Возьми моё сердце (страница 27)
Максим застыл на секунду в прихожей, потом бросил на пол букет и выбежал прочь.
Бусинка, которую лишили прогулки, заскулила и потребовала от Вари вернуться во двор. Когда они вышли, Максима там уже не было.
Сердечная правда
Варя и Бусинка почти бежали по асфальтовой дорожке, ведущей к кафе. Варя за разговором с Максимом совсем забыла, что Сергей скоро сдает ночную смену, и она не увидит его целых три дня. Варя на ходу попыталась успокоиться и включить голову, как всегда ей советовала мама. Включила. Прикинула, чем Серый лучше Макса. Получилось – ничем. Тем не менее, к Сереге ее теперь тянуло, а к Максу – нет. Тонкие настройки, блин! Варя вспомнила, как бабушка говорила об удачливом герое любовного треугольника в каком-то старом фильме: «Не по-хорошему мил, а по милу хорош». Золотые слова!
Варю удивляла ещё одна странность: ее новое сердце при мысли о Сереге начиналось биться сильно и ровно, а в обществе Макса ныло и стучало с перебоями. В общем, голова оказалась в сердечных делах плохой помощницей, как ее ни включай по просьбе мамы.
Сергей уже сдавал смену какому-то пареньку-таджику и время от времени поглядывал на дверь. Когда в дверях появились Варя и Бусинка, он напустил на себя необычайно деловой вид.
– Привет! – сказала Варя. Она слегка задыхалась и покраснела от быстрой ходьбы. – Извини, замешкалась.
– Ничего страшного, – проворчал Сергей. – Тебе капучино, как обычно? Сегодня ночью были хорошие чаевые, так что угощаю. Выбирай десерт!
– Давай немного посидим, мне надо отдышаться, – согласилась Варя. – А можно вместо эклера ты меня угостишь «тирамису»?
– В девушках я ценю постоянство, хотя бы в пищевых привычках, – пошутил Сергей.
– Знаешь, раньше у меня тоже так было. Но после… В общем, после одного происшествия я стала другой. Начала ценить разнообразие в еде, новые впечатления и прогулки по незнакомым местам. Мне теперь скучно быть тихой домашней девочкой, какой с детства считала меня мама. Хочется стать активной, полезной людям, волонтёрить, как мы с тобой, заняться всерьез учебой наконец. Сама себе удивляюсь! Не так давно я мечтала стать домохозяйкой, посвятить себя будущему мужу и дому, в крайнем случае, работать школьным учителем на полставки или библиотекарем, я ведь филолог. Знаешь, я раньше даже стихи писала! Но мой характер изменился буквально за несколько дней. Откуда-то взялись новые вкусы, новые привычки и даже новые способности, представляешь?! Боюсь, в библиотеке мне теперь будет скучно.
– А что за происшествие, можно спросить?
– Если я тебе скажу всю правду, ты от меня тут же сбежишь, – рассмеялась Варя. – Бросишь здесь нас с Бусинкой прямо сейчас. Вы, мужчины, такие трусы…
– Ну ладно, говори уже! Заинтриговала!
– Только не падай, пожалуйста, в обморок.
– Не дождешься!
– Короче, у меня теперь в груди бьется новое сердце.
– В смысле?
– В коромысле! Сердце другого человека!
– Как это? Ты что, киборг? Железный Дровосек?
– Все и проще, и сложнее одновременно. Моё собственное сердце еле работало, жить с ним мне оставалось совсем чуть-чуть. Если бы мне не пересадили сердце донора, я бы сейчас с тобой здесь не сидела, не ела это тирамису и не вдыхала аромат капучино.
– Ни фига себе!
Серега выглядел потрясенным. Он взъерошил себе волосы и потёр глаза, словно увидел Варю новым взглядом.
–Тебе пересадили сердце мертвого человека? – спросил он, когда немного пришел в себя.
– Ну да. Не живого же! Сердце только что погибшего донора. Я стояла в очереди на пересадку сердца, и вот очередь подошла. Появился орган для пересадки, подходящий мне по всем параметрам, например, по группе крови.
– И как ты живешь с этим… с чужим сердцем?
– Нормально, только много таблеток принимать приходится, ну и, конечно, разные ограничения есть. Но это всё терпимо. Профессор еще в клинике сказал: если мой организм чужое сердце сразу не отторг, значит, он его принял, и я теперь буду жить за того, кто погиб. У писателя Пелевина оцифрованные человеческие организмы обитают в банках, интригуют и ссорятся. Я круче: в моей груди живет чужое сердце. Не просто живет, но дарит мне свои привычки и вкусы. Такое даже Пелевину не снилось!
– Сердце донора – это мне понятно. Но откуда у тебя взялись новые вкусы и привычки? Прости, Варюха, но это-мистика. Антинаучные легенды, которые рассказывают друг другу пациенты в больничных палатах.
– В науке много непознанного. Профессор Хуснулин считает, что мой организм стал так называемой «химерой». Такое даже при полном переливании крови иногда случается, не то, что при пересадке сердца. Теперь в моем организме уживаются и прежние биологические и психологические особенности, и новые черты, перешедшие мне от другого человека. Видимо, тихой домашней Варе пересадили сердце более сильной личности. Мне теперь хочется быть не только домохозяйкой или, в крайнем случае, библиотекарем, а делать что-то общественно полезное. Например, стать волонтёром. Прикинь: мои прежние вкусы и привычки отошли на второй план, их вытеснили черты незнакомого мне человека.
– Слушай, а кофе-то тебе можно пить?
– Раз в день можно. В клинике «Здоровое сердце» у врачей современные взгляды. Они своим пациентам мало чего запрещают. Считают, что человек с донорским сердцем неизвестно сколько проживет, так зачем на него накладывать лишние ограничения?
– Слушай, а сексом тебе можно заниматься? – спросил Сергей как бы в шутку.
– В памятке, которую дали в клинике, пишут, что через несколько недель после операции секс разрешается, – ответила Варя в том же шутливом тоне.
– Ни фига себе! Да ты просто экспонат для медицинской науки! Знаешь, мне нужно время, чтобы переварить эту информацию. Прости, сейчас я должен убегать в универ. Сегодня нельзя пропускать вторую пару: семинар ведет очень вредный препод. Пропущу –потом завалит на сессии. Так что до скорого! Приходи, когда опять буду дежурить. Ты помнишь мой график? Через три дня!
– Пока! – сказала Варя. Спасибо за кофе с пирожными.
Бусинка ничего сказать не могла, потому что активно подбирала крошки с пола. Тирамису ей тоже очень понравилось.
«Удивительная девушка! – подумал Серый, вспоминая их беседу по пути в универ. – Говорит, что ее характер поменялся после пересадки сердца. А каким он был? Я же ничего о ней не знаю. Интересно, чье сердце ей пересадили – мужчины или женщины? Если мужчины, тогда понятно, почему она стала волевой и цельной. А если женщины? Все это по меньшей мере странно…».
Крот не раскалывается
В одиннадцать вечера Сергей включил новенький комп, достал из-за портрета Киры пароль и вошел в секретный чат. Джобс почти ежедневно общался в этом чате с ментом Виталиком. Чат молчал. Наконец на экране забегали буквы и появились первые слова.
«Ты как, Димон?» – написал Джобсу его куратор.
«Нормально, ничего нового. Ребята волонтёрят в собачьем приюте», – отвечал Джобс.
«Ты это, не финти! Они что там – днюют и ночуют? Столько времени не может быть «ничего нового». Давай, раскручивай их по полной программе!».
«Да они, вроде, потеряли интерес к активизму. Рисовали, рисовали на стенках знак пасифик вместо свастики, а толку никакого. Фашиков и нациков в городе меньше не становится.».
«Вот сейчас ты врешь!».
«С чего вы взяли?».
«Никакой интерес твои кореши ни к чему не потеряли! На днях кто-то на стадионе мощный шухер навел. Парень с девчонкой во время матча листовки разбросали, типа «Нацизм не пройдет!». Это твоих дружков рук дело?».
«Не слышал ни про какие листовки».
«Ой ли? А если мы к тебе еще раз нагрянем и твой жесткий диск заберем на экспертизу? Уверен, наши ребята в нем много чего нароют, тогда тебе капец».
«Ваши ребята у меня уже один раз погром устроили. И что, нашли что-нибудь? Если бы нашли, я бы с вами в кафе не сидел. Лучше бы они бандитов ловили, их в городе меньше не становится, а уж наркоманов вообще полно, в каждом втором дворе и в каждом третьем подъезде их закладки. Что нарки только ни придумывают! В плафоны в подъезде наркоту засовывают, короба от проводного интернета вскрывают и туда закладки кладут, в палисаднике закладки закапывают. Срамота!».
«Ну, с наркоманами без тебя разберемся, а насчет запрещенной организации думай сам, аналитик хренов. На то ты и голова, Димон. Время не ждет. Мне раскрываемость нужна».
«До свидания».
Экран погас. Сергей выключил комп и стал лихорадочно думать:
«Блин, мы все у этого хваткого лейтенанта на крючке! Похоже, мент сжал челюсти, как бультерьер, разжать их его уже ничто не заставит. Склепать дело на студентов – не фокус, это вам не накачанных бритоголовых и психованных нарков ловить. Мотоциклиста, насмерть сбившего Киру, никто, похоже, тоже не ищет. Ни один мент ко мне после ДТП не приходил, про то, как Кира погибла, не расспрашивал. Чёрт! А вдруг неизвестный байкер охотился именно за ней?».
Серега почувствовал, как по спине побежал противный холодок. До этой минуты ему казалось, что Кира погибла в результате обычного ДТП. Парень на мотоцикле – просто подонок, удравший с места аварии. Обычный байкер-лихач, такие по ночам носятся по городу на огромной скорости и нередко в аварии попадают. А если не обычный? Как выйти на его след? Никак. Дело тухлое.
Осталось решить главный вопрос: пора уже сказать ребятам, что у них завелся крот, или ещё рано? Димон до сих пор вёл себя достойно, может, еще не время его сдавать? И еще. Надо расстаться с Варей. Он не имеет права втягивать девушку-инвалида в историю с «Пасификом». Ей пересадили донорское сердце, и врачи наверняка запретили волноваться. Вот только как сказать девчонке о том, что дружбе конец? Может, попросить начальство перевести его в другую кофейню? У них в сети «Парижский круассан» таких несколько в разных районах. Варя походит-походит на старое место, в кофейню на Ленинском, его не найдет, и все само собой рассосется. Они ведь совсем недавно знакомы, никакого интима не было. С чего ей переживать? Надо будет предупредить всех сотрудников на точке, в особенности Юльку, чтобы держали язык за зубами и не разболтали, куда он перешел.
Ответов ни на один вопрос у Сереги не было, и он отправился спать. Серый давно понял: в любой непонятной ситуации надо упасть, по совету древних греков, в объятия Морфея. Ответ, возможно, утром придет сам собой.
Удивительные открытия
Варя каждый день делала все новые и новые открытия. Прежние вкусы и привычки исчезали, а на их месте появлялись новые. Она стала меньше читать, зато полюбила смотреть боевики, чего раньше за ней не водилось. Даже одеваться Варя стала в другом стиле – спортивном. Родители не узнавали дочь: вместо длинных летящих юбок, нарядных блузок и модных платьев она с утра натягивала джинсы или спортивные штаны с футболкой, толстовкой или худи и так ходила до вечера. Не говоря уже о кроссовках и мокасинах, в которые она буквально вросла. В коробках без употребления скучали изящные брендовые туфли и босоножки. Раньше Варя была неравнодушна к модельной обуви, но после операции – как отрезало. Теперь она предпочитала спортивную обувку, в которой было легко передвигаться.