О, последнее Оксана обожает сейчас, точно знаю, что иногда она идёт в кафе и тратит деньги, которые получила на обед в школе, на это воздушное пирожное с мягкой начинкой и ягодами…

У меня самой разве что слюни не капают от увиденной красоты, сохраняю себе и рецепты, и идеи оформления стола, или как модно говорить – «кэнди бара».

Будильник возвещает, что пора вставать, перевожу на него взгляд и понимаю, а я и не ложилась. На моё искреннее удивление я и усталости-то не чувствую. Мне безумно хорошо. Я так увлеклась подготовкой сюрприза для сестрёнки, что всю печаль из моего сердца вымело начисто.

Еду в офис, а там очередной скандал. Даже и не думаю вмешиваться, пока вопли не начинают касаться меня. В подробности не вдаюсь, но понимаю, что повышение мне не светит. Как водится, его получил член нашей организации, который достоин этого больше именно потому, что обладает единственной характеристикой данной ему по праву рождения – болт в штанах.

Да и чёрт с ним, теперь они не дождутся от меня бесплатной помощи на всех проектах, пусть новый руководитель бегает и выслуживается, а я займусь исключительно своими обязанностями. Кстати, о них.

Собираюсь и еду в магазин сразу, как заканчивается рабочий день. Больше никаких неоплачиваемых сверхурочных. Хватит, надоело, я в лепёшку расшибалась ради повышения и уважения, но, как обычно, ушли они мужику, а мы с начальницей не у дел, да ещё и виноваты во всех бедах фирмы.

На-до-е-ло…

Еду в кондитерский бутик и скупаю там, наверное, весь инвентарь и всякие забавные штучки для украшения, типа сахарных шариков и съедобного кружева. Стараюсь всё подбирать так, чтобы цвета сочетались.

Ксюха личность яркая, надо и стол оформить вырвиглазно, но со вкусом! Так что я стараюсь. А потом еду в продуктовый – покупаю ингредиенты, из которых буду попробовать готовить пирожное-картошку и декорировать его под мороженое. Сестрёнке определённо понравится.

Внутри меня будто что-то щёлкает, ношусь как заводная, еле укладываюсь спать, снова одна.

Поторопилась с выводами. Утром открываю глаза, а рядом супруг храпит, даже обнимает. Безмерно удивлена, маман выставила, друзьям надоел, сам домой вернуться пожелал? Хочу разбудить, но не решаюсь. Не хочу портить себе настроение. Если не сбежит, вечером серьёзно поговорим.

Ухожу умываться, а потом тихонько сматываюсь на работу. Нацелилась пораньше приехать и дела все сделать. Если выйдет, как закончу, отпрошусь и поеду домой, готовить сладости.

Начальство беснуется, что я характер показываю, но они сами виноваты. Директор возмущается, а сделать ничего не может. В обед пригрозила, что заявление на стол положу, если продолжатся разговоры про бесплатный труд до полуночи. Сказала, что у меня есть должностные обязанности, а «гореть» на работе мне уже не хочется.

Не чувствую я больше той искры, что жила во мне все эти годы, которые я, словно киборг, пахала и не замечала, что жизнь пролетает мимо меня. Всё, пролетела…

Вечером Матвей дома, что не может не радовать. Улыбаюсь и заглядываю в спальню:

– Поговорим?

– Что? – бубнит.

– Я понимаю, что тебе тоже хреново. Может, обсудим варианты?

– И какие они?

– ЭКО? – присаживаюсь на край кровати и даже улыбаюсь.

– И сколько это удовольствие стоит?

– Много, – мгновенно поникаю, – но мы найдём деньги, – стискиваю зубы, понимая, что ничего мы не найдём, ведь это значит, мне придётся работать, а кто тогда будет беременным и с дитём сидеть потом?

Думаю, это отразилось на моём лице, потому что Матвей хмыкает и кривится:

– Давай не будем питать ложных надежд. Нам негде взять такие деньги, ты же знаешь. Может, больше не будем поднимать эту тему? Мне надо это переварить, самому, понимаешь?

– Ладно, – ретируюсь, – ты голодный? Хочешь, я твой любимый супчик приготовлю? – ласково улыбаюсь.

– Угу, – кивает и улыбается в ответ.

Да, пожалуй, может, мы и сможем всё наладить. Первые шаги всегда тяжело делать. Компромисс – штука нехитрая, кому-то приходится уступать.

Иду и варю рассольник.

А пока готовится перловка, достаю ступку и измельчаю печенье. Добавляю мягкое сливочное масло и сгущённое молоко и хорошо вымешиваю руками. Формы у меня пока нет, поэтому вожусь и придаю пирожным вид мороженого. Вставляю палочки и отправляю в морозилку на два часа.

Заканчиваю с супом и накрываю на стол, попутно режу салатик и делаю тосты. На запах приходит Матвей. Мы молча ужинаем.

Я остаюсь убирать посуду, а муж уходит в спальню. Больше не пытаюсь завести разговор – нет настроения, да и есть у меня куда более приятные дела.

Погружаюсь в приготовление глазури – растапливаю специальный шоколад, купленный в магазине для кондитеров, и медитативно обмакиваю в него моё мороженое, сверху посыпаю сахарными шариками. Комбинирую белый и тёмный шоколад, пробую украсить так, чтобы это выглядело, будто в дорогом магазине куплено. Что-то даже получается.

Закончив, убираю их в холодильник, а сама навожу порядок в кухне.

– Чего спать не идёшь? – в дверях появляется заспанный Матвей.

– А сколько времени? – изгибаю бровь.

– Да как бы уже первый час, – указывает на микроволновку.

– Увлеклась, – улыбаюсь, вдруг осознав, что я уже в сову превратилась – сейчас приду.

– Чем?

– Пирожное делала, – достаю из холодильника дощечку, обтянутую плёнкой.

– Не понял, – принюхивается. – Это пирожное или мороженое?

– Картошка, – хохочу, – обычное пирожное из печенья.

– Можно?

Прогресс налицо, видать, громко я ругалась прошлый раз из-за торта, раз спрашивает.

Киваю и ставлю лакомство на стол. Включаю чайник – ночной перекус надо организовать по фэншую, а то вдруг жирок не отложится на боках.

Съедаем на пару добрую половину ненастоящего мороженого и заваливаемся спать. Отключаюсь моментально, а утром на телефоне смс от Матвея. Он уехал за вещами к матери, а потом попробует вернуться на работу.

Сладости творят чудеса?

Творят, конечно, да только не такие, жаль, я этого не знала раньше. С широкой улыбкой и остатками пирожного еду на работу, начальница от угощения в восторге, всячески хвалит. А после работы спешу домой и снова через магазин. Сегодня попробую что-нибудь ещё приготовить.

Или нет. Муж решил устроить пьянку дома. Сюрприз, однако, а я-то наивная полагала, что у нас всё на лад пошло. Ох, как же я ошибалась…

Глава 5

Следующие две недели живём с Матвеем под одной крышей, как посторонние. Не разговариваем, я дуюсь, а муж не идёт извиняться. Понимаете ли, он не видит проблемы в том, что заявился домой с дружками; сожрал всю еду; устроил беспорядок; а я убирай и стирай за ним, да ещё за его друзьями.

Ополоумел мужик. К маман не торопится. Та, похоже, выгнала окончательно, поэтому Матвей спит на своей половине кровати, отвернувшись носом к окну, на меня не смотрит. Но зато возвратился на работу. И снова в дальнобой. Три-четыре дня в рейсе, двое суток дома.

Я стараюсь не обращать внимания на всё это. Тестирую духовку и пробую делать сладости, которые хочу приготовить на день рождения сестрёнки. Сейчас это то единственное, что даёт мне сил вставать по утрам и не думать, как я буду жить дальше.

Всего неделя до заветного семнадцатилетия Оксаны. Я уже испробовала добрую половину десертов, даже набрала лишних полтора килограмма. Ещё бы, я же держу в строжайшем секрете свои эксперименты, вот и результаты поглощать приходится самой.

На работе полнейший бедлам – начальство съехало с катушек, но мне нет дела, я честно делаю свою работу и уезжаю вечером, как только заканчивается рабочее время. Каждый раз через супермаркет или кондитерский бутик, где трачу свои кровно заработанные.

Я неплохо научилась делать пирожное в виде мороженого и выпекать меренгу. «Павлова» пока не удалась, но я настырно изучаю очередной вебинар и даже купила пару недорогих курсов. Ощущение, что мне жизненно необходимо сделать этот кэнди бар, будто от этого что-то изменится.

Звоню маме:

– Привет, – слышу, как заговорщицки звучит мой голос, и хихикаю.

– У тебя всё хорошо? – мама улавливает таинственные нотки. – Привет.

– Да-а, – тяну, – у меня идея. Ты должна поехать на дачу со мной и помочь, а папе надо привести Ксюху с друзьями к вечеру, когда всё будет готово.

– Что задумала? – мама понижает голос, эх, родители у меня за любой кипишь.

– Мелкая дома?

– Уроки делает, музыку врубила, так что хоть ори рядом, не услышит. Рассказывай…

И я ведаю маме всё, что придумала, про стол с угощениями, оформление и дурацкие конкурсы, чтобы скучно не было.

– Да у тебя наполеоновские планы, – смеётся. – Мне к тебе приехать или ты заедешь?

– Ко мне и желательно прям часам к шести утра, готовить безумно много, помощь нужна.

– У тебя точно всё нормально? А то эта подготовка выглядит слишком уж бурной, будто ты решила утонуть в сахаре и мишуре.

– Всё супер. Не каждый день сестрёнке семнадцать. Это же последний детский праздник. Хочу, чтобы Оксана почувствовала себя ребёнком и порадовалась как раньше.

– Людочка, твоя сестра и твоими стараниями в том числе, ещё долго будет дитём. Она же у нас цветочек аленький. Как отдельно жить будет, ума не приложу, поди, будет к нам приезжать чаще, чем у себя дома жить.

– Да уж. А вы уже определились с квартирой, что ли?

– Нет, после поступления будем смотреть, поближе к институту. Не бери в голову, – ласково говорит мама, – лучше расскажи мне, что у вас с Матвеем. Что-то давно его не слышала и не видела.

– Да ничего, вернулся в дальнобой, дома набегами, только и успевает подъедать сладости да творить гадости… – ругаюсь, но быстро беру себя в руки. – Забей, перебесится, как обычно, и всё наладится.

– Ну как скажешь, но знай, я всегда поддержу…

– Я знаю, мамуль. Ладно, до субботы, люблю, целую, – улыбаюсь и, услышав заветное «и я», кладу трубку.

В свой законный выходной подпрыгиваю с постели в пять утра и тороплюсь в душ. У меня план «Барбаросса» – хочу всё успеть. Мама приезжает, как и обещала, к шести.

Первым делом маринуем мясо, ничего особенного, минимум специй, максимум вкуса. Обязательно крылышки, которые старательно выкладываю на решётку и заворачиваю в фольгу.

Вчера я уже испекла несколько бисквитов, в том числе для красного бархата, подготовила крем-сыр и чуть позже соберу небольшой торт в шахматном порядке, чередуя кусочки так, чтобы было интересно разрезать, ведь внутри будут разные начинки, и заранее не угадаешь, что тебе достанется.

Мама, вооружившись блендером, как пистолетом, помогает подготовить печенье для пирожного-картошки, а я приступаю к самому сложному – десерту «Анны Павловой».

Белки, сахар и ванилин размешиваю и на водяной бане грею до шестидесяти градусов, медленно взбивая, пока сахар полностью не растворяется. Чувствую себя ювелиром, будто взвешиваю температуру, как он сотые части грамма, – нельзя перегреть, а то свернётся белок, а недогреешь, сахар не растворится. Добираюсь нужного результата и взбиваю получившуюся массу на высокой скорости.

Мама готовит завтрак и варит нам кофе, увлёкшись, мы проморгали, когда надо было поесть. Время уже почти двенадцать, а нас ждут ещё украшение торта и сборка всех вкусняшек так, чтобы ничего не испортилось и не помялось. До дачи путь неблизкий, пару часов точно займёт. Середина мая, выходной – все едут за город…

Кручусь по своей маленькой кухоньке, заставленной мисками, кружками, кастрюлями и формами для выпечки, словно венчики миксера. Радуюсь, будто ребёнок, когда получаю устойчивые пики из белка, как рассказывали на вебинаре. Добавляю лимонный сок и крахмал – осторожно перемешиваю и перекладываю смесь в кондитерский мешок. Мне кажется, уже не только кухня, но и я сама пропиталась ароматом сахара, ванили, свежих фруктов и ягод, приправленных лёгкой ноткой лимонного сока.