Солнце уже почти скрылась за горами, а мама с дочкой вели себя все так же, как и до смузи с подброшенной в него мармеладкой. Значит, продавец действительно наврал… Ючжи вздохнула. Она расстроилась, хоть изначально и не ожидала, что мармеладка сработает. При этом на душе стало немного легче.

* * *

Ючжи шла и рассматривала красочную плитку под ногами. Вдруг две длинные тени, за которыми она следовала все это время, остановились. Чжуа резко вдохнула, схватилась за горло и упала.

– Что случилось? – встревоженно спросила мама.

Лицо дочки становилось все краснее, словно что‐то застряло у нее в горле и перекрыло дыхание. Женщина поскорее опустилась на колени и началась хлопать ребенка по спине. Затем трясущейся рукой достала телефон.

Ючжи взволнованно сглотнула. Стук сердца громко раздавался в ушах.

Чжуа лежала теперь на боку, а из ее рта вытекало нечто розовое и желеобразное. Мама выронила телефон и стала лихорадочно хвататься за прохожих, моля о помощи. Вокруг собралась уже целая толпа. Кто‐то привел сотрудника парка, и тот начал спешно звонить в скорую.

Чжуа протянула руки к маме. Та аккуратно подняла ее, посадила на спину и начала успокаивать:

– Все хорошо, все будет хорошо…

Казалось, она пыталась убедить в этом и саму себя. Чжуа тем временем подуспокоилась. Ючжи видела, как размеренно поднимается и опускается ее спина. Легкая кофточка с короткими рукавами была насквозь мокрая. Что‐то здесь не так… Девочка пригляделась: мокрая ткань блестела неестественно, словно была скорее липкой, нежели мокрой. По спине Ючжи пробежали мурашки. Запахло чем‐то сладким, и она зажала нос. Знакомый приторный аромат с нотками кислинки щекотал нос. Девочка не удержалась и несколько раз чихнула.

Постепенно кашлять начали и все окружающие. Тут Ючжи наконец поняла, что это был за запах – мармелад.

– Я не могу дозвониться в скорую, – раздался встревоженный крик сотрудника парка, поднявшего руку для привлечения внимания. – У кого работает телефон?

Один за другим гости парка начали доставать свои устройства. Их лица мрачнели, а ропот толпы становился все громче. Ючжи озадаченно посмотрела на взрослых. Те стали поднимать телефоны выше, надеясь поймать сигнал, но никому это не удавалось.

– Что происходит?

Тут телефоны и вовсе выключились. Волнение росло.

На секунду Ючжи показалось, что она увидела продавца мармеладок, но стоило ей моргнуть и протереть глаза, как он исчез.

Среди окружающих стремительно распространялась паника. Ситуация с телефонами встревожила их явно больше, чем состояние Чжуа. Одна Ючжи не сводила с нее глаз. Плакса лежала неподвижно, уткнувшись лицом в плечо мамы. Казалось, будто она уснула. Женщина крепко сжала руку дочки и глубоко вздохнула. Немного успокоившись, она начала искать в толпе Ючжи. Их взгляды пересеклись, и мама направилась в сторону девочки.

– Ты, наверное, тоже испугалась, – с трудом выговорила она. – Боюсь, я не смогу пойти с тобой в полицию. Давай подойдем к тому сотруднику парка?

Но Ючжи ее не слышала – тело словно окаменело от страха. Лицо женщины еще недавно было мертвенно-бледным, а сейчас обрело багряно-красный оттенок. Девочка моргнула, но видение не исчезло. Значит, это не сон. Кожа все больше наливалась красным, совсем как у Чжуа. Ючжи попятилась назад.

– Что такое? – удивленно спросила женщина.

Стоило ей договорить, как ее тело забилось в конвульсиях. Изо рта потекла темная кровь, а вместе с ней и розовая слизь. Окружающие разом закричали, а мама попыталась прикрыть рот руками. Тело трясло так, словно из него был готов вырваться пришелец.

Чжуа проснулась и с трудом промямлила:

– А-м-а-я-а-ю!

– Что? Что ты сказала, доченька?

Женщина повторяла этот вопрос снова и снова, но связных слов у Чжуа не выходило. Казалось, ее язык растаял.

Ючжи побледнела еще больше. Она единственная поняла, что девочка пыталась сказать.

– Мама, я таю…

Врачей не было, телефоны не работали, отовсюду несло противным сладким ароматом. Происходило что‐то очень странное. Ючжи покрепче сжала лямки рюкзачка. «Они навсегда останутся вместе», – раздались в ее голове слова продавца. Кажется, она знает, что сейчас случится…

– Положите дочку на землю, – сказал вышедший из толпы мужчина. – Давайте сначала окажем первую помощь вам.

Говорил он весьма уверенно, но толку от этого было мало: не успел он закончить, как женщина схватила его за край рубашки. Лицо ее стало к этому моменту розовым. Сквозь слезы она проговорила:

– Я не могу отпустить ее…

Только сейчас все заметили, что одной рукой женщина прикрывает рот, а другой цепляется за мужчину. Дочка же с ее спины не падала, а держалась там, словно приклеенная. Маленькие ручки, обвитые вокруг шеи матери, начали таять и стекать липким карамельным сиропом.

Ючжи вспомнила, как однажды ела с мамой французский тост в пекарне. Когда она воткнула в него вилку, вытекли варенье и сироп. Девочка моргнула. Неужели все сейчас происходило взаправду? Может, это просто сон?

Руки, ноги, плечи и голова Чжуа текли, как сироп из французского тоста, и обволакивали собой маму. Разъединить их теперь было бы сложнее, чем достать карамель из стеклянной банки после жаркого лета.

Тело женщины начало неестественно светиться, а колени подкосились, словно все кости растворились.

Ючжи стояла неподвижно, будто кто‐то схватил ее за ноги и крепко держал на месте. Предложивший помощь мужчина с криком попытался убрать с себя руку женщины, но ее пальцы лишь растянулись, как растаявший мармелад. Мама закричала, как и все окружающие. Люди бросились наутек с воплями, какие еще недавно издавали на аттракционах.

Чем больше женщина пыталась отделиться от дочери, тем плотнее сплетались их тающие тела. Единой массой они упали на землю. Их лица, плечи, руки и ноги слились вместе.

Голова Чжуа растворилась еще не до конца. Найдя Ючжи, она подплыла в ее сторону и уставилась на девочку пустыми белыми глазами. Они медленно моргали, пока вовсе не исчезли в общей массе.

На земле теперь осталась только одежда и липкий розовый мармелад. Синее платье мамы, погребенное под ним, приняло какой‐то неестественный оттенок.

Ючжи начала с трудом передвигать ногами, шаг за шагом отдаляясь от липкой лужи, на месте которой еще недавно стояли любящая мать с дочкой.

– Все из-за этого мармелада…

Прощальный взгляд Чжуа не выходил из головы. В нем как будто читалось осуждение. Нет, не как будто, а точно. Она обо всем знала. Ючжи плотнее зажмурила глаза и побежала прочь. Липкая земля чуть ли не отрывала подошву сандалий.

Неужели Чжуа видела, как она подкинула мармелад в смузи? Это одновременно казалось вполне возможным и совершенно нереальным. Ючжи бежала, пока не выбилась из сил. Открыв глаза, она увидела, что стоит перед туалетом. Достала упаковку мармелада и зашла внутрь. Рюкзак выпал из скользких рук на грязный пол, но ей было не до этого.

– Надо избавиться от него.

Тут Ючжи поняла, что наступила на что‐то склизкое. Снова этот розовый мармелад! Неужели Чжуа с мамой преследуют ее? Девочка вскрикнула – и упала в лужу из мармелада и воды.

Присмотревшись, она заметила, что желейная масса имеет очертания мужчины и женщины. Они еще не до конца растаяли друг в друге. Казалось, пара крепко обнималась. Точнее, один человек пытался схватиться за другого, а тот хотел бежать, но лишь плотнее слился с партнером. Черты лица молодого человека были искажены, в то время как девушка выглядела весьма умиротворенно и счастливо. Было в ней что‐то знакомое. Немного подумав, Ючжи вспомнила: парочка у карусели!

Девочка швырнула упаковку мармеладок как можно дальше. Продолговатые овальные мармеладки отскочили от пола и разбежались в разные стороны. Ючжи с криком поползла назад, но вдруг поняла, что не слышит собственный голос. Она завопила громче, но уши будто оглохли. Девочка поднялась на ноги и выбежала из туалета. Тут она поняла, почему не слышала себя: в парке и без того со всех сторон раздавались истошные вопли.

Кто‐то только таял, а кто‐то уже превратился в мармелад. Было невозможно сказать, где заканчивается одна куча людей и начинается другая. Ючжи снова застыла на месте. Происходящее в парке по-своему напоминало ночной парад. От приторного сладкого запаха закружилась голова. Где сейчас родители? Не превратились ли и они в мармелад?

* * *

Яркая плитка была почти полностью залита розовой слизью. Казалось, что весь парк – лишь миниатюрная игрушка в руках гиганта, который, устав наблюдать за людьми, решил залить все чем‐то липким.

Ючжи беспомощно оглянулась. Она стояла одна-одинешенька в банке мармелада, как фигурка в снежном шарике. К ногам девочки вытекла розовая масса, окончательно потерявшая человеческое обличье. Ючжи начала пинаться, запачкав подол штанов мармеладом.

В этом море хаоса было ясно только одно: нужно найти родителей. Но что, если и они расплавились? Мысли вихрем закружились. Девочка затрясла головой. Как только она выберется из этого проклятого мармеладного шара, все закончится. Она хорошая взрослая девочка. И, конечно, найдет маму с папой. Без нее они не справятся.

Бурю мыслей прервал хриплый голос:

– Думаешь, твои родители здесь?

Кажется, она уже слышала это похрипывание раньше.

Ючжи подняла голову и увидела продавца мармелада. Он появился словно из ниоткуда, и черты его лица оставались по-прежнему неразличимы. Девочка потерла глаза, но это не помогло. Она отпрянула и случайно вступила в липкую массу. Под ногами захрустели не до конца растворившиеся кости.

Хоть вместо лица незнакомца и удавалось разглядеть только размытое пятно, Ючжи представила, как на месте, где у обычных людей рот, открывается и закрывается черная дыра. Голос продавца мармелада раздавался теперь прямо у нее в голове:

– Твоих родителей здесь нет. Где же они могут быть?

– Нет…

«Иди на парковку, посмотри, стоит ли там ваша машина», – шепнула Чжуа.

Ючжи закрыла уши руками.

– Они забыли про тебя и уехали домой. Уже спят, наверное.

– Неправда!

На размытом лице незнакомца появилась широкая, кривая улыбка.

– Не веришь мне?

Он протянул девочке руку, а ей оставалось лишь смотреть, как темные пальцы тянутся к ней.

– Пойдем покажу.

«На парковку ты пойдешь, и что брошена, поймешь, – нараспев зашептала Чжуа. – Растворилась, может, я, но хоть с мамой, не одна. Ты же полностью одна, вот такие вот дела…»

Это было последнее, что Ючжи услышала, прежде чем потеряла сознание.

Глава 2
Выживший

У Мишки Сони, талисмана Нового Сеульского парка, была короткая бурая шерстка, а в черных глазах блестели звездочки. Его часто путали с мышью, потому что уши сидели слишком широко для медведя, а рот немного выпирал. Первое время велись активные споры о том, не заменить ли талисман – уж слишком он напоминает медведя в другом, более популярном парке развлечений за границей. И все же Мишку Соню никто не уволил. Теперь он встречал гостей на главной площади у входа.

В обязанности дружелюбного задорного медвежонка входило раздавать детям шарики, танцевать и позировать для фотографий. Некоторые ребята, чувствуя полную безнаказанность, позволяли себе его задирать. Прямо сейчас один такой мальчик стоял и тыкал Мишку Соню в плечо игрушечным ножом, который он то ли принес из дома, то ли купил прямо в парке.

Мальчик гоготал, наблюдая за тем, как талисман качает головой. Пришли родители хулигана и принесли чуррос. Ребенок выпустил подаренный медвежонком шарик и ускакал с перепачканным в сахарной пудре ртом.

Мишка Соня стоял неподвижно. Он должен был бы танцевать, кружить по площади, но пока что кружилась только голова человека в костюме.

Внешне талисман выглядел по-прежнему радостно, но внутри у него все бурлило.

– К черту, – сплюнул Сачжун.