– Даруя младенцу новую судьбу, Езус нарек его и новым именем. Отныне младенца стали звать Валлий.

– Валлий? Как наша кровь? – подскочил Рейган и задумчиво произнес: – Так он один из наших предков…

– Да. Благодаря ему в нас и по сей день течет капля крови богов. Именно поэтому наш трон такого цвета. Мы отдаем дань силе крови.

Мальчик задумался, переваривая в голове сказанное Гверном.

– Этот мальчик стал лордом, отец?

– Как пожелала Тара, Валлий и правда больше не знал ни бед, ни страха. Когда мальчику минуло четырнадцать лет, он действительно убил Конхобара и занял его место по праву рождения. Пророчество сбылось.

– А тот волк? Фенрир?

– Он и его потомки по сей день охраняют валлийскую кровь, тем самым стараясь искупить свой грех перед богами и Тарой. Та земля, где стоит сейчас поселение… говорят, именно ее обагрила кровь нашей прародительницы той роковой ночью. Именно поэтому они так привязаны к этому месту.

Он поднял глаза на сына:

– Через два дня я хочу повторить обряд Тары. Ее кровь, что до сих пор течет в наших жилах, поможет богам услышать мой зов. Я попрошу их спасти твоего брата.

Позабыв обо всем, Рейган схватил его за руку:

– Но, отец, Тара ведь умерла за свое желание! Боги никогда не помогают просто так, лишь жертва… Поэтому Олан сказал, что ты можешь погибнуть?

Гверн молча кивнул. Затем он опустил лицо в ладони и сгорбился. Впервые величественная фигура отца показалась Рейгану такой маленькой на фоне огромного зала и трона.

– Я не могу потерять Кайдена и готов принести любую жертву ради его спасения.

Рейган кивнул. Очень хотелось спросить, сделал бы отец то же самое и для него, но он не стал. В голове крепко засел совет Бренна не задавать вопросы, ответы на которые он не готов услышать.

– Иди в свои покои, – махнул рукой лорд.

– Да, отец, – поклонился Рейган.

Бренна, обычно стоявшего у дверей его спальни, сегодня не было. Рейган вспомнил его уход и нахмурился. Вопросов становилось все больше. Проворочавшись в постели несколько часов, он понял, что заснуть сегодня не получится. Разум буквально горел от размышлений и беспокойства за судьбы брата и отца. Поднявшись с кровати, Рейган накинул шерстяную рубаху и направился к своему любимому месту наблюдения у большого окна в коридоре. На улице светало, когда во дворе наконец показался Бренн. Он шел как-то странно, будто был пьян, а возле конюшни внезапно упал на землю. Рейган в испуге спрыгнул с подоконника и устремился на улицу.

Бренн лежал неподвижно, но, несомненно, был жив. Ногти на его руках потемнели и удлинились, а из приоткрытого рта виднелись клыки. Рейган уже видел такое – ликаны с юношеских лет умели частично превращаться в волков. В такой форме они становились намного быстрее, сильнее и агрессивнее людей. Но ведь Рейгану сейчас ничего не грозило, и защищать его было попросту не от чего. А значит, Бренн перевоплотился совсем по другой причине.

Глаза Рейгана расширились от осознания – его виллем покидал замок! Но зачем он нарушил закон? Побег был опасен и жестоко наказывался. Будучи вдали от валлийской крови, ликаны теряли разум и превращались в волков. Атти как-то упоминал, что, в отличие от осознанной трансформации, такое превращение становилось сущим наказанием: кожа горела огнем, кости ломались, а разум будто отрывали от тела. Если бы Бренн пробыл за стенами чуть дольше, то это непременно случилось бы и с ним.

Рейган встал на колени возле тела ликана, обдумывая свои действия. Он не мог никого позвать на помощь, ведь тогда все узнают о нарушении закона. Перед глазами вспыхнул образ повешенного Ниса. На глаза навернулись слезы, и Рейган непроизвольно схватился за плащ своего виллема.

– Это ты, вороненок… – прошептал Бренн, не открывая глаз, а потом со стоном перевернулся на спину.

Краем глаза Рейган уловил блеск возле его кармана и повернул голову. На земле лежало простое серебряное кольцо. Словно в забытьи Рейган протянул к нему руку и поднял. В тот же миг волосы встали дыбом от поразившей его силы. Где-то на стене громко каркнул ворон, предрекая свершение судьбы.

– Нет! – где-то на краю сознания услышал он крик Бренна.

Однако кольцо уже само плотно обхватило тонкий мальчишеский палец.

Глава 4

Самхейн

– Ауч! – разнесся по поляне возглас боли.

– Сиди тихо! – строго велела Иона, обрабатывая глубокий порез на предплечье мужчины перед ней.

Они сидели так вот уже десять минут. Несмотря на раны, незнакомец смог дойти до ручья и опустить в него пустой бурдюк, а затем с помощью холодной воды привести пострадавшую от его рук девушку в чувство. Он больше не нападал и не проявлял агрессию. После пробуждения Иона хотела убежать, но один взгляд на незнакомца заставил ее сжалиться: все его тело покрывали ссадины и порезы, он припадал на одну ногу и явно страдал от лихорадки. И много-много раз извинился за случившееся.

– Прости меня, – снова виновато произнес он, указывая на ее шею. – Не смог совладать с собой после… всего. И спасибо, что не ушла.

Иона поморщилась. Шею и в самом деле ужасно ломило, а грудь горела при каждом вздохе. Стараясь не обращать внимания на боль, она решила отвлечься беседой.

– Как тебя зовут? – спросила Иона, перевязывая рану.

– Вейлин, – ответил он, внимательно следя за ее ловкими пальцами.

– Сын волка? – удивилась она. – Вот это имя!

– Да, мой наставник решил, что оно мне подходит. Что бы это ни значило в его понимании.

После этих слов Вейлин нахмурился и провел свободной рукой по лицу, словно сбрасывая с себя тяжелые думы. Опустив глаза, Иона заметила еще одно украшение – квадратный медальон со сложным узором из вязи на мужской шее. Шнурок, на котором он висел, покрывало множество узелков. Подняв глаза, Вейлин встретил ее вопросительный взгляд.

– Он вчера умер. Мой наставник.

– Мне жаль. Надеюсь, его душа найдет покой, – проговорила она.

– Сомневаюсь, что он достоин Равнины Блаженства, – внезапно усмехнулся Вейлин и закатил глаза. Затем он снова с любопытством осмотрел целительницу: – Могу ли я узнать твое имя, дитя Диан Кехт? Чтобы знать, за чью помощь мне благодарить богов?

Под его лукавым взглядом Иона покраснела. Еще никто не называл ее дочерью бога целительства.

– Иона. Меня зовут Иона.

– И что же обозначает твое имя? – Он особенно выделил предпоследнее слово.

– Ничего особенного, – пожала она плечами. – Птица. Голубка.

– Тебе подходит.

Иона закончила работу и сложила принадлежности в свою холщовую сумку. Вейлин, слегка покачиваясь, встал вместе с ней. Иона поразилась его росту: она была высокой, но, стоя прямо, едва доставала ему до подбородка.

– Как ты сюда попал? Охотился? – Иона указала на свою находку: – Я наткнулась на сумку неподалеку. Наверное, это твоя?

Вейлин открыл рот, намереваясь ответить, но так и не произнес ни слова. Он наклонил голову, словно пытаясь что-то вспомнить, и нахмурил брови. Забрал из рук Ионы сумку, покопался в ней и вытащил на свет черную холщовую рубаху. Осмотрел ее и снова задумался. Наконец, словно признавая очевидное, он признал:

– Я не помню.

– Не помнишь? – Иона скрестила руки на груди. – Уж не врешь ли ты, часом?

– Клянусь Езусом, я правда не помню, – горячо заверил Вейлин, сделав шаг вперед к Ионе.

Та, напротив, отступила назад. От резкого движения в ее сумке затрещала собранная ивовая кора.

– О боги, Дей! – встрепенулась Иона. – Мне пора!

Забыв о неожиданном знакомом, она что есть мочи побежала к дому. Ручей, три ели, старый пень… и вот она уже оказалась возле хижины. Тихо открыла дверь и вошла.

Весь в слезах к ней подбежал Дей, обнял ее и уткнулся лицом в живот.

– Сестрица, где ты была? Я проснулся, в доме темно, а тебя все еще нет!

– Я… встретила друга… и немного задержалась, прости меня, малыш. – Иона и сама была готова расплакаться.

Все напряжение ночи будто схлынуло с ее тела, и ноги перестали держать. Прямо на пороге дома она опустилась на колени, но брата из объятий так и не выпустила.

Отстранившись, Дей поднял голову и уставился за ее плечо.

– Иона, кто это? Это он – твой друг?

– Что? – Она растерянно оглянулась. – О ком ты…

На крыльце, переминаясь с ноги на ногу, стоял Вейлин. Он протянул Ионе несколько баночек, которые, по-видимому, выпали у нее во время бега.

– Э-э-э, вот… ты потеряла.

– Да, спасибо. – Она взяла баночки. – Ты что, бежал?

Ответ был очевиден, поскольку раны снова открылись и Вейлина слегка потряхивало. Да и прямо он держался, похоже, из последних сил. Охотничья сумка в его правой руке покачивалась вместе с хозяином.

– Иона, кажется, твоему другу плохо, – прошептал Дей, дергая сестру за подол платья.

Мысленно взвесив все за и против, она вздохнула. Безусловно, опасно было пускать в дом незнакомца, о чем справедливо напоминало саднящее горло. Но оставлять его ночью в лесу, раненого и потерянного, не позволяли совесть и долг целителя.

– Я впущу тебя, Вейлин, – осторожно проговорила Иона, взяв в руки нож со стола. – Но учти, у меня есть нож, и я умею им пользоваться.

– Иона, это нож для сбора трав, – с опаской заметил Дей.

– Тихо, – осадила она и ткнула маленькое оружие в обнаженную грудь нового знакомого. – Без глупостей. Выпьешь настой от лихорадки, а после – вон!

Вейлин поднял руки, словно сдаваясь, и кивнул. Казалось, все лукавство исчезло из его взгляда в тот момент, когда он осознал потерю памяти. Вейлин переступил порог и закрыл за собой дверь. Оглядевшись, приблизился к массивному, грубо сколоченному деревянному столу и устало опустился на лавку возле него. Сунул руку в сумку, достал рубашку и осторожно, стараясь не касаться ран, накинул ее на себя.

Все это время Иона внимательно наблюдала за ним, выискивая признаки злого умысла. Наконец, не заметив ничего подозрительного, она отпустила брата и подошла к стоявшей в углу маленькой печке. Развела огонь, чтобы согреться. Вскипятив воду, она принялась уверенными движениями натирать, измельчать и чистить ингредиенты. Рутинная работа помогала, постепенно мысли перестали хаотично мелькать в голове, а привычное рукам и разуму дело успокоило стучащее сердце.

– Что это за место? – внезапно подал голос Вейлин.

– Небольшая деревня Перт. – Подняв глаза, Иона отметила, что за время работы он успел надеть простые кожаные штаны и невысокие сапоги, явно найденные в сумке. А теперь сидел с закрытыми глазами, привалившись к стене. – Мы недалеко от замка Ирстен.

Вейлин кивнул, словно названия были ему знакомы.

– А ты сам откуда? – поинтересовалась она. – Явно не местный.

Не открывая глаз, Вейлин ответил:

– Я много где жил. Но последние годы в Белфасте.

– Не слышала о таком поселении, – задумчиво протянула Иона.

Впрочем, это было не удивительно, поскольку деревни и небольшие города Альбы были разрозненны и находились достаточно далеко друг от друга.

– Что последнее ты помнишь? – вновь обратилась она к гостю, разминая уставшие плечи.

Им с целителем Тревором несколько раз приходилось встречаться с утерей воспоминаний, но все они появлялись либо после тяжелых травм головы, либо у стариков.

– Я… я вернулся с охоты. Скудный улов, заяц да пара белок. – Он поморщился. – Обычно мне везет гораздо больше. Зашел в дом и сразу понял, что внутри кто-то есть. И он ранен.

Внимательно слушая, Иона перестала помешивать кипящую жидкость. В тишине отчетливо прозвучал кашель Дея, и она, нахмурившись, вернулась к работе.

– Так вот, – Вейлин наконец-то открыл глаза и запустил руку в волосы, – оказалось, в дом проник мой наставник.

– Тот самый, что дал тебе имя? – вспомнила она.

Отвар был готов, и Иона разлила его по кружкам. Одну из них поставила на стол перед Вейлином, а со второй направилась к кровати брата.