Дом смерти (страница 6)
Однако наша прогулка превзошла все мои ожидания. Я и не думал, что буду так рад просто разделить эти утренние часы с такой женщиной, как Элисон. Я старался не придавать нашему общению чрезмерного значения, не делать поспешных выводов, но при этом позволил себе радоваться минутам, проведенным вместе, хорошо осознавая, как быстротечны могут быть мгновения счастья. Мы решили прогуляться по берегу в сторону юго-запада: так мы не могли бы уйти далеко, потому что путь преграждали каменные глыбы и обнаженные скалы. Я думаю, тем утром мы оба ощущали не выраженную словами потребность в ограничениях. Справа нас теснил океан, и меня не покидало ощущение, что мы оказались на краю света. Если не считать нежного шума волн и шуршания камней под ногами, в мире не было больше ни единого звука. Я говорил только потому, что Эли задавала мне вопросы, в основном касающиеся дел: о том, какие картины я недавно продал, о новых, еще не законченных работах, которые произвели впечатление на меня и, возможно, если сойдемся в цене, приятно поразят и ее. А потом настал ее черед, и она по собственному желанию рассказала о плюсах и минусах жизни в Дублине, о театрах, дорожных пробках, росте числа групповых преступлений, внутригородской борьбе за сохранение традиций в условиях пронизанного духом яппи позерства и бахвальства твердой валютой после недавнего экономического подъема, о необычных рынках и старых пабах, в которых до сих пор то и дело встречаются персонажи Джойса, так напоминающие георгианцев во всем, кроме щегольского акцента. Не поднимая на меня глаз, она упомянула и о том, что была замужем, очень коротко и сто лет назад, одна из ошибок длиной в восемь месяцев, которые иногда совершают двадцатилетние девушки. Юный политический демагог по имени Лоренс, который беспрестанно твердил о спасении мира, а сам, как скоро выяснилось, вполне сгодился бы на роль профессионального натурщика при создании образа эгоистичного подлеца; всегда готовый прыгнуть в центр внимания, противник всего и сразу, если не считать разбазаривания чужих денег, постоянно лебезящий перед любым, кто теоретически способен заплатить за него в баре, и ныряющий в постель за любой юбкой. Мать, конечно, предупреждала Элисон, да и все остальные тоже, но в том возрасте она не слышала ничего и никого, кроме пения птиц. И вот однажды утром, как только Элисон бросила трубку после звонка очередной его девки, тучи расступились. Проснувшись примерно через час, ее муж обнаружил, что все его пожитки упакованы в чемоданы. Дальше на выручку пришел отчим Элисон, он занялся бумажными вопросами и при помощи небольшой суммы денег и многочисленных угроз добился официального развода. Элисон не видела Лоренса около двенадцати лет и больше слышать о нем не хотела. Последние новости, донесшиеся до нее, состояли в том, что он осел в Америке, наверное, нашел себе какую-нибудь мазохистку с тугим кошельком, которая восторженно принимала его фирменное вранье, липкое, как мед.
Мы приближались к невысоким скалам, и пляж становился все уже и уже, пока вовсе не исчез в россыпи каменных обломков. Я уловил краем глаза какое-то движение, поднял руку, прикрывая глаза от света, но на следующие несколько секунд весь мир замер.
– Там кто-то есть, – сказал я, не понимая, почему собственные слова меня так встревожили. Голос был спокоен, но нетверд. Я откашлялся.
– Что?
– Там, наверху. На скалах. Кажется, женщина. Девушка.
Мы остановились и подняли головы. Каменная гряда темными слоями преграждала нам путь.
– Что ты видел?
– Не знаю точно. Какое-то движение. Вроде это была девушка. Длинные темные волосы, белая одежда. Промелькнула на периферии зрения.
Она внимательно рассматривала камни, и я тоже.
– Я никого не вижу.
– И я.
– Может быть, это была чайка? Или пена от волны? Я знаю, сейчас полный штиль, но иногда вода бьется о камни и поднимается довольно высоко.
– Мне показалось, что это был человек. Девушка. Она стояла среди камней и смотрела вдаль. Всего полсекунды. И потом исчезла.
Элисон задержалась взглядом на каменной гряде, затем пожала плечами.
– Может быть, кто-то из местных ищет береговых улиток? Мы тоже их в детстве собирали. Я и моя сестра Хелен. Отец каждое лето отвозил нас на пару недель в графство Уэксфорд. У нас там жили родственники, в деревне на севере полуострова Хук, прямо рядом с городком Фетард-он-Си. Две сестры моего отца и пожилая женщина, то ли его тетя, то ли двоюродная бабушка. В деревне был паб под названием «Конанс», там с превеликим удовольствием принимали литорины и сердцевидки. Жена владельца их консервировала. В детстве я их не очень жаловала, хотя сейчас точно не отказалась бы, а вот туристы, насколько я помню, не гнушались, ели их прямо из банок вместе с топленым маслом. Отрада для души, говорили все вокруг, правда, вряд ли польза для сердца. – Она взяла меня под локоть. – Пойдем назад, Майк. Кажется, я созрела для завтрака.
Когда мы вернулись в коттедж, Мэгги и Лиз уже не спали. Лиз сидела за кухонным столом с огромной кружкой кофе, кремовой в красный горох, подняв колени к подбородку. Она без энтузиазма смотрела вокруг сквозь узкие щелки глаз. Мэгги у плиты жарила бекон и сосиски. Она стояла босиком и с голыми ногами, в одной серой футболке на несколько размеров больше и розовых по-детски скромных трусиках, которые выглядывали из-под футболки каждый раз, когда она за чем-то тянулась. Улыбка, с которой она повернулась к нам, была полна намеков, но мы никак на нее не отреагировали, потому что нам и в самом деле нечего было скрывать. Я сел за стол напротив Лиз, Элисон налила нам обоим кофе из кофейника и села рядом со мной. Дверь слева от меня была приоткрыта. Через нее в кухню проникал свежий воздух утра, а если кто-то решил бы покурить, выходил наружу дым. Со своего места я видел тропинку, по которой мы только что гуляли, и участок берега вдалеке, тусклый на фоне сверкающей воды. Однако каменистой гряды отсюда видно не было. Я уговаривал себя, что не заметил там ничего особенного, это был не более чем плод моего воображения, обман зрения. И все же эта история не шла у меня из головы.