На встречу с представителем КГБ Ильич пришел только после второго приглашения. За такую вольность студента следовало, конечно, примерно наказать. Капитан Семен Данко сделал пометку в блокноте для отчета об оперативной разработке Карлоса: «Самостоятелен в принятии решений. Не поддается влиянию авторитета». Для обычного информатора спецслужбы это было существенным недостатком, а для агента, ориентированного на серьезную оперативную работу, требующую принятия самостоятельного решения, – наоборот, плюс.

И в учебном корпусе, и в общежитии у КГБ есть комнаты для встречи с агентурой. Попасть сюда можно, не привлекая внимания посторонних. Сейчас в одной из таких комнат, откинувшись на стуле, отстранившись от стола и заложив ногу на ногу, сидел холеный студент. Он демонстративно покачивал начищенным ботинком из тонко выделанной кожи. Хорошо отглаженный костюм, рубашка апаш с широким модным воротом, без галстука. Ухоженные руки, сцепленные в замок, лежат на колене. Взгляд достаточно нахальный, как считал сам молодой человек. В общем, в его позе читались надменность и отстраненность. Он явно демонстрировал независимость и неготовность к сотрудничеству. Ильич понимал, что это приглашение означало начало его вербовки советскими органами и готовился дать отпор.

Капитан, наоборот, придвинулся к столу, опершись на него локтями. Как и предполагалось по ситуации, он задавал вопросы.

– Рамирес Санчес, у вас есть какие-нибудь претензии к администрации университета, жалобы, просьбы?

– Нет. – Жаловаться и просить было ниже достоинства молодого иностранца.

– Хорошо. Чем планируете заняться после университета?

– Вернусь на родину, буду работать по специальности химиком. – Карлос ехидно улыбнулся. – Советский диплом высоко котируется в отсталых странах.

Он рассчитывал уколоть собеседника, но в ответ сам получил удар:

– Это навряд ли. На родину вам путь закрыт.

– Почему? – не сдержал удивления молодой человек.

– Для властей вы – сын опасного бунтовщика. Для товарищей по партии – сын предателя.

– Мой отец не предатель! – Вся его невозмутимая поза тут же рассыпалась. Ильич резко подался к столу, но быстро взял себя в руки. – Это провокация.

«Умеет быстро справиться со стрессом. Хорошо держит удар. Молодец».

– Ну почему же, – голос оперативника был ровный и спокойный. Никаких эмоций, никаких оценок. – Недавно мы получили документальные подтверждения, что ваш отец – многолетний тайный информатор службы безопасности Венесуэлы. Собираемся их донести до руководства вашей партии. Мы же должны заботиться о защите наших товарищей.

– Я вам не верю! Докажите. – Ильич весь подался навстречу, глаза загорелись яростью. Сказывалась национальная экспрессивность, но голос был твердый, на крик не срывался.

«Парень умеет себя контролировать, сохранять спокойствие. Это хорошо, но мало. Надо не только уметь сдерживать себя, но и вести игру. Посмотрим».

– Не слишком ли много ты хочешь? – капитан повысил голос, в нем зазвучали угрожающие нотки. – Ты сын предателя, и я не обязан тебе что-то доказывать.

Оперативник демонстративно зашуршал бумагами на столе, но показывать их не спешил.

– Теперь у нас есть данные, что именно по его доносу в октябре 1965 года в Каракасе агентами политической полиции был арестован и убит один из руководителей компартии товарищ Альберто Ловера. Его зверски пытали, но он никого не выдал. Зато это сделал твой отец.

– Я не верю. – Парень уперся. А что ему оставалось делать?

– Тогда объясни, почему вокруг него всех арестовали, а его не тронули?

– Его тоже забирала полиция.

– Но к вечеру выпустили. Ты же понимаешь, что это прикрытие. Ни один волос не упал с его головы, когда других избивали и мучили.

Карлос молча сжимал кулаки.

– Именно тогда у твоего отца появились деньги, на которые он дал тебе хорошее образование. На деньги за предательство твоя семья жила в достатке, – оперативник добивал юношу. – Знаешь, что с ним будет, когда мы передадим эти материалы товарищам из компартии? Не молчи! Знаешь?

– Знаю, – с трудом выдавил Карлос. – Это приговор.

– Справедливый? – продолжил сгибать юношу капитан. Согласится – значит, сломается. Сломленные для работы в разведке не нужны.

Рамирес Санчес выпрямился на стуле и четко произнес:

– Он мой отец, и я никогда не откажусь от него. Пусть даже его убьют.

«Выдержал, не отступился».

– Ты можешь его спасти.

– Как?

– Мы не будем передавать компрометирующие материалы на него, просто посоветуем не иметь с ним дело, а с твоим отцом поговорим и предложим заняться чем-нибудь другим. Например, стать маклером на рынке недвижимости. Он юрист, имеет широкие связи среди состоятельных людей. Конечно, предупредим о необходимости прекратить связи с полицией и уйти из политики. По-моему, хороший вариант. Что скажешь?

– А что взамен? – Было очевидно, что Карлос полностью взял себя в руки.

– Тебе же предложили пройти обучение в лагере на Ближнем Востоке. Познакомишься с товарищем Вади Хаддадом, вступишь в его партию. Нам не нужен боевик Карлос. Нам нужен приближенный к лидерам Народного фронта соратник. Ты должен будешь показать себя и пробиться в руководство европейского направления палестинцев. Они сейчас только об этом и думают, ищут выходы в Старый Свет, и ты им поможешь.

– Вам это зачем?

– Во-первых, мы хотим знать. Во-вторых, контролировать и использовать во взаимных интересах. Хаддад отвечает в партии за острые акции. Они уже осуществили несколько громких операций. По нашим данным, доктор Хабаш лелеет мечту создать международную террористическую сеть. Видел фильмы про Джеймса Бонда против коварных, всесильных международных террористов?

– Конечно.

– Пока это только мечты, но Вади Хаддад может осуществить их. По всей Европе раскиданы несколько тысяч палестинцев плюс молодежные экстремисты из Германии, Франции, Греции и других стран. Если их удастся собрать под одним крылом, это будет существенная революционная сила. Мы должны знать ее цели и действия. Именно это и будет твоя задача, Шакал. Впечатляет?

Вербовщик рассчитывал именно так поставить вопрос, и не ошибся.

– Почему именно Шакал? – переспросил Карлос.

Он не задал вопрос о задании, о согласии работать на советскую разведку, он спросил, почему ему дают такой псевдоним. Это означало, что эти вопросы для него решены.

– Ну не волк же ты. Волк – хищник серьезный, но они водятся стаями, а шакал – тот же хищник, конечно, поменьше, полегче, но он одиночка. Он сам по себе. У него нет стаи, и никто ему не указ. От стаи волков большой урон, поэтому на них постоянно устраивают охоту, облавы, западни. А ты слышал, чтобы на шакалов устраивались облавы?

– Нет. Никогда не слышал.

– Вот видишь. Кстати, ты читал книгу Фредерика Форсайта о неуловимом киллере по кличке Шакал?

– Конечно, и не раз. – Юноша воодушевился. Это был его любимый автор. Подобные книги он читал не как художественное произведение, а как наставление к действиям.

– Мне почему-то кажется, что это твой типаж. – Лесть была неприкрытая, грубая, но только в этом варианте она и срабатывает. Молодой человек даже слегка покраснел от гордости.

– Так что, Шакал, Ближний Восток покорно ждет тебя. И запомни, ни шагу на родину. Твой отец жив, пока ты работаешь вместе с нами.

– Вместе или на вас? – Карлос уяснил ситуацию и теперь хотел получить свои выгоды. И первая – это самостоятельность.

– Мы не собираемся использовать тебя, так как такой вариант в конце концов приведет тебя к провалу. Мы хотим через тебя корректировать свою игру, нужную политике Советского Союза. В случае если ты достигнешь значимого положения, то сможешь рассчитывать на убежище в странах социалистического лагеря, помощь с документами, оружием.

– Деньги. Мне нужны будут деньги, и много. – У парня загорелись глаза. – Я готов ради вас рисковать жизнью и совершать революционные подвиги. Но в перерывах между ними, зная, что завтра я могу умереть, сегодня хочу хорошо жить.

Данко вздохнул и покачал головой:

– Видимо, мы поторопились с тобой. – Он сделал паузу, необходимую, чтобы у будущего агента исчез бриллиантовый туман в голове. – Пойми, весь мир терроризма держится на деньгах и ради них. Ваш конкурент из ФАТХ, товарищ Арафат, за угон самолета с израильтянами и американцами на борту получил от саудовцев около пяти миллионов долларов. Конечно, на продолжение борьбы, но и про себя не забыл. Сами налетчики получили выкуп в сто тысяч долларов. Правда, эти деньги пропали, но Лейла Халед – кстати, наша бывшая студентка – получила не только всемирную известность как первая женщина-угонщица самолета, но и смогла купить хорошую квартиру для своей семьи. Ее напарник, капитан палестинской разведки, приобрел после акции дом на берегу моря. А третий угонщик, оставшийся, к счастью, неизвестным израильской контрразведке европеец, нашел деньги на открытие приличного бизнеса. Я понятно ответил на твой вопрос?

– Вполне.

– Тогда поведай мне, товарищ Шакал, что ты услышал. – Данко хорошо усвоил, что, когда человек не только слушает, но и сам проговаривает услышанное, он лучше усваивает смысл, который становится уже его мыслями.

– Деньги не пахнут и имеют свойство без следа исчезать в тайных операциях. – Венесуэлец понятливо ухмыльнулся.

– Верно. С одним маленьким добавлением. Если ты можешь это подкрепить оружием и кровью. Ты боишься крови, Шакал? – резко задал острый вопрос вербовщик.

– Нет, – последовал четкий и лаконичный ответ.

Капитану КГБ на миг даже показалось, что его собеседник почувствовал запах крови.

– Тогда для конспирации мы тебя с треском выгоним из университета, чтобы ты начал свой путь. Есть два варианта, выбирай. Либо за попытку изнасилования (в районном отделении милиции уже лежит заявление от одной несчастной гражданки), либо второй – по просьбе товарищей из компартии Венесуэлы, которые послали тебя на учебу, – за отклонения от политики партии.

– Для того чтобы выдворить меня, этого, конечно, достаточно, – задумчиво произнес завербованный, – но для большей убедительности и для того, чтобы меня приняли палестинцы, маловато.

Капитан про себя порадовался здравым рассуждениям новичка.

– Твои предложения?

– Меня товарищи приглашают принять участие в несанкционированном пикетировании у посольства Ливии. Я смогу спровоцировать и организовать там небольшой митинг в поддержку арабского мира.

– Отлично. Там тебя и повяжет милиция, – сразу понял мысль собеседника оперативник КГБ. – Хороший повод для отчисления и повышения твоего авторитета в глазах НФОП.

С этого момента разговор шел как и положено у куратора и агента. Факт вербовки состоялся. Капитан заметил, что собеседник стал уставать. Слишком большая нагрузка для первой встречи. Надо дать парню передышку. Впереди теперь у них будут и другие встречи. Карлосу надо дать время по-новому осмыслить свое положение.

Данко взял пачку сигарет венесуэльца.

– «Кэмел». Хорошие сигареты.

– Я предпочитаю сигары, – с пафосом заявил собеседник.

– Сигары продаются не везде, и они более запоминающиеся. – Куратор взял ручку и пририсовал верблюду мужское достоинство. Карлос захихикал, но Данко был невозмутим. – Запомни, Шакал. Мы дадим тебе время закрепиться, показать себя, но потом к тебе придет человек вот с таким похабным рисунком на пачке сигарет. Это будет человек от меня, а это первая часть пароля на опознание. Вторая часть – когда он в разговоре, в любом контексте, произнесет имя твоего отца – Хосе Рамирес Навас. Ни первая часть, ни вторая не выбивается за рамки обычного разговора, они не могут вызвать подозрений, но вместе они в обычном общении никак не сочетаются. На этом и построен пароль на распознание. Тогда тебе надо будет ненавязчиво забрать пачку сигарет, внутри для тебя будет инструкция.

– Все просто и без затей, – согласился вновь завербованный агент советской внешней разведки – Шакал.