Еще зимой бабушка рукодельничала. Вязала носки на спицах, но нитки не покупала, а пряла сама из шерсти соседских овец, которую раздавали даром всем желающим, иначе выбрасывали за ненадобностью. Бабушка и меня научила пользоваться веретеном³ и прялкой. Вдвоем мы долгими зимними вечерами пряли тоненькую ниточку из клуба шерсти. Действие было медленным и успокаивающим. К сожалению, этот бесценнейший опыт в течение жизни мне не пригодился. Я ни разу не пряла самостоятельно, без бабушки, а вот другое рукоделие, которому она научила, практикую до сегодняшнего дня – вязание круглых ковриков из лоскутов ткани толстым крючком. Для этого нужно было взять кучу ненужной одежды или постельного белья и порвать их на тонкие полоски. Дальше полоски связывались и наматывались в отдельный клубок, который превращался в прекрасный круглый коврик диаметром семьдесят-восемьдесят сантиметров. Такими ковриками был застелен пол в бабушкином доме. Их было великое множество. Когда один комплект стирался, на смену приходил другой – чистых ковриков. Несмотря на нищету и возраст, бабушка оставалась невероятной чистюлей. В доме всегда был чистый пол, чистая посуда и до самой ее смерти не ощущалось «старческого» запаха. Никакой тебе паутины в углах, грязных окон или пыльных занавесок. Все чисто и аккуратно, но очень бедно.

Что касается личной гигиены – это отдельная и суровая история. Водоснабжения в деревне не было, и почему-то никто не догадывался пробурить скважину и провести воду в дом. Вполне возможно, недоставало нужных ресурсов – как технических, так и финансовых. Поэтому умывались колодезной водой, которую наливали в рукомойник, прикрепленный на стену. Вода стекала в таз, который стоял под рукомойником. Слитой водой бабушка часто поливала картошку или использовала ее для других бытовых нужд.

Если нужно было помыть голову, тело – это в баню, но бани у бабушки с 1977 года не было. Затопить баню – тяжелый физический труд, и без мужской силы не обойтись: нужно наносить дров и воды, затопить печь. Воды должно быть много, чтобы спокойно помыться и не экономить.

Соседи часто звали бабушку в баню – она не отказывалась. Если же баня требовалась мне или маме, то мы ходили к моему дяде Юре. Заодно и повидаемся с родственниками, и помоемся. А после всегда подавали вишневое варенье с чаем, которое я невероятно любила. Представьте: возвращаешься после бани к бабушке – через три улицы и два поворота, за окном, допустим, мороз минус тридцать, укутаешься в шаль, – бабушка еще даст свой теплый тулуп, – идешь и аж пар от тебя. И никто не болел, никто не мерз!

Дома уже тепло, печь натоплена. В деревенских домах печка служила не только обогревательным прибором, но и утилизатором мусора. Сор из избы не выносили – всё сжигалось. В деревнях пластика не было, поэтому мусор уничтожался просто. Если вдруг попадался полиэтиленовый пакет, то его не выбрасывали, а бережно мыли и сушили, чтобы использовать вновь.

Бабушка умерла в 1999 году. Умерла своей смертью в кругу семьи. Она оставила неизгладимый след в жизни не только моей, но и каждого своего ребенка и внука. Она прожила восемьдесят семь лет – это сравнительно долго. И знаете, что я заметила: люди, которым довелось испытать лишения, живут всегда дольше. Бабушка, вспоминая, как ее семья голодала, так и говорила: «Соседи хорошо жили, но умерли уже, а мы голодали, скорлушу⁴ ели да крапиву. Однако до сих пор все живы и здоровы».

В наследство от бабушки я получила толстый крючок для вязания круглых ковриков из лоскутов ткани, пуховую маленькую подушку в красной наволочке и самое главное – умение брать ответственность не только за себя, за свои слова, но и за детей и родителей, когда они состарились.