядка. Люди попытаются взять ворота штурмом, прорваться на третий уровень? Очень вряд ли. И дело даже не в самих воротах, их можно и вскрыть, и уничтожить, не вопрос. Дело в том, что за ними начинаются две перемычки, только по ним и можно пройти в основную часть станции. А еще их очень легко взорвать, и, если в руководстве работают не совсем уж дураки, бомбы уже установлены.

Поэтому для четвертого уровня оставалось всего два пути: снятие изоляции, если у Сабира и других зануд все получится, или анархия. Даже Лейсу, предпочитавшему свободу, больше нравился первый путь, так что после не слишком приятной прогулки он снова направился к лаборатории.

Общаться с братом он по-прежнему не собирался, да это и не требовалось. Лаборатория ведь не настоящая, это на самом деле ангар, а в ангаре хватает переходов и технических помещений, известных только инженерам. Вот и у Лейса получилось подобраться так, чтобы его никто не заметил, зато сам он легко мог наблюдать за тем, что происходит внутри.

Перемещение к этому моменту завершилось: все астероиды, которые решено было изучать, оказались в стеклянных кубах. Пожалуйста, обошлись и без Лейса, можно было кулаками не размахивать! Но Сабир, судя по спокойствию, это так и не осознал, никакого раскаяния он не испытывал. Вместе со своей подружкой он стоял возле центрального компьютера, анализировавшего данные из всех стеклянных кубов, и просматривал какой-то отчет.

– Похоже, их можно разделить на три типа, – бросил он своей стерве, тоже следившей за монитором.

Три? Это любопытно. Лейс, наблюдавший за собранными астероидами со стороны, мог выделить лишь два. Первым были каменные глыбы, казавшиеся самыми обычными: серо-черный цвет, гладкие линии, такого добра не только в Секторе Фобос хватает.

Астероиды второго типа оказались любопытней… Они выглядели более острыми, как будто отломанными от чего-то, да и цвет странный: светло-бежевый, как у песчаника на бесконечно далекой Земле. Хотя самой удивительной их чертой было, конечно, не это. На их поверхности что-то блестело, не слишком ярко, но заметно. Лейс, укрывшийся в техническом коридоре, не мог рассмотреть, что именно. Да и какая разница? Так не должно быть… Но их даже в лаборатории два, значит, это не аномалия, а нечто типичное.

– Может, это один вариант? – Мерзкая стерва постучала ногтем по монитору.

– Нет, содержимое слишком разное, – покачал головой Сабир. – Обозначим вот этот как тип третий.

Стерва, конечно же, проявила типичное для нее скудоумие:

– Уже сейчас? Может, сначала вскроем их, потом будем по типам распределять?

– Это же предварительная оценка, можно пока так. А вскрытие будет не сегодня и не завтра, с ним лучше не торопиться.

– Почему? Все ведь работает как надо.

Прежде, чем ответить, Сабир переключил что-то на компьютере, показал другие исследования.

– Датчики наблюдают в астероидах активность.

– Наверняка остаточное излучение! Защитных костюмов должно быть достаточно для работы.

– Если бы речь шла только о радиации, я бы с тобой согласился. Но компьютер не распознает источник излучения, и у всех типов оно разное. Нужно ждать, пока оно исчезнет.

– Мы не можем столько ждать! – возмутилась стерва. – Ты же сам слышал, что сказал адмирал! Пока не будет ответов, ворота не откроют, мы застряли в этой вонючей дыре!

– Я помню. Но адмирал делает это не просто так, он хочет обеспечить безопасность большинства обитателей станции – которые сейчас за воротами. По этой же причине мы должны проанализировать все как надо, Шу, а не просто подогнать под нужный нам результат.

– А если не получится? Если излучение не исчезнет – вообще никогда?

Она явно хотела смутить Сабира, выбить из колеи, но не на того напала – уж Лейс-то знал упрямство своего старшего брата! Сабир и сейчас выдержал гневный взгляд стервы без особого труда:

– Тогда, возможно, всем нам придется привыкать к четвертому уровню «Прометея», потому что мы здесь надолго.

* * *

Мира снова и снова повторяла себе, что это не настоящие люди, но легче не становилось. В воздухе пахло настоящей кровью. В техническом зале, превращенном в гротескное подобие алтаря, были свалены грудами куски настоящих тел. Мира упорно отводила взгляд от обнаженных костей и растянутых в непростительной насмешке внутренностей, но они все равно прожигали память. Ей не нравилось то, что она видела, и вместе с тем она должна была увидеть. На станции появилась новая угроза, и Мира не имела права отворачиваться от нее – даже если противостояние таким угрозам было не ее обязанностью.

Полиция уже закончила работу на месте преступления, теперь наводить здесь порядок предстояло медицинским дронам. Мира хотела взглянуть на окровавленный зал до того, как он будет зачищен. Ей почему-то казалось, что она способна понять нечто такое, что другие проглядели… Наивно. Ничего она на самом деле не поняла.

Она направилась прочь по коридору и уже там чуть не столкнулась с Рино.

– Тоже посмотреть хотел? – мрачно усмехнулась Мира. – Тогда тебе повезло: ты опоздал.

– Я не хотел, видел уже человеческий фарш, от такого зрелища бежать надо, а не к нему идти, – поморщился пилот.

– Они не совсем люди…

– В нынешнем состоянии не отличишь, не так ли?

Отличить и правда сложновато. Даже полиция изначально решила, что на станции снова резвится серийный убийца. Барретты тут же рванули в палату к Гюрзе, но он не счел нужным даже объясняться с ними, просто продемонстрировал, что под одеялом у него нет окровавленного оружия… да и вообще ничего нет. Барретты намек не оценили, но поняли.

В это время в зал прибыли медики, которым предстояло собрать жертв так, чтобы можно было провести опознание. Они-то и выяснили, что это не люди… Не полноценные обитатели станции так точно.

Кто-то добрался до медицинских клонов. Мира даже не знала, что их доставили на «Виа Феррату»! Понятно, что они теперь не такие редкие, как во времена своего изобретения, и все равно очень дорогие. Хотя стоило ли удивляться? На фоне элитного оборудования станции они смотрелись вполне гармонично… пока использовались по назначению, а не разрывались на части в технических залах.

Споры о том, насколько этично выращивание клонов для пересадки органов, не утихали десятилетиями. Одна сторона доказывала, что человеческие жизни священны и сохранять их нужно любой ценой. Вторая сторона парировала тем, что у клонов тоже есть жизни – разве они не священны? Да и потом, лишь часть искусственных людей пойдет на реальное спасение кого-то, остальных разберут на запчасти для молодящихся стариканов. В ход шли любые аргументы: научные исследования, опросы общественного мнения и даже слезливые фильмы многовековой давности.

Проблема решилась лет пятьдесят назад, когда были запатентованы медицинские клоны. Они представляли собой генномодифицированных человекоподобных созданий, у которых с человеческими совпадали все органы кроме одного: головного мозга. Он как раз развивался лишь до минимума, необходимого для поддержания жизни. Это неизбежно влияло на внешность медицинских клонов, все они отличались маленькой головой, низким лбом и грубыми лицами. Из-за этого общественность по большей части приняла необходимость их смерти. Они же ничего не понимают, и они не милые – для большинства все сводилось к такому выводу.

Тем не менее, медицинские клоны не использовались без особой необходимости, но на многолетних экспедициях такая необходимость как раз была. Естественно, никто не собирался брать с собой взрослых клонов – их при любом уровне развития нужно кормить. Нет, в медицинский отсек загружались эмбрионы, которые в нужный момент активировались и развивались в специальной камере до нужного возраста.

Когда об этом стало известно, от Гюрзы окончательно отстали. Да, медицинские клоны растут очень быстро, этому способствует как раз их ограниченное развитие. Но на взросление все равно требуются недели, а не часы. Получается, готовить эту кровавую постановку начали еще в то время, когда Гюрза и не думал просыпаться, не смог бы просто.

Как бы странно это ни звучало, убить обычных людей было бы быстрее и проще, чем вырастить клонов. Зато клоны не сопротивлялись бы, их можно было заставить прийти в тот зал, потом резать, как покорных животных, и одни спокойно наблюдали бы за смертью других, ожидая своей очереди. Все это не давало реальных сведений о физической силе убийцы, но многое говорило об уровне его подготовки. Начать хотя бы с того, что он не выпотрошил клонов, повинуясь внезапной вспышке ярости, он готовился к этому! То, что кто-то способен хладнокровно вытягивать внутренности из тел, пугало Миру намного больше, чем откровенное буйное безумие.

Теперь техническому отделу было поручено выяснить, кто добрался до эмбрионов и почему. Понятно, что он наверняка маскировался, как мог, но хоть какой-то след они обнаружить должны! Мира пока этим не занималась, она хотела сначала посмотреть на тела, наивно предполагая, что они дадут хоть какую-то подсказку… Конечно же, ничего они не дали.

– Так почему ты здесь? – спросила Мира.

– Тебя искал. Ты уже знаешь?

– Знаю что?

– Понятно, тогда я первым сообщу, мне интересно твое мнение, – заявил Рино. – Помнишь, мы считали, что тот, кто это устроил, подтер за собой следы?

– Ну да… Разве это не логично?

– Логично. Только он ничего не подтер.

– Сохранилась подпись? – не поверила Мира.

– Именно! Эмбрионы были извлечены системой, ею же помещены в капсулы развития.

– Ну да, процесс можно автоматизировать. Но команду все равно должен дать человек!

– Человек и дал, – подтвердил Рино. – Под запросом стоит подпись адмирала Согард собственной персоной!

Снова эта подпись… Такого Мира не ожидала – да и никто не ожидал! Уже та история с попыткой казнить Гюрзу была странной. Но тогда все еще можно было списать на месть именно Гюрзе или даже техническую ошибку. Теперь же Гюрза явно ни при чем, резня в зале не имеет к нему отношения, все сводится к Елене Согард.

И в этом вообще нет смысла! Елена не массовая убийца, она никогда не была связана ни с чем подобным. Зачем бы ей делать это? И зачем кому-то подставлять ее таким варварским способом? Чтобы дискредитировать адмирала, логичней было бы использовать более изящную ложь – злоупотребление полномочиями, коррупцию… но не расчленение медицинских клонов!

– Ты веришь, что это сделала она? – спросила Мира.

– Личек верит.

– Даже не сомневаюсь в этом! После того, как при попытке поцеловать ее в зад адмирал пару раз дала ему по губам, Личек ее на дух не переносит. Но ты ведь не веришь, что это она?