Мысль о том, чтобы вернуться голышом и без денег к Коро Ха после моего выступления в банкетном зале превратила страх в ярость. Я сжал пальцы левой руки на кошельке, превратив медные монеты в тяжелое оружие.

– Побыстрее! Раздевайтесь и бросайте кошельки на землю!

Я выпустил плечо Желтого-Камня и бросился вперед. Три шага Железного танца сократили расстояние между мной и громилой с ножом. Он замахнулся, я нырнул вниз, выбросил вверх руку, и мой кошель рассек ему щеку, точно тяжелая дубинка. Он упал, из носа полилась кровь, а монеты рассыпались из порвавшегося кошелька.

Кто-то схватил мою правую руку и заломил ее за спину. Я взвыл и принялся вырываться, но у меня ничего не получилось. И тогда, охваченный отчаянием, под действием алкоголя, почти не думая, я потянулся к единственному имевшемуся у меня оружию.

Меня наполнил лихорадочный жар, который сжег пары спиртного с легкостью, рожденной магией. Я вызвал огонь – вспышка горячего воздуха, света и запах обожженной плоти наполнили воздух, грабитель заорал и выпустил меня. Я повернулся и увидел, как двое других бросились бежать, причем за одним из них стелился огненный след.

Чистая-Река смотрел на меня, потрясенный увиденным. Или напуганный до ужаса.

– Давай выбираться отсюда, – сказал я, не в силах справиться с дрожью в голосе.

Чистая-Река кивнул, продолжая на меня смотреть, я видел вопросы в его глазах, но отвернулся, будучи не в силах на них ответить.

Мы поставили нашего товарища на ноги. Ему каким-то непостижимым образом удалось проспать нападение грабителей, хотя несколько сильных пощечин довольно быстро привели его в чувство.

– Ф-ф-фух! – фыркнул он. – О! И где это мы? Ах, да! Певички! Уже совсем близко…

– Да пошел ты со своими певичками! – рявкнул Чистая-Река. – Мы отведем тебя домой, мерзкий пьяница.

Мы снова подхватили его с двух сторон и, стараясь не терять времени, быстро пошли прочь. С каждым новым шагом внутри у меня все сжималось – от выпитого, от так и не отпустившего страха и от осознания того, что Чистой-Реке достаточно сказать всего пару слов Руке-Вестнику, одному из прокторов – вообще кому бы то ни было, – и светлый путь, лежавший передо мной, превратится в тюремную камеру, если не клинок палача.

Желтый-Камень находился не в том состоянии, чтобы внятно объяснить, где он остановился, поэтому мы сгрузили его в тесной комнатушке, которую делили Чистая-Река и его наставник. Чистая-река предложил проводить меня к господину Йату, и я согласился. Когда мы вышли с постоялого двора, я схватил его за руку и притянул к себе.

– Сегодня я спас тебе жизнь, – твердо сказал я. – Не будь меня, вы с Желтым-Камнем сейчас истекали бы кровью в том переулке или вас захватили бы грабители, чтобы получить выкуп, который твоя деревня никогда не смогла бы заплатить. После того как я нанес удар первому головорезу, двое других сбежали. И больше ничего не произошло. Ты понял?

Он тряхнул головой, делая вид, что озадачен.

– Ольха, ты забыл. Один из них так перепугался, что сбил на землю зажженный фонарь.

Я не сводил с него глаз, словно старательное изучение его лица сказало бы мне, намерен ли он сохранить мою тайну.

– Поэтому его одежда загорелась, – добавил Чистая-Река. – Разве ты забыл, как все было?

Я выпустил его руку.

– Конечно. – Мне даже удалось слабо улыбнуться. – Неуклюжий придурок.

– Нам с Желтым-Камнем повезло, что ты оказался рядом, – продолжал Чистая-Река, и внутри у меня все сжалось. – Ты здорово придумал, когда использовал свой кошель в качестве дубинки! Они настоящие трусы, испугались полупьяного парня, который прогнал их, размахивая кошельком с монетами.

– Да, трусы, – не стал спорить с ним я. – Наверное, мой наставник не находит себе места от беспокойства за меня. Дальше я сам найду дорогу. До свидания, Чистая-Река. Надеюсь, завтра выяснится, что твое имя занимает одну из первых строчек в списке.

Он кивнул мне.

– Уверен, что с твоим так и будет, Ольха.

В конце улицы я оглянулся. Чистая-Река стоял в дверях и наблюдал за мной, и я почувствовал, что моя тайна подобна натянутой между нами проволоке.

Коро Ха, разумеется, оказался прав. Какую ужасную глупость я совершил: мало того что напился, так еще и отправился посреди ночи гулять по незнакомому городу. Я подумал, что он наверняка не спит, дожидаясь меня, а когда увидит мою грязную одежду и узнает, что я лишился денег, поймет, что произошло. Я не сомневался, что меня ждет лекция, которая затянется до самого рассвета.

У ворот меня встретил один из стюардов господина Йата и проводил внутрь с облегчением на лице.

– Я боялся, что с вами случилось нечто ужасное, мастер Вен! – сказал он.

– Коро Ха спит?

– Он сказал, что очень устал после тяжелой недели, и попросил разбудить его, а также вас, когда рассветет.

Стюард посмотрел в окно. Я проследил за его взглядом и увидел, что едва различимый свет солнца уже начал пробиваться сквозь защитный экран.

– Было бы замечательно, – сказал я.

Я отправился в постель и лежал без сна, позволив мыслям блуждать в тишине и покое. Коро Ха лег спать. Хотел ли он показать, что доверяет мне, несмотря на то что настоятельно требовал, чтобы я ушел с банкета вместе с ним? Или его забота о моей безопасности отступила на задний план, раз образование, а следовательно, наши отношения «наставник-ученик» закончились?

Стюард вернулся, чтобы меня разбудить, и я спустился на завтрак, где увидел Коро Ха, который приподнял бровь, когда я уселся за стол.

Слуги принесли подносы с приготовленными на пару пирожками со свининой и нарезанные фрукты.

У меня болела голова, желудок сжимался от одного вида пищи, и я попросил принести рисовой каши и соевого молока.

– Как прошла ночь? – спросил Коро Ха.

Я отправил в рот ложку каши, которая оказалась безвкусной, но вполне устроила мой желудок. Ответ был готов сорваться с моего языка, слова – превратиться в предложения, мне отчаянно хотелось рассказать ему о том, что произошло ночью. Я знал, что если кто-то и готов выслушать меня с сочувствием, так это Коро Ха, – точнее, мог бы выслушать, если бы я столь равнодушно не отмахнулся от его совета и под воздействием алкоголя не подверг опасности все, чего мы с ним добились.

– Коро Ха… – начал я, подняв голову от миски с кашей.

Он посмотрел на меня, держа чашку с чаем возле губ.

– Что?

Я молчал. Я мог извиниться, но я не знал, будет ли этого достаточно, чтобы заделать трещину, возникшую между нами? Я опасался неизбежного выговора, отчего пропасть между нами станет еще шире, если он отреагирует слишком резко а я не смогу сдержаться. То, что я собирался ему сказать, умерло у меня на языке.

– Я больше никогда не буду столько пить, – пробормотал я.

Коро Ха пил свой чай маленькими глотками.

– Полагаю, некоторые уроки невозможно выучить с помощью наставников или книг, – только и сказал он.

Глава 6. Результаты

После дюжины чашек чая, темного и густого, точно чернила, мы с Коро Ха оделись, как подобало ученым, в черные шелковые плащи королевского покроя, с высоким воротом, поверх белых льняных рубашек. Коро Ха дополнил свой костюм столой, говорившей о его положении и украшенной тетраграммой: четыре символа в форме квадрата. Первый изображал мужчину, стоящего на коленях возле письменного стола, и означал «Ученый Второго уровня».

Многие из тех, кто имел такое же звание, служили в региональном правительстве, однако Коро Ха решил стать наставником.

Три других символа не были настоящими логограммами, а являлись фонетическими рунами, которые используются для обучения детей чтению.

Такими символами часто записывали иностранные имена, хотя большинство ученых с такими именами предпочитали переводить их на сиенский язык, когда создавали свои тетраграммы. Коро Ха являлся редким исключением.

Я никогда не спрашивал Коро Ха о причинах столь необычных решений – мне казалось, что задавать вопросы о его прошлом неприлично. Но сейчас пожалел об этом. Я понимал, что, когда я получу свое назначение, наши отношения изменятся. Если я также заработал Второй уровень, мы станем равны – будем братьями в науке. Если же я превзошел его и мне присудят Первый уровень, ему придется ответить на любой мой вопрос, пусть даже и не слишком вежливый.

Раздумывая над этим, я впервые понял, насколько сильно изменится моя жизнь. Я больше не буду «молодым мастером Веном», сыном купца средней руки, а стану ученым, достойным человеком, заслуживающим уважения. А если Рука-Вестник сделает меня своим учеником, мне суждено быть одним из самых важных людей в империи.

Я тряхнул головой, прогоняя эту высокомерную, глупую мысль. Как бы сильно я ни хотел стать Рукой императора, наверняка был другой кандидат, который сдал экзамены лучше меня, у которого все в порядке с первой логограммой родословной. И он не поджег человека накануне ночью.

У ворот нас встретили стюарды и проводили во двор.

Мы расселись так же, как на церемонии открытия, однако я колебался, когда стюард показал мне на свободное место рядом с Чистой-Рекой, который явился раньше меня. Напряжение между нами никуда не делось, хотя я решил сделать вид, что все в порядке.

– Доброе утро, Чистая-Река, – поздоровался я, усаживаясь рядом с ним. – Хорошо спал?

– Ольха! – Он посмотрел на меня и улыбнулся. – По крайней мере, я спал лучше, чем Желтый-Камень. Бедняга проснулся в ужасе, точно испуганный жеребенок, стал вопить и требовать, чтобы ему объяснили, кто я такой и куда его привел. Когда он наконец успокоился, он вылетел с постоялого двора и помчался прочь. Надеюсь, он успел добраться домой и одеться для церемонии.

– Поделом ему, если не успеет, – заявил я.

– Не будь таким жестокосердным, – сказал Чистая-Река. – Глупость юности заставила нас отправиться ночью на улицу, и только чудесное вмешательство мудрецов помогло без происшествий добраться до дома. – Он с невинным видом улыбнулся, но его слова были слишком близки к истине.

– Ты не забыл, что тот тип налетел на фонарь? – спросил я.

Чистая-Река взмахнул рукавами и фыркнул.

– Это совсем не смешно.

Прежде чем я успел ему возразить, раздался звон цимбал и гудение цитры, и на мраморный помост из приемного зала вышел строй прокторов, на головы которых с балкона из перевернутых корзин посыпались лепестки хризантем. Возглавляли процессию Голос Золотой-Зяблик и Рука-Вестник, их сто́лы украшали по две тетраграммы у каждого. Слева – личные печати, первый символ изображал руку, поднятую в приветствии в адрес логограммы король (внутри открытого рта в случае Голоса Золотого-Зяблика), а справа, как и на телах, – неизменное имя императора. Серебряный свет лился из тетраграммы на лбу губернатора, и я ощутил тяжесть магии. Сам император глазами своего Голоса будет наблюдать наши назначения на должности.

Чистая-Река наклонился ко мне и прошептал:

– А как тебе история про кота, у которого было пять пальцев, Ольха?

Я медленно к нему повернулся и нацепил на лицо выражение полной озадаченности.

– Не ты один слышал эту историю, – продолжал Чистая-Река. – Нас было трое, но Рука-Вестник выберет только одного. Если речь пойдет о тебе и обо мне, я думаю, тебе следует поблагодарить Руку-Вестника за оказанную честь и вежливо отказаться.

– Что? – прошептал я. – Почему? Никто в здравом уме не отказывается от такого предложения.

– Рано или поздно тебя все равно раскроют, даже если я буду молчать, – продолжал он, как будто меня не слышал. – Говорят, император знает мысли своих Рук – мысли и все их тайны. – Он смотрел на меня и улыбался. – Если тебя поймают – а тебя обязательно поймают, – пострадает вся провинция. Неужели ты думаешь, что империя снова будет проводить экзамены в Найэне, если первый из нас, кто станет Рукой императора, окажется предателем?