Я направилась к выходу из класса. Не знаю, как поступить: выкинуть очки в ближайшую урну – ни маму, ни детство уже не вернуть, или бережно хранить очки в комнате, отдав почетное место рядом с детской игрушкой. Плюх обрадуется соседству?

– В городе есть магазин оптики «У Джона Голдмана». Сходите, Джон подберет вам что-нибудь на замену.

Я остановилась и снова посмотрела на разбитые очки. Сказать честно, они мне чертовски надоели. Очкарикам знакомы мои типичные проблемы: обидные прозвища, запотевшие после мороза стекла и расшатанные дужки, из-за которых очки постоянно падают с носа. В оптику съездить стоит, но вовсе не за новой парой стекол в оправе. Пора меняться.

– Спасибо, – повторила я и улыбнулась размытому пятну в десяти шагах от меня. Секунду поразмыслив, добавила: – Знаете, вы не такой уж и монстр, каким себя считаете.

Банальная фраза, что-то вроде «Благодарю вас за доброту, профессор». В ответ я ждала молчания или вежливой усмешки. Моя благодарность была искренней. Его желание помочь, наверное, тоже. Мы могли бы разойтись на теплой ноте и сохранить дружелюбный настрой в последующие встречи.

Но Дерек Ричардсон молниеносно пересек расстояние между нами. Я отступила на шаг, и он вцепился в дверной косяк над моей головой.

Дыхание сбилось от едва уловимых нот его парфюма, от близости, от непредсказуемой ситуации. Профессор наклонился и вкрадчиво сказал:

– Вы ошибаетесь, Астрид. Вам следует держаться от меня подальше.

Что он имел в виду? Загадочный и опасный, как вампир из «Сумерек». Да, Ричардсон красив как вампир. И таинственен. И умен. И я ни разу не видела его на ярком солнце. Хихикнув своей очередной теории, я толкнула тяжелую дубовую дверь. Меня встретил звон колокольчика, запах медицинского спирта и десятки разнообразных оправ на деревянных полках.

– Здравствуйте! – позвала я, щурясь.

Хозяина лавки не было. Потоптавшись на месте, я села в бархатное кресло и решила подождать. Магазин напоминал старинную библиотеку в викторианском стиле. Я представила владельца магазина старичком с крючковатым носом, сухонького и доброго.

– Чем могу помочь, юная леди? – раздался громкий голос из подсобки.

В зал вышел мужчина: на нем были темные брюки и синий свитер. Рассмотрев его ближе, я поняла, что британский акцент сочетался с аристократичной внешностью. Джон Голдман – высокий, подтянутый, с рыжими непослушными волосами – выглядел весьма бодро для старичка. На вид ему было не более тридцати пяти. Или он вовсе не…

– Вы помощник мистера Голдмана? – Любопытство бежало вперед меня.

Мужчина рассмеялся. Если в смехе Дерека Ричардсона (а я всех теперь сравнивала исключительно с ним) сквозила настороженность, то смех незнакомца легкий и беспечный.

– Нет, я – это я. Джон Голдман. – Он сел за темный письменный стол и указал на стул для гостей. – Разрешаю удивиться. – Джон понизил голос: – А еще, по секрету, у меня идеальное зрение.

Спустя секунды неловкой тишины я выдавила вежливый смешок.

– Извините, я… Название такое старомодное.

Джон махнул рукой.

– Мой дед был старомоден, а меня назвали в его честь. Это долгая, нудная история. Так чем могу помочь?

– Ах да, верно! – Я открыла сумку. – Очки… – на ощупь достала оправу, посмотрела на нее с грустью и кинула обратно на дно сумки. – У меня сломались очки, но я бы не хотела их чинить.

– Значит, поговорим о погоде?

– Что? – легкое недоумение сменилось искренним смехом. – Нет-нет, я хотела бы носить линзы! Сможете подобрать?

Джон Голдман оживился.

– Само собой, юная леди! Поддерживаю вашу затею, незачем прятать столь красивые глазки за стеклами очков. – Он поморщился и подался вперед: – Терпеть не могу очки, даже темные, от солнца. Они неудобные.

Я наклонилась к нему:

– Почему вы говорите шепотом?

– Призрак моего покойного дедушки… Не стану вас пугать. – Джон хлопнул в ладоши, заставив меня вновь подпрыгнуть на стуле. – Приступим!

Надеть линзы оказалось непросто, но с чуткой помощью и моральной поддержкой мистера Голдмана я покорила эту вершину. Глаза слегка слезились, но дискомфорт перекрывался восторгом – я все видела!

– Вау, это волшебство.

– Вне Хогвартса, попрошу заметить! – пробивая чек, сказал Джон. – И да, я люблю детскую сказку. Может, я один из Уизли?

Рассмеявшись, я села на стул и стала ждать, когда Джон выпишет мне рецепт на линзы. Жаль, что покупать их следовало раз в месяц, мне понравилось проводить время в магазине оптики. Интересно, откуда Ричардсон знает Голдмана? Они вместе учились? Я аккуратно спросила:

– Ваш магазин мне посоветовал профессор Ричардсон. Вы знакомы?

– Дерек? – слегка удивился Джон и пару секунд вырисовывал в рецепте свою роспись. – Дерек тоже носит линзы. Я переучил его во время службы. Очкарикам в армии приходилось непросто. Вы поняли, как ухаживать за линзами? В пакете найдете раствор, меняйте его каждый день…

Ого! Они вместе служили в армии. Вот это интересно.

– Хм. – Джон пощелкал пальцами перед моим носом. – Аккуратнее, юная леди… – Он помолчал, словно взвешивая следующие слова, и вдруг воскликнул: – Мы, кстати, соседи с Дереком! Живем в том доме. – Он показал на шестиэтажное здание из бордового кирпича. – Я на втором этаже, а Дерек на последнем. Он любит высоту. Не всем это по силам.

– О чем вы?

– Не всем по силам жить на шестом этаже, я бы умер от страха, – отшутился Джон. – Ну, заходите еще, юная леди! Как, кстати, вас зовут?

– Астрид, – представилась я, забрав пакет.

– Всего доброго, Астрид! – звон дверного колокольчика заглушил следующие слова, но я успела распознать фразу: – Какой же ты ублюдок, Дер.

Моника согласилась подвезти меня к магазину оптики, но назад предстояло вернуться самостоятельно.

– Можешь поехать на автобусе. Извини, у меня свидание. Спасибо, что разрешила надеть твое платье! – сказала она и уехала в кампус.

Пожалуйста. Такова плата за персональное такси.

По дороге до оптики я видела Хейстингс размытым, будто мои глаза – это фотокамера и линзу давно не протирали. Теперь я наслаждалась каждым опавшим листочком и трещинкой на асфальте. Ближайшей к университету была историческая часть города: узкие улочки, низкие дома. Вдали шумела река Миссисипи, через нее перекинут мост Хейстингс-Хай-Бридж, а за рекой растянулся густой лес. Пусть здесь холоднее, чем в моем городе, мне нравился Хейстингс.

Да, я предвзята. Я остановилась у дома Дерека Ричардсона. Чертовски предвзята. Сердце застучало быстрее, когда я вглядывалась в окна на шестом этаже. Уже стемнело, но свет не горел. Наверное, профессор в кампусе. Я собралась пойти к автобусной остановке, но…

О, мать твою, книжный магазин! Дерек Ричардсон живет в доме, где есть книжный магазин?! Я тысячу раз предвзята – это идеальное жилье.

Ступив за порог, я отключилась от реальности: рассматривала обложки, читала аннотации. Новинки, бестселлеры, иностранные издания. Наверное, это мой рай.

Несколько часов спустя я покинула магазин. Шопер, который я также купила в книжном, приятно тянул к земле из-за новых книг.

Сумерки окутали город, но в линзах мир был непривычно четким. Я обрадовалась, что автобусная остановка всего в пяти шагах от магазина. Неспешно прогуливаясь под любимую музыку, я не сразу обратила внимание на смену погоды. На нос упала дождевая капля, вторая, третья. Погода испортилась, небо затянули тучи, а молния угрожающе вспыхнула у дерева на соседней стороне улицы. Я ринулась под крышу остановки. Капли участились, ветер усилился. Надеюсь, автобус придет совсем скоро.

Но шли минуты, а я дрожала в платье и в тонкой джинсовке. Осень в Миннесоте опять меня обманула: теплый день сменился на холодный, дождливый вечер.

– Вас подвезти?

Ликование пополам с отчаянием заставили легкие сжаться. Я сильнее закуталась в куртку и откинула голову назад, чтобы пару раз приложиться затылком об стену. Прекрасно. Просто замечательно. За моей спиной дом, в котором живет Дерек Ричардсон, и сейчас профессор приехал из кампуса, чтобы увидеть меня рядом со своим подъездом. Ничуть не удивлюсь, если профессор назовет меня безумным сталкером. Но я не виновата, что именно в его доме есть книжный магазин!

Ну что, романы восемнадцать плюс, вы того стоили?

Я приоткрыла глаз, исподтишка наблюдая: Ричардсон опустил стекло и ждал моего ответа, нетерпеливо барабаня пальцами по рулю. Капли косыми линиями били по капоту его черной машины, а фары освещали пустую, безлюдную улицу. Потянувшись к пассажирскому сиденью, Дерек открыл переднюю дверь.

К черту. Все лучше, чем замерзнуть.

Я подхватила сумку с книгами и побежала к машине.

Хлопнув дверцей, я вновь зажмурилась. В салоне было тепло и витал аромат терпкой ванили. Мой любимый и уже хорошо знакомый аромат.

Автомобиль медленно поехал вдоль улицы, отдаляя профессора от собственного дома и заслуженного отдыха. Я затеребила подол. Вот уж нет, не собираюсь чувствовать вину за вмешательство в его планы! Я не просила меня подвозить, и я бы дождалась свой автобус!

– Профессор, разве не вы сказали мне держаться от вас подальше?

– Садизмом было бы оставить вас на остановке. Автобус до кампуса пришел бы через час в лучшем случае. И… дождь не планирует утихнуть, – в подтверждение его слов капли забарабанили по стеклу с удвоенной силой.

Аргументы были исчерпывающими, чтобы у меня не осталось сомнений: отказываться от щедрого предложения не в моих интересах. Заболеть в первый месяц учебы я не планировала.

– Тогда все, что я могу сказать… – я неловко поерзала на кожаном сиденье, опустив шопер под ноги. – Спасибо в очередной раз.

– Пожалуйста, – в саркастичной манере отозвался Ричардсон и под скрип дворников спросил: – Что вы делали в двух кварталах от магазина оптики? – Наши взгляды встретились.

– Покупала книги, – я ответила спокойно, но внутри бушевала буря. Я же говорила правду, почему так волновалась? Новые романы на моих полках – повод оказаться ближе к профессору вне стен университета? Я нахмурилась. – Мне понравился Хейстингс… Я впервые здесь.

– Да, приятный город. – Ричардсон свернул налево, в безлюдный переулок, и коснулся ребром ладони моего колена. – Холодно?

От его прикосновений я вспыхнула, но молча кивнула: что бы ни сказала, прозвучало бы глупо – я промокла и дрожала. Профессор включил печку. Неловкая беседа окончена, прикинусь невидимкой. Я отвернулась, игнорируя мысли об очередной случайной встрече. Случайной ли? Он все-таки жил в том доме.

Я смотрела на капли, бьющие по стеклу, но вместо того, чтобы отвлечься, еще глубже погружалась в воспоминания: его пальцы будто до сих пор касались моей кожи. Реальное прикосновение. Не из моих фантазий. Настоящая ситуация, где мы наедине. С моим телом творилось что-то неладное. Жарко. Он сильно включил печку? По шее заструился пот, я расстегнула воротник платья.

Загремел гром. Дождь стал сильнее, капли били по стеклам, а печка нагревала воздух в салоне до рекордной отметки. Да он издевается! Я осторожно посмотрела на Ричардсона. Ему в пиджаке не жарко? Тем временем капли пота текли ниже, по ключицам, в ложбинку груди.

– Какой по счету твой коттедж? – Из-за темноты я не заметила, что мы заехали в кампус. Вне машины все размыл дождь.

– Третий, сэр.

Он кивнул и повернул руль. Я не могла отвести взгляд: профессор Ричардсон провел ладонью по волосам, слегка взъерошил их, другой рукой крепко сжал руль. Эти пальцы…

– Ты испортила сиденье. – Он затормозил и заглушил мотор. По салону змейкой пролетел остывший воздух, но меня снова бросило в жар. Ричардсон отстегнул ремень безопасности и смотрел с усмешкой.

– Ч-что? – заикаясь, переспросила я.

– Раздвинь ноги.

Он серьезно? Я немного развела колени. Платье приподнялось и влажные бедра обдало прохладой. Черт побери.

– Шире, – пропел Ричардсон, наслаждаясь ситуацией. Он стукнул по моей коленке большим пальцем и вернул руку на руль. – Ты испортила сиденье моей машины.