Вернувшись в квартиру, девушки завернули в левую часть темного коридора. Джесс коротко пояснила, что там должны находиться хозяйские спальни. Состояние этой части коридора было гораздо хуже, и Белла с отвращением заметила, что мрачные обои в крупный цветок, которыми были обклеены все стены, местами отслоились и струпьями свисали вниз. На предложение Джесс заглянуть в ванную комнату Белла в искреннем ужасе запротестовала, поэтому было решено посетить только спальни. Дверь, находящаяся по правую сторону коридора, открылась с таким же трудом, что и в гостиную, но, как оказалось, усилия того стоили.

– Вот это да! – выкрикнула Джесс, не в силах сдержать восторга при виде роскошного, пускай и потрепанного временем интерьера.

В центре спальни стояла просторная двуспальная кровать в виде гигантской раскрытой ракушки. Извилистое изголовье кровати было некогда выкрашено в благородный металлический цвет, который хоть со временем и помутнел, однако до сих пор искрился, стоило лучу фонарика коснуться этих замысловатых изгибов. Блики света, отражаясь от изголовья, весело плясали по обильной лепнине на потолке, изображавшей неведомых морских существ.

– Похоже на медузу! – заметила Белла, увлеченно рассматривая тяжелую люстру с бесконечным множеством хрустальных подвесок, напоминавших крохотные блестящие капельки.

В самом углу красовался белый туалетный столик с приставленным к нему стулом-ракушкой. Вся поверхность столика была облицована глазурью, которая жадно ловила свет фонарика и мерцала жемчужным блеском. Пыльное настенное трюмо возле обрамляли скульптуры морских коньков, таинственных рыб, кораллы и, конечно же, ракушки. Сам же столик был заставлен вычурными флаконами и раскрашенными жестяными баночками, которые, окислившись, образовали вокруг себя коричневые разводы.

К великому сожалению, комната была поражена плесенью гораздо сильнее, чем гостиная, и болотный смрад, источаемый мебелью, не позволил девушкам долго разглядывать интерьеры спальни.

Все картины, некогда висевшие на стенах комнаты, были сняты, как и в столовой, и расставлены в спальне вдоль кровати. Белле показалось это довольно странным, и она решила поинтересоваться у Джесс, знает ли та, зачем это было сделано.

– Думаю, при оценке имущества специалистам пришлось снять холсты, а обратно повесить их уже не удалось. – Джесс указала на отклеившиеся обои, продолжив: – Плюс, насколько мне известно, Маргарет завещала картины, написанные ее рукой, своему фонду, поэтому на полотнах искали подпись мисс Астор. Скорее всего, в другой спальне будет то же самое.

Джесс оказалась права: как только девушки вошли во второе помещение, они увидели несколько картин, аккуратно выставленных вдоль стены на полу. Убранство этой комнаты было намного скромнее предыдущей. Здесь практически не было лепнины на потолке, а кровать имела самую простую форму, и единственное, что ее украшало, – тяжелый балдахин из зеленого бархата, который опасно покосился, грозя вот-вот рухнуть вниз. Но Белла сразу поняла, что эта спальня принадлежала Маргарет. Везде – на кровати, на низеньком столе, на комоде и даже на полу – были разбросаны огрызки карандашей, кисточки и тюбики из-под краски. Сам мольберт был задвинут в угол и затянут толстым слоем паутины. И все же, несмотря на видимый беспорядок, комната выглядела наименее заброшенной. Казалось, что даже плесень разрослась здесь не так сильно, как в остальной квартире. В голове Беллы скользнула шальная мысль: «А не возвращалась ли сюда бабушка после отъезда?» Впрочем, она тут же отбросила это предположение, так как пробраться в квартиру незамеченным было просто невозможно. К тому же эксперты заключили, что в апартаментах не было найдено вещей, произведенных после конца 1930-х годов: все газеты и письма были изданы и написаны до 1936 года. Соответственно, никто не жил здесь больше семидесяти лет.

Покидая квартиру, Белла грустно оглянулась, словно надеясь увидеть нечто такое, что изменило бы всю ситуацию и избавило от надвигающихся проблем. Но все было по-прежнему: темный коридор, затхлый запах и полная безысходность. Белла заперла дверь на ключ, несколько раз с тревогой перепроверив, защелкнулся ли замок, и в сопровождении Джесс направилась в сторону лифта. Девушки молчали, не желая нарушать угрюмую тишину, повисшую в воздухе тяжелой взвесью.

Внезапно одна из соседских дверей скрипнула, приоткрылась, и в образовавшейся щели возникло лицо пожилой дамы. Это была та самая квартира, из которой, как Белле показалось, за ними кто-то наблюдал. Девушки замедлили шаг и вежливо поздоровались. Дама тут же распахнула дверь.

– Добрый день! – обратилась к девушкам она, окидывая их изучающим взглядом. – Вы новые жильцы?

Если вы когда-нибудь задавались вопросом, как выглядит британская аристократия, то стоявшая в дверях дама была ее классическим воплощением: седые волосы (красить их среди пожилых британок не принято), аккуратно уложенные в пучок, идеальный кашемировый свитер, джинсы и пара колец с внушительными бриллиантами на пальцах.

Белла поспешила объясниться:

– Не совсем, я новая владелица квартиры шестьдесят восемь, но я здесь не живу.

Дама скрестила руки на груди, сверкнув бриллиантами, и вопросительно взглянула на Беллу:

– Позвольте поинтересоваться, что случилось с мисс Астор? Неужели она умерла?

– Да, к сожалению, бабушка недавно скончалась.

Брови дамы взмыли в удивлении:

– Получается, вы ее внучка? – Она всплеснула руками. – Пожалуйста, примите мои глубокие соболезнования!

– Благодарю, – смущенно ответила Белла. – Вы были знакомы с бабушкой?

Дама улыбнулась:

– О нет, что вы! К несчастью, я не имела возможности познакомиться с ней лично. Я родилась уже после того, как мисс Астор переехала, но моя мать была с ней знакома и иногда про нее рассказывала.

Белла насторожилась. Быть может, эта соседка что-то знает о странном решении Маргарет съехать? Она натянула на лицо непринужденную улыбку и как бы невзначай поинтересовалась:

– Мне любопытно, что ваша мать рассказывала про Маргарет?

Казалось, дама была не прочь посплетничать, так как с заметным воодушевлением ответила:

– Насколько я помню, она всегда описывала мисс Астор как исключительно одаренную девушку и называла ее особенной.

После этих слов дама принялась задумчиво рассматривать белый потолок коридора. Ее отстраненный взгляд намекал на то, что она все сильнее погружается в далекие воспоминания. Возникла неловкая пауза, и Белла, желая как можно скорее ее прервать, спросила:

– А может, ваша мать что-то говорила о причине переезда бабушки?

– Неужели мисс Астор ни разу не обмолвилась об этом? – встрепенулась дама в искреннем удивлении.

Белла смущенно поправила волосы:

– Н-нет, это до сих пор остается тайной для всей семьи.

Под «всей семьей» она, конечно, подразумевала лишь себя, так как никаких других родственников больше не осталось.

– Откровенно говоря, я не знаю подробностей… Хотя постойте, кажется, матушка что-то рассказывала на этот счет… Но я не помню, что именно… – Дама беспомощно развела руками. – Простите, память стала меня периодически подводить.

Белла вежливо улыбнулась. Похоже, никто в этом мире не узнает причину, по которой квартира десятилетиями простояла пустой. А может, и не было никакой причины…

– Ах да! – внезапно спохватилась дама. – Это, разумеется, совсем не имеет отношения к вашей бабушке, но я определенно точно помню, как соседи что-то говорили про прежних жильцов вашей квартиры. Впрочем… Нет, наверное, это все ерунда и сказки! Вам это покажется совершенной глупостью.

Дама изящно махнула руками, будто пытаясь прогнать неловкое воспоминание.

Заинтригованная Белла, взглянув на Джесс в поисках поддержки, воскликнула:

– Пожалуйста, мисс, расскажите! Нам очень интересно!

– Да, прошу вас! – с энтузиазмом присоединилась к просьбе своей спутницы Джесс, которая тоже заметно оживилась.

Дама просияла. Очевидно, ей льстило внимание собеседниц, потому как она, деликатно кашлянув, тут же приступила к рассказу:

– Помню, я была совсем маленькой девочкой, когда впервые услышала эту историю. И она, признаться, сильно напугала меня тогда. – Улыбка испарилась с лица женщины. – Это произошло после войны, когда многие жильцы вернулись в свои квартиры. Мистер Грэм, сосед снизу и, скажу я вам, по-настоящему талантливый врач, как-то раз пожаловался моей матери и миссис Гилмор, милой пожилой соседке слева, на странный стук и скрежет, доносившиеся из квартиры шестьдесят восемь. Миссис Гилмор жила в доме, кажется, с самого момента его постройки.

Быстро переведя дух, дама загадочно сверкнула глазами и продолжила:

– Так вот, в квартиру мисс Астор так никто и не вернулся, и жилплощадь пустовала. Спрашивается, кто же или что могло издавать эти звуки, если там не было ни души? Мать настаивала на том, что в квартире, должно быть, что-то поломалось. И немудрено, ведь во время авиаобстрелов в 1940 году соседний с нами дом был сильно поврежден. – Дама прерывисто вздохнула. – Его весь изрешетило осколками, но наше здание, к счастью, избежало подобной участи.

Белла застыла в ожидании. Она даже задержала дыхание на несколько секунд, страшась упустить какую-либо деталь в рассказе дамы. Вдруг та сейчас скажет нечто такое, что восполнит недостающие детали в головоломке, и все прояснится?

– Так вот, миссис Гилмор сказала тогда, что тоже периодически слышала скрежет и стук из квартиры мисс Астор, но только они раздавались там еще до войны. Соседка совершенно точно помнила это, так как однажды шум был настолько навязчивым, что она вышла в коридор и несколько раз постучала в дверь квартиры, но ей, разумеется, никто не открыл.

– Но что же вас напугало в этой истории? – не выдержала Джесс, которую, судя по всему, сильно увлек рассказ дамы.

– Дело в том, что миссис Гилмор добавила тогда, – продолжила дама, – что про квартиру уже давно ходили недобрые слухи. Она утверждала, что когда-то там жила очень состоятельная женщина со своим малолетним сыном. Кажется, она была родственницей вашей бабушки… От этой родственницы-то, должно быть, и досталась ей квартира. Я до сих пор помню, как миссис Гилмор указала тогда на меня со словами: «Тот мальчик был примерно такого же возраста, что и эта юная леди». – Дама поежилась от воспоминания. – Оказалось, что парнишка однажды исчез при самых загадочных обстоятельствах. Испарился. Миссис Гилмор сказала, что его долго искали, была даже задействована полиция, но мальчика так и не нашли. Говорили, что как раз после этого и стал раздаваться странный скрежет из квартиры.

– И вы тоже… слышали эти звуки? – почти шепотом спросила Джесс, словно боясь услышать ответ.

Дама добродушно рассмеялась:

– О, конечно! Вот только наша квартира скрипит ничуть не меньше: дому-то уже больше ста лет!

Белла поспешила шутливо добавить:

– Мы только что были внутри, и хочу вас заверить, не видели никакого мальчика. Наверняка это скрипят деревянные панели на стенах.

Поблагодарив даму за чрезвычайно интересную беседу, Белла с надеждой взглянула на нее:

– Могу я попросить вас о небольшом одолжении? Если вдруг вы вспомните что-нибудь из того, что вам рассказывала мать про мою бабушку, пускай даже самый незначительный факт, не могли бы вы связаться со мной? Это были бы бесценные воспоминания.

– Один момент. – Дама исчезла и через несколько секунд вновь появилась с листом бумаги и ручкой. – Вот, пожалуйста, напишите номер телефона. Я обязательно позвоню вам, мисс…

– Миссис Астор. Но прошу, зовите меня просто Белла, – ответила девушка, поспешно указав свой номер на толстой дорогой бумаге с фамильным гербом внизу.

– А я Дороти, – расплылась в вежливой и, казалось, искренней улыбке дама.

Спустившись с Джесс на первый этаж и помахав консьержу, который любезно открыл девушкам двери, Белла обернулась к своей спутнице: