Возьми моё сердце (страница 15)
Заманчивое предложение
Благие идеи спотыкаются о житейские преграды чаще, чем принято считать. Вот и Серый, не успев помечтать о том, как он разоблачит врагов и покажет бывшим друзьям, на что способен, врезался лбом в виртуальный столб. Внезапно выяснилось: чтобы вести серьезное расследование в интернете, требуется мощный компьютер. Старенький ноутбук, доставшийся по наследству от старшего брата, явно «не тянул» и вообще медленно и мучительно умирал, словно пациент хосписа. Сердце ноутбука, его жесткий диск, пережил несколько «инфарктов и реанимаций» и был неизлечим. Перед Сергеем встал в полный рост вопрос, где найти минимум 60 тысяч на приличный комп. Ни у родителей, ни у других родственников таких денег и близко не было. Выход вырисовывался один: надо искать работу. Все равно какую, лишь бы платили и учебе не слишком мешала.
Предложение прилетело с неожиданной стороны. Пробегая пятачок перед входом в универ, он внезапно уткнулся взглядом в Юльку из соседней группы. Завидев Сергея, девушка перестала болтать по телефону и энергично помахала ему рукой. Серега удивился, но подошел.
– Хочешь работать у нас в кофейне? – спросила Юля. Сергей удивился и впервые внимательно посмотрел на нее. Однокурсница выглядела крайне легкомысленно: волосы, выкрашенные наполовину в бордовый, наполовину в кремовый цвет, круглая сережка в носу, бежевое худи больше на два размера, высокие черные ботинки со шнуровкой, на подошве, больше похожей на протекторы колёс дальнобойной фуры. Словом, Сергей никогда бы не стал обращаться к девчонке в подобном прикиде с каким-либо мало-мальски серьезным вопросом. Вот и в этот раз он лишь буркнул «привет!» и уже собрался промчаться мимо, чтобы успеть перехватить в буфете пирожок перед лекцией. В ответ Юлька смерила его надменным взглядом. Так старшая сестра глядит на третьеклашку, все еще играющего в Лего и балдеющего от малышовых мультиков. Сергей удивился, притормозил и взглянул на нее вопросительно, типа: «Чё такое?».
– Хочешь стать бариста? Небось, всегда мечтал? Тогда велком к нам в «Парижский круассан»! – небрежно предложила Юля. – Нам мальчики в зале во как нужны! Шефиня как раз вчера жаловалась: одни девчонки за прилавком, некому ящики таскать и по ночам дежурить. Кстати, посетительницы у нас в основном женщины за тридцать. Они охотнее парням, чем девочкам, заказы делают, втыкаешь? Таким мачо, как ты, вообще везет на деньги. Подобных тетенек можно раскрутить на серьезную сумму. У нас чаевые на всех делятся, еще и премии бывают. Так что давай, пробуй!
– Бариста это кто? Бармен, который кофе варит? – спросил Сергей без особого интереса. Он то и дело поглядывал на часы в телефоне, чтобы не пропустить начало лекции. Пора было сливаться. Серега развернулся и махнул девчонке рукой, неловко изобразив воздушный поцелуй, однако Юлька крепко схватила его за рукав:
– Слушай, не парься, еще пять минут до звонка. Замри и вникай. Ну да, бариста варит кофе. Да чего его варить-то? Есть отличная кофе-машина, она лучше нас с тобой с этим делом справится. Засада в том, что мыть ее надо каждый день. Впрочем, это фигня. Главное – улыбаться посетительницам, чтобы те много всего заказывали, а бригада план выполняла. Еще ты обязан быть веселым и позитивным. Люди приходят в кофейню отдохнуть и снять стресс, а не на твою кислую морду смотреть. У всех сейчас своих проблем хватает. Еще надо активно рекламировать все эти дорогущие пирожные и тортики. Говорить клиенткам, что ты их ну прямо обожаешь, жить без них не можешь, и неважно, что ты сладкое вообще не ешь. Между прочим, на сладостях кофейни делают основные деньги. Они в два раза дороже пирожков. Я-то берегу фигуру, а вот некоторые толстые тетеньки аж по два пирожных заказывают!
– Звучит не хило, но что делать с универом?
– Знаешь, главное желание, а время на учёбу всегда найдется. Наша кофейня круглосуточная. Можно работать в ночную смену. Это вообще лафа. Сам понимаешь: кто ночью пить кофе придет? Такие же дежурные! Например, менты или проститутки. Проститутки щедрые чаевые дают. Уважают людей труда. Зато если никого нет, спи себе за прилавком или к семинару готовься, если ты такой ботан и отличник, что даже ночью занимаешься. Короче, работа мечты! В первый и в последний раз предлагаю. Дам тебе рекомендацию. Завтра вакансии может не быть.
– Допустим. я соглашусь, – осторожно сказал Сергей. – Что дальше?
– Позвони по этому телефону, скажи, что от меня. Пригласят на собеседование. Там сильно о себе не ври, но можешь свои достоинства чуток приукрасить. Скорее всего, тебе предложат пройти испытательный срок. Ну, а потом, если приглянешься начальству и команде, возьмут на работу. Все, теперь нам и вправду пора бежать, а то препод на лекцию не пустит. Короче, до встречи в «Парижском круассане», коллега!
Новая точка отсчета
Перед рассветом Макс наконец задремал. Звонок смартфона прозвенел в предутренней тишине так громко, что он тут же открыл глаза и мигом вскочил со сдвинутых стульев. Теперь он стоял, глядя на часы, висевшие на стене, и тер глаза, пытаясь сообразить, который час. Было шесть утра. В следующую секунду, поняв, где он находится, Макс испугался, что звонок перебудил всё огромное здание – всех пациентов, дежурных врачей и медсестёр. Словом, всех тех, кто несмотря на боль и усталость с трудом смог наконец заснуть под утро. Однако отступать было некуда, и он нажал зеленую кнопку.
– Доброе утро, Максим, – поприветствовал его интеллигентный мужской голос в телефоне. Макс узнал интонации профессора Хуснулина, окончательно проснулся и с изумлением заметил, что по спине бегут ледяные мурашки, а руки дрожат так, словно он весь день таскал рояли по лестнице. Вот сейчас профессор скажет самое главное – то, ради чего он здесь провел всю ночь. Операция прошла успешно, или… Максим ждал, до боли стиснув пальцы, и молчал. Наконец доктор заговорил первым:
– Поздравляю вас, молодой человек, операция прошла успешно. Варя недавно проснулась после наркоза.
– Спасибо, профессор, – сказал Макс и чуть не заплакал, теперь от радости.
– Благодарить пока рано, – сухо сказал профессор. – На повестке главный вопрос – примет ли её организм чужое сердце, как быстро привыкнет к нему и сочтет своим.
– Что же делать? – растерянно спросил Макс
– Вам – ничего. Мы даем пациентке сильные препараты, чтобы не началось отторжение чужих тканей. В общем, молодой человек, придется набраться терпения и ждать. Восстановление пациента после такой операции – дело небыстрое. На него уйдет минимум полгода. Однако и позже в жизни Вари навсегда останутся ограничения и запреты. Главное – постоянно принимать прописанные лекарства и регулярно проходить обследования в нашей клинике.
Огромная волна радости, как бывало лишь в детстве, накрыла Макса. Опасная операция позади! Ограничения и запреты – ерунда. Главное – Варя будет жить! Привычный мир не рухнул, лишь немного накренился, как Пизанская башня. К тому же, есть надежда, что он выпрямится, и через некоторое время их с Варей жизнь станет прежней – уютной и теплой, с прежними домашними радостями, бытовыми проблемами, общими стремлениями и заботами. У них опять будет один мир на двоих.
– Когда я смогу увидеть ее, профессор? – спросил Максим дрогнувшим, а затем сорвавшимся на дискант, голосом.
– Имейте терпение, молодой человек! – сказал Хуснулин, и голос его заметно потеплел. – Мы на первое время ограничиваем контакты пациентов с родственниками. Нашим больным надо избегать инфекций, поскольку они могут оказаться для них смертельными.
– Ну хотя бы поговорить с Варенькой по телефону я могу?
– Разумеется, сможете. Только не сейчас. Она еще слишком слаба и пока находится в реанимации. Там она пробудет дня три. Пациентка подключена к аппарату ИВЛ и пока не может говорить. Мой вам совет: поезжайте домой и хорошенько отдохните. Силы вам еще ох как понадобятся.
Макс быстро шагал по территории института к воротам, но то и дело оглядывался на огромное здание, пытаясь угадать, на каком этаже и в какой палате лежит Варя. Когда он оглянулся в последний раз, многие окна уже зажглись. Здание оживало, словно недавно проснувшийся человек. Для медперсонала и пациентов наступал новый день.
Вкусы меняются
Между тем, в отделении трансплантологии все шло по плану. На третий день Варю перевели из реанимации в палату. Впрочем, для нее мало что изменилось, разве что трубку ИВЛ из трахеи вынули. Теперь она лежала под кислородом, подключенная к капельнице и проводам, зато могла дышать самостоятельно. На шее у Вари висел аппаратик, который постоянно мигал.
– Это хорошо, что мигает, значит, сердце стучит, – авторитетно сообщила соседка по палате. – Если огонек погаснет, поднимется такой трезвон, что мало не покажется. Дежурная сестра на посту как услышит, сразу вместе с доктором сюда примчится.
Зинаида Ивановна годилась Варе в бабушки. Вариной собственной бабы Иры несколько лет уже не было на свете, она о ней сильно скучала, поэтому ничуть не раздражалась из-за интонаций соседки, так напоминавших командный голос бабули. Все старики любят поучать, это нормально, думала Варя. У бабы Зины выделялись на лице угольно-черные брови и ярко-рыжие волосы, покрашенные хной. «Самой натуральной, экологически чистой краской», похвасталась она, закручивая волосы в пучок.
Варя про себя окрестила соседку «прикольная». Зинаида Ивановна и впрямь была весёлой и забавной. На любой случай у неё имелись свои присказки и анекдоты. Особенно ей нравилось прикалываться над современными специальностями, всеми этими «маркетологами-херологами», «менеджерами-фигенеджерами», специалистами по «консалтингу-шмалтингу» и прочими эсэмэмщиками, а также над спецами по различным тренингам и тим-билдингу. Баба Зина справедливо считала, что люди должны производить не только виртуальный и цифровой продукт, но и настоящий, который можно потрогать руками, а также оказывать другим людям реальные услуги – шить одежду, делать модные стрижки и печь хлеб. Внучка Зинаиды Ивановны смеялась над подобными «устаревшими взглядами» бабушки и гордо именовала себя фрилансером. «Болвансером», обычно добавляла бабушка, говоря о внучке, и поясняла, что на удалении от начальства и от коллектива много денег никогда не заработаешь. Как ни крути, она была права. Впрочем, Варя догадывалась: Зинаида Ивановна лишь изображает простушку, а на самом деле отнюдь не так проста. Во всяком случае, в финансах и в банковских продуктах она разбиралась гораздо лучше Вари.
В их отделении лежали разные люди, в том числе относительно молодые. К сожалению, проблемы с сердцем настигают не только стариков. Пациенты возраста тридцать плюс уже успели освоить модные офисные профессии и являлись для бабы Зины легкой добычей. Ей уже разрешили потихоньку выходить в коридор в обнимку с капельницей, и Варя частенько слышала из-за приоткрытой двери следующие диалоги:
– А вот скажи мне, милая, кем ты работаешь?
– Я маркетолог, специалист по консалтингу
– Это что ж такое? Объясни по-простому.
– Советую частным компаниям, как им увеличить прибыль.
– Советчица, блин! Насоветовала! Доллар вон как скачет, а я в гости к сестре за границу, в Белград собралась.
– А вы, молодой человек, чем занимаетесь? – не унималась Зинаида Ивановна.
– Я менеджер по тим-билдингу, – важно отвечал мужчина лет сорока пяти с марлевой заплаткой на груди.
– Ну-ка, а это что за зверь, ваш билдинг-шмилдинг?
– Создаю в офисе командный дух, организую в выходные общие вылазки на природу, спортивные соревнования отделов, ну и так далее.
– Понятно, – вздыхала баба Зина. – Значит, вы там дурью маетесь вместо того, чтобы по выходным на даче огородом заниматься.
В отделение кардио-хирургии пускали раз в неделю, так как боялись инфекции. Однако дети и внуки постоянно передавали бабе Зине гостинцы, и та щедро делилась ими с Варей. Как-то соседка предложила Варе помидор. Та поначалу отказалась, но с удивлением почувствовала, что выделилась слюна. Еще с утра не было аппетита, Варя с трудом пропихнула в себя кашу, а тут ей вдруг ужасно захотелось попробовать этот крупный плод. Не пластиковый, как в сетевом магазине у дома, а рыночный, настоящий узбекский, такой тугой, что казалось, будто прямо сейчас лопнет.
«Стоп! – внезапно сообразила Варя. – Что за фигня? Я же не ем помидоры! С детства их ненавижу».