– Не драматизируй! – невозмутимо отозвался он, перематывая щиколотку эластичным бинтом. – Самолет – не вершина горы, а яхта и подавно. Хорошо, что я повредил ногу, а не руку: камеру держать смогу, а это главное. Подписчики ждут видео из Антарктиды, давай не будем их разочаровывать!

Снежана вздохнула, догадываясь, что в случае чего Винни полез бы и на вершину горы, да хоть на Эверест! Препятствия на пути к мечте лишь разжигали его азарт. Глядя, как он утрамбовывает распухшую ногу в кроссовку, она с ужасом представляла себе, каково ему придется в предстоящей экспедиции: к его врожденной неуклюжести прибавилась еще и травма. И все же она не могла на него долго сердиться. Часто он был несносен в своем упрямстве, но странным образом оно придавало ему необъяснимое очарование.

Винни на удивление стойко перенес долгий перелет Москва-Стамбул-Буэнос-Айрес-Ушуайя, не жаловался и почти не хромал во время пересадок. Снежана успела позабыть о его травме, но когда они добрались до медицинского центра в Ушуайе, чтобы сделать снимок, кроссовку на его ноге пришлось разрезать: казалось, она срослась со ступней. Хорошо, что Винни захватил запасную пару. Нога выглядела намного хуже, чем сразу после падения в ванной, но, как ни странно, на рентгеновском снимке переломов не обнаружили. Травматолог диагностировал сильное растяжение, наложил тугую повязку, выписал мазь и рекомендовал держать ногу в покое. Винни пошутил, что в ближайшие три недели покой ему будет только сниться, но англоязычный врач, вероятно, не был знаком с крылатой фразой из стихотворения Александра Блока и не оценил юмора, лишь сурово нахмурился и сухо попрощался.

За полтора часа, которые Винни и Снежана провели в медцентре, погода наладилась, и Ушуайя, показавшаяся им холодной и мрачной сразу после выхода из аэропорта, похорошела и расцвела под внезапно очистившимся от серой хмари небом. Воздух успел прогреться под солнцем, и по ощущениям, потеплело градусов до двадцати, хотя утром было чуть выше нуля. С помощью карты, которую Винни вывел на экран телефона, они быстро добрались до набережной, запруженной неспешно прогуливавшимися туристами, среди которых с озабоченным видом сновали работники порта. Вдоль длинного пирса выстроились яхты. Чуть поодаль величаво высились круизные лайнеры, похожие на многоэтажные дома. На их фоне горы с заснеженными вершинами, обступавшие выдававшийся в море берег бухты напротив пирса, казались не такими уж высокими. Вид открывался настолько прекрасный, что у Снежаны, успевшей благодаря Винни повидать немало живописных мест, замерло сердце. Она остановилась посреди движущейся толпы, и кто-то с ходу налетел на нее сзади. Потеряв равновесие, Снежана схватилась за Винни, отчего тот пошатнулся и с диким воплем «Моя нога!» повалился на проходящих мимо людей, увлекая ее за собой.

Пожилой мужчина, оказавшийся у них на пути, взмахнул руками, выронил портфель и растянулся на земле. Портфель шлепнулся рядом с ним и открылся, из него вывалилась кипа каких-то бумаг. Это был дорогой портфель из крокодиловой кожи с гравировкой «Brioni» на блестящей металлической застежке. Снежана как-то видела похожий в ЦУМе, на нем висел ценник с семизначной цифрой, и она подумала, что в цене ошибка, но оказалось – нет.

Сбитый с ног человек принял сидячее положение и нахмурился, наблюдая за тем, как разлетаются во все стороны его бумаги, подхваченные легким ветерком. Он не предпринимал попыток собрать их, да и на ноги не поднимался, так и сидел неподвижно, лишь его светлые влажные глаза, похожие на подтаявшие льдинки, бегали из стороны в сторону, да шевелились белые и тонкие, как лебяжий пух, волосы на голове – то ли тоже от ветра, то ли от тихого негодования, вызванного вопиющей картиной.

Обескураженный Винни бросился к пострадавшему, спеша помочь ему подняться, и при этом наступил на его портфель, выдавив из кожаного нутра остатки бумаг. Глядя на это, седовласый застонал. Окончательно сконфузившись, Винни склонился над портфелем и принялся запихивать в него бумаги, но вдруг замер, уткнувшись в один из листков с таким видом, словно прочел там некую сенсацию. В следующий миг из толпы, собравшейся вокруг, выскочил какой-то здоровяк с перекошенным от гнева лицом и, оттолкнув Винни, закричал по-английски, чтобы тот убирался прочь. Затем внимание здоровяка переключилось на владельца портфеля; он подхватил его под мышки, как ребенка, и легко поставил на ноги перед собой, но не отпустил, продолжая поддерживать за плечи. Участливо заглядывая ему в лицо, здоровяк спросил, не пострадал ли он. В ответ тот потребовал немедленно собрать разлетевшиеся бумаги; в его свистящем голосе слышалось раздражение. Они говорили на английском языке, но Снежана отлично все понимала: благодаря путешествиям ее английский постоянно совершенствовался и за год достиг примерно такого же уровня, какой на языковых курсах нарабатывают по несколько лет, ну а Винни и вовсе был полиглотом, свободно изъясняясь на многих языках.

Судя по диалогу, происходившему между респектабельным старцем и здоровяком, последний приходился первому кем-то вроде прислуги – возможно, выполнял роль телохранителя или сопровождающего, хотя одет он был, как бывалый турист: в синюю, слегка полинявшую спортивную куртку с капюшоном, трикотажные брюки с растянутыми коленями и растоптанные, видавшие виды треккинговые ботинки с глубокими заломами на носу. Седовласый называл здоровяка Адамом, а тот его – Игорем. По мнению Снежаны, русское имя Игорь (пусть и считалось, что оно имеет древнескандинавские корни) никак не вязалось с обликом седовласого: не только речь, но и еще что-то неуловимое выдавало в нем иностранца. Путешествуя по разным странам, Снежана не раз узнавала среди незнакомых людей своих соотечественников, причем еще до того, как те заговаривали по-русски, однако она не могла объяснить себе, по каким признакам выделяла их из толпы: скорее, это происходило интуитивно. Разглядывая седовласого и его сопровождающего, она была почти уверена, что они не относятся к числу ее соотечественников, хотя, судя по выговору, едва ли английский язык был для них родным. «Возможно, это немцы или французы», – подумала она, переключив внимание на здоровяка, который наконец отпустил седовласого и теперь метался по набережной, собирая разлетевшиеся листы. На некоторых листах виднелись черно-белые оттиски чьих-то лиц, и внезапно Снежане показалось, что в одном из них она узнала себя. Как следует разглядеть этот листок у нее не вышло: здоровяк быстро сгреб его и спрятал в портфель. Заметив, что за ним наблюдают, он на миг вскинул голову и пробуравил Снежану колючим взглядом. Не готовая к этому, она вздрогнула, словно ее ударили, и в этот момент Винни потянул ее за руку.

– Идем! Кажется, пока у них нет намерения предъявлять нам претензии. Давай не будем дожидаться, когда они спохватятся.

– А как твоя нога? – Она посмотрела на его раздутую ступню в не зашнурованной кроссовке. – Еще не поздно отказаться от экспедиции.

Винни сделал шаг и зашипел, как прохудившийся водопроводный шланг.

– Ч-черт, ногу ломит так, словно ее переехал грузовик! Пожалуй, лучше мне пока на нее не наступать. Достань-ка из чемодана мой зонт, обопрусь на него.

– Ты взял с собой зонт?! В Антарктиду?! – Не сдержав усмешки, Снежана вскинула брови.

– По-твоему, в Антарктиде не бывает дождей? Там сейчас начало лета, и зонт вполне может пригодиться! – Винни окинул ее многозначительным взглядом знатока, а потом фыркнул и рассмеялся. – Шучу, шучу! Зонт я взял на случай, если мне понадобится трость, и, как оказалось, не зря.

В своей «веревочной» шапке и красной куртке Винни и так выглядел комично, а с зонтом-тростью в руке стал совсем похож на клоуна. Для завершения образа ему не хватало лишь шарообразного носа и кудряшек вокруг головы. Прохожие косились на него с улыбкой, а некоторые даже щелкнули камерой телефона, направленной в его сторону. Снежане стало неуютно, а Винни явно наслаждался всеобщим вниманием, впрочем, как всегда. Однако Снежана заметила некоторую обеспокоенность на его лице, и дело было вовсе не в больной ноге. Винни то и дело озирался, и, проследив за его взглядом, Снежана заметила седовласого и здоровяка, которые двигались в отдалении, направляясь в ту же сторону, что и они – к пирсу.

– Думаешь, эти двое решили предъявить нам претензии? – спросила она с тревогой.

– Претензии?.. – рассеянно переспросил Винни.

– Ну за то, что ты сшиб старика!

– Ах, это! Нет, вряд ли. Тут другое…

– О чем ты?

– Мне кажется, им не понравилось то, что я заглянул в их бумаги.

– И что же там, в тех бумагах?

Винни загадочно хмыкнул:

– Лучше тебе не знать.

– Ах, вот как! – Снежана возмущенно вспыхнула. – С каких это пор ты решаешь за меня?! Говори, в чем дело!

– Снежинка, не допытывайся! Расскажу позже, на яхте, – отмахнулся Винни.

– Почему не сейчас?

– Потому что тогда ты, скорее всего, отправишься в полицию, и наша поездка в Антарктиду сорвется.

– О господи! Да что же ты там такое увидел?! – Снежану охватило неуемное любопытство.

– Повторяю: расскажу на яхте, когда отойдем от берега. – Винни продолжал упорствовать, и Снежане оставалось лишь ворчать: она знала, что он умеет быть непреклонным.

По мере того как они приближались к берегу, ветер крепчал, поднимая волны в гавани и раскачивая яхты и катера так, что они терлись боками о деревянный настил пирса и друг о друга. Винни сдвинул на затылок свою шапку с разноцветной «лапшой» и, приставив ладонь козырьком ко лбу, скользнул взглядом по скоплению разнокалиберных судов, выстроившихся по обе стороны от причала.

– Ого, сколько здесь корабликов! – озадаченно присвистнул он. – Придется еще побегать, чтобы найти свой.

– Мне кажется, я уже нашла! – Снежана указала на яхту с крупной надписью «DREAM-ARCT ELIS» на борту, но прежде чем разглядела надпись, она узнала ее по алым парусам, спущенным к палубе.

– Да ладно, не может быть, чтобы это была наша яхта! – Винни недоверчиво фыркнул. Несмотря на высокий рост, позволявший ему далеко видеть, он не мог прочесть надпись на борту из-за слабого зрения.

– Скоро сам убедишься, – заверила его Снежана.

– Нет, ну это несерьезно! – Винни протестующе затряс головой, отчего шапка сползла ему на лоб и веревочные «макаронины» закачались перед глазами. Он сдвинул их в сторону и придирчиво взглянул на яхту, на которую указала Снежана. – Она же крошечная! Не представляю, как в нее поместятся тринадцать человек! Разве что стоя? Нет, тут какая-то ошибка! Вон, рядом яхта вдвое больше по размеру. Может, это наша?

– Нет, наша как раз маленькая, и если заявлено, что она вмещает тринадцать человек, значит, так и есть. – Снежана дернула Винни за рукав, заставляя сдвинуться с места.

– Как странно, – буркнул он, в недоумении морща лоб. – Вероятно, это какая-то мистическая яхта, которая внутри гораздо больше, чем снаружи. Я видел такой дом в одном фильме, и это был ужастик.

Но ничего мистического в яхте не оказалось, ее вместимость объяснялась эффективной организацией внутреннего пространства, скрытого под двадцатиметровой палубой. Там находилось шесть кают, крошечных, как шкафчики, два санузла с душем и довольно просторный камбуз, где вполне свободно могли расположиться все тринадцать человек – девять гостей и четыре члена экипажа.