– Ну, ты загнула, ведьм… госпожа. Богами ведь страдания на то и посланы: чтобы не загордился человек, не возомнил себя им подобным, – это уже подошёл сзади мясник в окровавленном фартуке. – Живём помаленьку со своими болячками. А вот крупную беду нейр завсегда отведёт, оно ж и не удивительно – своя земля ему, не чужая. Вон, о ту весну половодье было – так нейр русло реки ажно вспять повернул, избавил от потопа, дай-то ему боги… А остальное – чо уж тут. Стерпится, стал-быть. Дракков разве что повыведешь, госпожа, – вот бы мы тебе тогда в ножки-то поклонились…

Римми только вздохнула. Дракков магия не брала, эта напасть, что в провинции, что в столице, была извечной проблемой. Не придумали ещё средство против этих паразитов помойных.

Нет, похоже, простому люду её магические способности ни к чему. Значит, нужно возвращаться в магистрат и разговаривать с людьми поважнее, чем тот мелкий служащий, что принимал её вчера, вечером воскресенья. Наверняка в городке имеются проблемы, за решение которых будет платить администрация, а не прижимистые селяне. По-хорошему, надо ещё с местной аристократией, если таковая тут имеется, свести знакомство. Это масть такая, что интриг в их среде всегда хватает, пусть даже в провинции. Противно, да; наверняка опять будут привороты да магические фейерверки (чем-то же надо перед соседями хвастать!), ничего серьёзного. Но – деньги. На которые здесь жить ещё три года да по возможности отправлять в столицу папеньке на погашение долгов.

Что будет через эти три года после распределения и вынужденного прозябания в Рате-Скуоле, Римми уже продумала до мелочей. Она вернётся в столицу. Связи там какие-никакие есть. Не зря же она старалась подружиться именно со столичными студентами. Сначала начнёт работать по знакомству, а после и собственное дело откроет.

Защита и боёвка: артефакты, заклятия, щиты, домашние контуры. Уж в чём, а в этом Римми действительно было хороша. Она не пропустила ни одной лекции и ни одной практики за все четыре курса обучения; одинаково хорошо преуспевала и в бытовке, и в растениеводстве, и в тех же любовных зельях. Но боевая и защитная магия – это было прямо её. Жаль, что в этой глуши не пригодится в ближайшие три года.

А дальше всё виделось просто – обрести известность, накопить денег, погасить все долги отца. Выкупить старый дом. Может быть, даже поступить на службу в королевскую магическую охрану. Хотя нет, те весьма ограничены в возможностях… Будешь как дурочка обходить дворец по периметру три раза в день да обновлять охранные заклинания. Никакого творчества.

Три года. Всего три года этого назначения – и свобода. И полная лицензия мага первой категории. И плевать, что такие кабальные условия. Восемнадцать из двадцати её сокурсников получили лицензию сразу же после выпуска и были свободны в выборе дальнейшего пути. А вот Римми, в отличие от них, за своё обучение не платила. Нечем было.

А потому и вынуждена была согласно контракту отработать три года по окончании учёбы там, куда пошлют. Уж не считая других условий, вроде того, чтобы не выходить замуж или – упаси боги! – забеременеть. Причём в контракте это прописывалось именно так: по отдельности и без всякого осуждения. То есть не следовало одно из другого. В университете вполне допускали, что девица может забеременеть и вне брака, и контрактом за такое нарушение предписывалось гораздо более серьёзное наказание, нежели общественное порицание – лишение магической лицензии. Навсегда.

Ну, нет, такой глупости Римми точно не допустит.

Анничка

Заснули наконец, дьяволята. Анничка устало повела головой из стороны в сторону. В шее приятно хрустнуло. Экзерсисы надо бы делать. Да хоть ту же разминку, что показала напоследок Эльга Петрич. Из всех раздражающе бойких девиц, которые уверяли, что только их метод обладает натуральной магией бодрости, лишь Эльга Петрич выглядела действительно убедительной.

Эльга не требовала целого часа времени с самого утра. Эльга не гнобила за лень и лишний вес. Эльга, стоило с ней встретиться – когда ты этого захочешь, а не она! – лишь сочувственно говорила:

– Устала, моя хорошая? Ну, давай, потихонечку. Влево, вправо. Голову поворачиваем мягко, не напрягаемся… Вниз, вверх… По кругу. Теперь ручки: спинку выпрямили, кистями похрустели… И-и-и, вверх-вниз… Силёнки есть, милая? Если есть, то давай левой ручкой к правой ножке… Да, вот так! Спинку бережём, расслабляем… Ты ж моя умница! Тянемся, тянемся… Кто молодец? Ты молодец! А теперь в другую сторону…

Анничка даже улыбнулась. Это было правильным решением – вызвать Эльгу и именно так завершить тяжёлый день. Сейчас было только их время.

– Спасибо, милая, – искренне поблагодарила она Эльгу, размяв уставшие мышцы.

– Твоя навеки, – причмокнула Эльга, – Сладких снов. Зови ещё.

Может, стоит вызывать её и с утра? Наверняка Эльга Петрич умеет не только снимать усталость после тяжёлого дня, но и придавать новых сил по пробуждении. Хотя у Аннички с утра и так хватало сил, на это она никогда не жаловалась. Нет, дорого… А вот пару раз в неделю по вечерам – в самый раз.

В четыре утра Анничка проснулась бодрой и полной сил. Нет, хороша всё-таки Эльга! От вчерашней ноющей боли в шее не осталось и следа. Действительно, магический метод. Надо будет продлить Эльгу. Подписка на месяц, кажется, с хорошей скидкой идёт.

В такой час солнце ещё не взошло, и Анничка очень любила эту утреннюю темень: когда все ещё спят и можно неспешно выпить кофе (а то и два!) в тишине и одиночестве. Скоро за окном начнёт светать, и Анничка не стала зажигать свет на кухне, чтобы встретить новый день во всей его естественной красе.

Это уже через час захлопают двери, дом наполнится звуками: тяжёлой поступью хозяина, беготнёй и криками детей… К запаху кофе примешаются другие: омлета, поджаренного хлеба и колбасок – всего того, что Анничка приготовит на завтрак обитателям дома. А пока – кофе и рассвет.

Только зайдя на кухню, Анничка обнаружила кое-что новое. Обычно там темноту разбавлял голубой свет мини-станции Весты, а теперь ещё и из окна лился тёплый жёлтый свет. «Неужели проспала и уже рассвело?» – удивилась молодая женщина. Но тут её взгляд переместился на второе окно на смежной стене – и вот за ним была привычная утренняя хмарь. «Фонарь наконец поставили на улице, – успокоилась она догадкой. – Давно пора. Да, кстати, и окна бы помыть…»

На той неделе хлестали ливни, а ураганный ветер ещё и песка нанёс. Но тёплый свет от фонаря был таким чистым и ярким, будто стёкла с разводами, что Анничке уже третий день глаза мозолили, не были ему помехой. Окно, что ли, на ночь не закрыла?

Анничка подошла ближе и недоумённо потёрла глаза. Окна не было. Вернее, проём-то имелся, а вот ни пластиковой рамы, ни подоконника из дорогущего искусственного дуба, имитирующего натуральный, ни хвалёных двойных стеклопакетов больше не наблюдалось…

Как не было за окном ни фонаря, ни тихой улочки, ни цветущей акации. Занавески только были. Но – с другой стороны. Снаружи. А ещё вернее, внутри… Другой кухни, на которую Анничка сейчас и смотрела из окна своей.

– Тебе чего? – сварливо крикнула высокая крепкая женщина в белом чепце, не оборачиваясь. Спиной, видимо, почувствовала движение в окне. – Козам сперва задай, каша не дошла ещё.

Анничка во все глаза рассматривала невозможную картину, которую можно было наблюдать, только заглянув в окно чужого дома с улицы. Но она-то была у себя! В собственной кухне!

А посмотреть было на что. По стенам сияли медными боками кастрюли и сковородки, в углу источали ароматы окорока и колбасы, подвешенные на крюках, пол был уставлен корзинами с овощами. Посреди кухни стоял огромный дубовый стол, больше похожий на алтарь, и в самом центре его пыхал тем самым жёлтым светом огонь, облизывая язычками пламени чан с побулькивающей кашей.

«Сгорит же к чертям», – в шоке подумала Анничка, заворожённая кошмарным зрелищем: открытым огнём, бушевавшим прямо на деревянной столешнице. Жечь дерево, какое безумие! Хозяйка же невозможной кухни, не получив нужного ответа, недовольно обернулась.

– А ты ещё кто такая? – вскинула она брови и уставилась на Анничку. Впрочем, ноздри её тут же раздулись и побелели, и женщина потянулась к поварёшке. – А-а-а…

Это протяжное «а-а-а» Анничке не понравилось, но, как это часто бывает в плохих снах, она будто ногами к полу приросла и не смогла ответить.

– Потаскуха! – взвыла женщина, и в Анничку полетела увесистая утварь. – Опять господин Мортестиг всякую шваль в дом тащит! Вот я старой хозяйке-то напишу! А ну проваливай, бесстыжая! Ишь, совсем распустились! В одном белье теперь по улицам шастают!

От поварёшки ошеломлённая Анничка увернулась, а вот слова очень задели.

– Сами вы!.. Эта… – обиделась она. – И нормально я одета, по-домашнему…

Шорты и красный топик на лямках – будто кто-то в такую жару дома по-другому ходит!

– По-постельному! – рявкнула женщина. – Ишь, шалава, ещё и хамит честным людям! Давай, давай, убирайся! Тут приличный дом, а не подворотня!

– Здесь вообще-то мой дом! – возмутилась Анничка.

– Ну, конечно, улица – твой дом! Где ж ещё потаскухам жить? – иную утварь хозяйка, видать, пожалела, а потому сама двинулась к окну, уперев руки в боки. – Вот я сейчас Ирика кликну, он живо тебя за волосья твои крашеные из приличного квартала выволочет!

Угроза показалась Анничке вполне реальной, так что она быстро отступила на шаг и хлопнула дважды в ладони. Вспыхнул верхний свет, а одновременно с этим пронзительно заверещала кофемашина, настроенная выдавать напиток строго к определённой минуте. Не станет же эта сумасшедшая в таком длинном платье через подоконник лезть! А вдруг?.. На всякий случай Анничка схватила тесак для мяса из подставки.

– Послушайте, я не знаю, что здесь происходит, но если сунетесь ко мне – это будет проникновение в частную…

– Демоница… – хрипло осеклась женщина, перегнувшись через подоконник и узрев, наконец, вместо привычной ей картины Анничкину сторону окна. – Ружаночка-матушка, да что ж это… Заморочила… В самые адские вертепы проход открыла…

Насчёт демоницы она, может, была и права. Анничка заметила своё отражение в другом окне, настоящем – растрёпанная, босая, в руке большой нож. А вот за «вертеп» обидно стало: она своей уютной кухней искренне гордилась.

– Стойте там! – предупредила Анничка. И, подумав, добавила. – Ведьма.

Ну а что? Только этой фурии обзываться можно?

– Адово отродье… – женщина вроде крестилась, но как-то странно: похлопывая себя рогулькой из двух пальцев по плечам и запястьям – сначала левой, затем правой, и снова по кругу. – Ничего… И у старой Лурцы на вас управа найдётся… Ири-и-ик! Вилы с факелом тащи!

– Ма-а-акс! – заорала в свою очередь Анничка, поняв, что угроза реальна, и надеясь, что муж проснётся сразу. – Биту возьми! Веста – тревога! Код два-ноль!

Глава 2

Римми

День Римми прошаталась по городку, изучая окрестности и источая совершенно несвойственное для себя дружелюбие по отношению к жителям городка.

Она наведалась в несколько магазинчиков на проспекте Хюдерин и в лавки попроще, перекусила один раз булочкой с чаем в кофейне. Везде она приветствовала местных первая, а при ответном интересе сразу представлялась. Аримантис вей Дьечи. Да, новый маг. Да, первой категории. Что это означает? О, да всё, на что вашей фантазии хватит… А вам, кстати, магические услуги не нужны?

Как и на рынке с утра, принимали Римми пока с осторожностью. Провинция, что с них взять. Варятся в своём тихом мирке, всего нового боятся. Ничего, главное начать, а там сами потянутся.

На следующее утро Римми обнаружила подаренного курёнка с перегрызенной шеей под входной дверью. И, как назло, вчерашняя чувырла стояла неподалёку, делала большие глаза и что-то шептала собравшимся вокруг неё горожанкам. Наверняка про злую и страшную ведьму.

Ладно, куриный суп – это тоже хорошо. А ещё с ароматным хлебом… Но хлеб, аккуратно убранный на полку под заклятие свежести, оказался основательно погрызен мелкими зубками. «Чёртовы дракки!» – зарычала Римми и тут же отругала саму себя. Ловушки-то для них забыла вчера купить. А ведь видела характерную дыру на полу кухни.