– Попалась, цветочек. Успокойся, чтобы я мог взглянуть на свой прелестный приз, – говорю я, убирая ладонь от ее пухлых губ.

Мэйбел визжит, тщетно пытаясь ударить меня ногами по коленям. Я крепко держу ее, позволяя продолжать, пока не выдохнется. Замысел состоял в том, чтобы дать ей поверить, будто у нее получается уйти, и позволить довести себя до изнеможения. Ее сопротивление опьяняет, но выследить ее и сделать своей гораздо заманчивее. Ее тело дрожит в моих руках, мышцы напряжены и вот-вот откажут.

– Тише… – шепчу я. – Расслабься, я не сделаю тебе больно.

Она резко оседает, отчего мы оба чуть не падаем обратно на землю.

– Ты гнался за мной по лесу в темноте, будто охотился на животное. Как я могу поверить, что ты не сделаешь мне больно?

У меня вырывается смешок, и я провожу носом по ее щеке. От испарины ее кожа стала липкой, и мне требуется вся выдержка, чтобы не провести языком вдоль ее шеи и не ощутить вкус ее страха.

– А если я пообещаю, что с болью будет и удовольствие?

Мэйбел фыркает, и я не могу сдержать улыбки. Моя маленькая тихоня дерзкая. Мне это нравится. Тем больше возможностей ее сломить.

– Сомневаешься во мне, цветочек? Ведь врать не стану, это ранит мои чувства.

В ответ она снова фыркает. Я крепче прижимаю ее к себе, желая, чтобы она поняла, кто здесь главный. Без ее огромной толстовки я гораздо лучше чувствую ее тело. Чтоб меня. Ее мягкие бедра и тонкая талия… Я облизываю губы, глядя на пышную грудь. Она прекрасно ляжет в мою ладонь. Я позволяю себе предаться фантазиям. Ее соски окажутся маленькими или большими? Бледно-розовыми или более темного коричневого оттенка?

Я веду пальцами вдоль ее талии и обхватываю ладонью. О да, идеально. Член жаждет разрядки. Я так сильно возбужден, что мог бы кончить, просто прижимаясь к ее сладкой маленькой заднице. На этой ноте я задаюсь вопросом, трахали ли ее в задницу? Неважно. Все когда-то бывает впервые.

– Чего ты хочешь? – спрашивает она шепотом.

Я провожу языком до мочки ее уха. Соленая и сладкая.

– Я очень многого от тебя хочу, цветочек, но сейчас… Хочу, чтобы ты кричала из-за меня. Хочу, чтобы задыхалась. Хочу, чтобы плакала и твои глаза блестели от слез. Я хочу, чтобы ты убегала, изо всех сил старалась от меня уйти, при этом в глубине души зная, что тебе это никогда не удастся. Я хочу все это. Поэтому дам тебе еще один шанс сбежать.

Мэйбел ерзает, и я медленно опускаю ее, пока она не встает на ноги. Как только отпускаю, она толкает меня в грудь и бросается прочь. На этот раз с бо́льшим рвением, чем прежде. Ммм… хорошо.

Я остаюсь на месте, слушая, как она продирается через кусты, и приглядывая, чтобы больше никто по глупости не попытался завладеть ею. Может показаться, что в лесу никого нет, но в кустах всегда прячется более крупный и опасный зверь, готовый наброситься на свою добычу.

Я неспешно иду за ней. Даже когда она бежит со всех ног, я поспеваю. Ничего не стоит просто держать ее в поле зрения, наблюдать, как она пытается убежать. Она уже попалась, просто пока не смирилась с судьбой.

– Ты могла бы сдаться, цветочек, – дразню я. – Но тогда я первым делом накажу тебя за это.

Я слышу крик «пошел ты» в той стороне, куда она бежит, и расплываюсь в улыбке. О, ее будет так весело сломить. Как только увидел ее в библиотеке, когда она заступилась за ботаника, я сразу понял, что она именно то, что мне нужно. Я поправляю стояк и иду дальше. Еще немного, и она будет стоять передо мной на коленях и лежать на спине, а ее узкая киска будет сжимать мой толстый член.

Когда ей наконец-то удается убежать чуть дальше, я ускоряю шаг, а потом перехожу на неспешный бег. Вот оно. Брось мне вызов, цветочек. Заставь меня попотеть.

Мэйбел сворачивает направо, явно продолжая искать чертову хижину. Пускай ее притащила сюда подружка, но я и сам тщательно о ней разузнал. В этой хижине лежат мои деньги, но никто до нее не доберется, особенно Мэйбел. Я намерен занять ее на какое-то время.

– Цветочек, – громко дразню я, чтобы она точно понимала, где я.

На сей раз я не слышу брани в свой адрес, только топот ее ног. Чувствую исходящие от нее страх и панику. Когда шум стихает, я тоже останавливаюсь, чтобы в лесу вокруг нас наступила тишина. Она решила взять передышку? Или снова пытается от меня спрятаться?

У нее в любом случае ничего не получится.

– Маленькая тихоня? Где ты?

Ничего. Тишина. Не слышно даже ее прерывистого дыхания. Значит, она прячется.

Я шагаю через рощу, внимательно прислушиваясь. Все равно ничего. Я снова расплываюсь в улыбке.

Наконец-то появилась девушка, которая стоит моего времени, усилий и внимания. Неважно, хочет она этого или нет, все равно получит. Я приседаю на корточки, подбираю палку и бросаю среди деревьев. Снова прислушиваюсь.

Тишину пронзает звук, топот ног и приглушенные ругательства, когда она бросается в противоположную сторону.

Оу, она попыталась. Как это мило.

Я быстро следую за ней, не утруждаясь действовать тихо. Хочу, чтобы она знала, что я иду за ней. Мэйбел может бегать хоть всю ночь, а я буду следовать по пятам, выслеживая ее, как самую настоящую добычу.

Было бы проще, не будь я так сильно возбужден с тех пор, как прикоснулся к ней. Мое терпение на исходе. Еще немного, и я снова ее поймаю, может, поиграю с ней еще, но очень скоро мне придется ее взять.

Мои шаги грохочут в почти беззвучном пространстве. В этом и состоит удовольствие от Охоты. Я хочу, чтобы она почувствовала меня за спиной, чтобы волоски у нее на затылке встали дыбом, чтобы она испытала страх от того, что ее поймают, вынуждая выбирать следующий шаг. Если честно, я хочу, чтобы она боялась меня чуть сильнее, прежде чем я поймаю ее по-настоящему. Хочу, чтобы взмокла от страха перед тем, что случится, когда я ее схвачу, а не перед тем, чтобы попасться. Следующие десять минут я петляю вслед за ней, хватаю за тонкую талию, а потом отпускаю, позволяя убежать и, конечно же, измотать себя еще больше.

Каждый раз, когда я дотрагиваюсь до нее, она визжит, кричит и проклинает меня. Я даже замечаю слезы на ее щеках, когда она пробегает возле фонаря.

Наконец я довожу ее до желаемого состояния. Когда хватаю ее за бедра в очередной раз, она резко бросается влево, вырывается из моих рук и мчится в другую сторону.

Я теряю равновесие, споткнувшись о ветку, но быстро прихожу в себя. Когда бросаюсь в погоню, она кричит через плечо:

– Чего ты, мать твою, хочешь? Хватит надо мной издеваться!

Я со смехом нагоняю ее, уже поравнявшись.

– Я ни за что не уйду. Не волнуйся, вскоре один из нас устанет, и тогда мы сможем ненадолго остановиться.

Мэйбел дрожит всем телом и вытирает заплаканные щеки.

– Почему ты такой мудак?

Вместо ответа я хватаю ее за талию. Она снова вырывается, а я смеюсь, продолжая играть с ней. Каждый раз, когда тянусь к ней, она отбивается. Мы бежим среди деревьев, но, стоит ей отвести взгляд всего на долю секунды, как она снова падает на землю.

Я сбавляю шаг и осторожно подхожу к ней, наблюдая за каждым ее движением. Она не встает, просто лежит, прижавшись лицом к холодной земле, ее руки все в грязи и в пыли. Воздух наполняют свежий запах природы и пьянящий аромат страха.

Я приседаю на корточки возле ее головы.

– Уже прикидываешься мертвой, цветочек? Мы еще даже не дошли до самого интересного.

– Отвали, – рычит она.

Я облизываю губы, изучая взглядом ее спину, изгиб, переходящий в пышные круглые ягодицы.

Мгновение я просто смотрю на нее в темноте, наблюдаю, как ее спина приподнимается и опускается от тяжелого дыхания. Как только ей удается отдышаться, я тянусь и прижимаю ее к себе. Как и ожидал, она сопротивляется изо всех сил, борясь, пока я не переворачиваю ее на спину и не прижимаю руки к бокам. От ее отпора я рискую потерять контроль, а хуже хищника может быть только неуправляемый хищник.

– Успокойся, черт возьми, – огрызаюсь я и ослабляю хватку. – Твое сопротивление жутко меня заводит и в то же время вызывает желание причинить тебе боль, к которой ты пока не готова. Так что продолжай. В любом случае я в итоге получу желаемое.

Я едва замечаю, как она вырывает руку и отвешивает мне пощечину, пока жжение от нее не распространяется по щеке. Мышцы в челюсти напрягаются. Меня бьют не в первый и не в последний раз, но я не ожидал этого от нее. Мэйбел тотчас пытается отстраниться, изящные черты искажает ужас.

– Я… прости… – бормочет она, закрыв лицо ладонями, будто не может поверить, что сделала это.

Странно, что она извиняется, хотя это был акт самообороны. Я молчу, позволяя ей поддаться эмоциям. Есть в ней что-то настоящее, что-то такое, что мне хочется сохранить и оставить себе.

Мэйбел опускает руки и сокрушенно качает головой, и я замечаю струйку крови, стекающую с ее полной верхней губы. На ее щеке царапина и наметившийся синяк. Неудивительно, что она поранилась. Думаю, меня бы больше поразило, будь все иначе, учитывая, в какой мы местности и то, что она бежала в темноте. Я осторожно вытираю кровь, и она запоздало бьет меня по рукам.

– Прекрати. Ты поранилась, цветочек. – Она хмурится, и это ужасно мило. Ее очки съехали набок, щеки раскраснелись, а красивые зеленые глаза ярко блестят в свете луны. Я поправляю оправу и смахиваю золотистые волосы с ее лица, чтобы получше ее разглядеть. – Дай мне на тебя посмотреть. – У нее дрожат ноги, и я опускаю руку ей на бедро, чтобы удержать. Даже в тусклом лунном свете я вижу ее ободранные колени и ладони. – Может, если бы ты не убежала, то и не поранилась бы.

Ответом на мои слова становится еще один сердитый взгляд. Она в отвращении кривит губы и бросается очередным оскорблением.

– А может, если бы ты не был психопатом, помешанным на том, чтобы причинять другим боль, то мне вообще не пришлось бы убегать.

Мне остается только улыбаться. Я мог лишь надеяться на подобную непокорность. Она сводит колени, и я растираю ее руки, чтобы согреть.

– Дай-ка я обработаю, цветочек.

Я тянусь в карман за небольшой аптечкой, которую всегда беру с собой в такие вечера. Чаще всего она оказывается не нужна, но, к счастью для моей тихони, мне важно убедиться, что она не подхватит инфекцию.

Я достаю спиртовую салфетку, и Мэйбел морщит нос от запаха антисептика, наблюдая темными глазами за каждым моим движением, пока я обрабатываю порез на ее лице. Может, это все инстинкт или что-то вроде, но она позволяет промыть и заклеить рану, тем самым заставляя поверить, что не испытывает ко мне полного отвращения. Когда я встаю перед ней на колени, она дергает ногами, будто хочет меня пнуть, но я обхватываю ее коленки и шлепаю по бедру.

– Не делай того, о чем пожалеешь.

Она всхлипывает.

– Смешно слышать это от тебя. Ты можешь делать со мной все, что захочешь, но я ничего не могу тебе сделать?

– Никто этого не говорил. Можешь попытаться сделать со мной что захочешь. Правила одинаковы для нас обоих, но позволь прояснить. Неважно, что ты мне сделаешь. Только смерть помешает мне забрать свое.

Она оседает на землю, будто сдавшись окончательно. Я тянусь и поднимаю ее, подхватив под мышки, и крепко прижимаю к себе. Чувствую ее тело, как оно сочетается с моим… Черт. Я был со многими девушками, но никогда не ощущал такого пьянящего влечения ни к одной из них. Когда она замечает мою эрекцию возле своего бедра, то снова начинает вырываться, и я держу ее крепче.

– Нет, не бывать этому. Чувствуешь? Погоня, в которую ты меня втянула, возбудила так сильно, что я не могу трезво мыслить.

Она тихо всхлипывает.

– Я ничего не делала.

– Ты… – Я провожу ладонью по ее бедру и просовываю ее под платье, чтобы почувствовать обнаженную кожу.

Мэйбел покрывается мурашками, пока я не опускаю руку дальше и не обхватываю ее между ног поверх трусиков. У нее вырывается еще один всхлип, и мне нравится слышать от нее этот звук.