Адам, словно и впрямь боялся, что она сбежит, потому крепко, но не до боли сжимал ее локоть, пока вел за собой от парковки к лифту и потом по выбранному этажу. Щеку он оттер еще в машине, но налившийся спелой сливой синяк и свежий пластырь так и кричали: «Эй! Посмотрите на нас!» Никто не смотрел. То ли Адам применил свое колдовское кунг-фу, то ли все вокруг предпочитали закрывать глаза до тех пор, пока им платили. Классика. Что поделать? А ничего не надо было делать. Вот Ева и топала послушно туда, куда вели, хотя ей самой уже не хотелось ни новых вещей, ни возвращения домой, ни минимального объяснения происходящего. Потому, когда Адам остановился возле модного магазинчика подростковой одежды, возражать не стала.

– Мистер Илу! Как поживает ваш отец? – шикарная блондинка-администраторша с крошечным металлическим бейджем, на котором едва угадывалось имя – «Стефани», одарила мальчишку такой улыбкой, что сразу стало ясно, кто из двух упомянутых ее действительно интересует, особенно когда она заметила Еву, и улыбка растаяла.

– Отец, как обычно, весь в работе. Вот, оправил меня с сестренкой вернуть ей утраченный во время перелета гардероб, – Адам прижал Еву к себе и обнажил зубы.

Смотрелось ужасно, особенно вкупе с фингалом, но на Стефани подействовало, и та смерила Еву сочувствующим взглядом.

– Шайны, да? Они в последнее время вконец обнаглели, и все им с рук сходит, потому что с правительством Северной Колумбии сотрудничают. Но лучше уж багаж, чем как Шайн 373. Не летай больше самолетами этой компании, поняла?

– Ладно, – послушно ответила Ева. – Не буду.

– А с инженерами их, слышали, что случилось? Ну теми, что показания в суде давали.

– Кошмар, – подтвердил Адам и горестно вздохнул. – Так ты нам поможешь?

– Конечно! – лучезарная улыбка вернулась администраторше на лицо. – Какой бюджет?

– Безграничный. Я же говорил, он ее балует.

В последней фразе как будто промелькнула искренняя обида, но Стефани ухватила Еву за руку и с кокетливым «Я бы такую куколку тоже баловала» потянула за собой. И можно было сколько угодно оглядываться на «старшего братца», который пока еще стоял у кассы, спасения ждать не приходилось. А потом он и вовсе развернулся к выходу и просто ушел.

«Зараза мелкая!» – подумала Ева, но остаться сейчас одной без него показалось божьим благословением.

Они со Стефани шли вдоль рядов вешалок, развешанных по восходящей, и администраторша брала с них время от времени какую-нибудь вещь, прикидывала на глаз и довольно улыбалась. Бренды на бирках Ева не знала, но судя по ценнику ничуть не хуже тех, что продавались в ее родном мире – понты, бессмысленные и беспощадные. Как и вся ее жизнь – бессмысленная и беспощадная, что в старом теле, что теперь в кукольном. Сейчас, кажется, даже больше, потому как очень оно все походило на фарс.

– Так, пойдем-ка, пока примерим это, – Стефани указала на собранную на руке приличную стопку одежды, а когда Ева не сумела сдержать вздох, «обрадовала»: – Не переживай. Пока будешь примерять, я еще подберу. А потом посмотрим обувь.

Улыбка получилась почти искренней, благодаря чему не пришлось объяснять, почему это красивая девочка вдруг не любит брендовые шмотки, еще и на халяву. Не расскажешь ведь, что в куклу впихнули чучело, для которого необходимость купить что-нибудь из одежды превращалась в сущую пытку. И дело даже не в том, чтобы найти нужный размер – с этим-то как раз проблем не было. Дело, скорее, в собственных ожиданиях, когда надеешься к следующей обязательной покупке влезть в вещь поменьше, а выходит почему-то наоборот. Только с обувью всегда везло, потому что размер ходовой и, несмотря на избыточный вес, объем не увеличивался, просто исключаем сапоги и ботинки с высокой голенью, и вот оно – счастье.

Новая одежда – вот где неожиданность-то! – вся пришлась впору. Нет, не так – она вся сидела идеально. То ли у Стефани так наметан глаз, то ли тело Евы обладало собственным магическим кунг-фу, жаль, что оно распространялось только на шмотки. И всякий раз, когда Ева выходила из-за шторки, чтобы показаться Стефани, кто-нибудь из покупателей останавливался и с восхищением, а то и с завистью смотрел, как на ней сидят модные шорты с топом или платье из последней коллекции такого-то дизайнера, или короткая юбка с ненавистными кружавчиками на прилагающейся к оной кофточке, или… Поначалу было забавно, но постепенно начало надоедать. Особенно толпа зевак, собравшихся перед ее кабинкой как на бесплатный показ мод. Нашли куклу! Впрочем, она еще пару дней назад испытывала похожие с зеваками чувства. Как будто ей дали саму себя поиграть, но играть больше не хотелось – хотелось поставить на полку за стекло и пойти заняться чем-нибудь еще. Чем-нибудь полезным. Чем?

На очередной паре шмоток Ева не сдержала вздоха и влезла вместо них обратно в свои брюки и футболку.

– Что такое? – обеспокоенно спросила Стефани. – Размер не подошел.

– Не знаю – не мерила. Просто… Мне надо… ну… в дамскую комнату.

– А-а. Да, конечно. С тобой сходить?

– Не, не надо. Просто объясни, как пройти, сама доберусь.

К счастью, отговаривать от сопровождения не пришлось – Стефани все-таки находилась на работе. Зато Адама, с которого хотелось спросить за все сразу, а может, заодно подбить второй глаз – для симметрии, нигде не наблюдалось: ни у кассы, ни рядом с магазином, ни дальше на лавочках для посетителей. Конечно, он вполне мог уйти по каким-нибудь своим делам или по поручению Змея, но отчего-то показалось, что он вернулся в машину, чтобы очистить ту от крови. Непонятно только зачем, ведь синяк и рана никуда не исчезнут, по крайней мере, вот так сразу. Ладно, не суть, суть в том, что его вполне можно поискать на парковке, тем более парковочное место Ева запомнила – всегда отлично ладила с цифрами, не то что с людьми.

Внизу она заплутала. То ли вышла не на том этаже, то ли повернула где-то не там, но эскалатора, идущего на подземную парковку, никак не могла найти. Надо было возвращаться к магазину, но не хотелось попасться Стефани на глаза и продолжить мерить бесконечные шмотки. За них, конечно, не ей платить, но ведь и за примерку никто ей не заплатит. И вообще, вот куда столько вещей? Солить разве что! Потому как носить их ну невозможно! Особенно платья! Кто, блин, придумал платья? Наверняка мужики, чтобы стеснить женщин даже в движении.

Запал возмущения стих, когда она почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Принялась вертеть головой по сторонам в надежде увидеть Адама, но это был незнакомый мужчина. Немного за тридцать, коротко стриженные светло-русые волосы, правильные черты лица, небольшая небритость… Хм… Это боги лыра сжалились над ней и послали-таки красивого мужика, чтобы избавиться уже от Адама и той хтони, что из-за него случается?

Незнакомец улыбнулся и поманил ее пальцем.

И Еве очень захотелось подойти, только… Только это было не фэнтези, несмотря на все магическое кунг-фу Адама, по крайней мере, не книжное фэнтези. Да и она не героиня романа, это с ними если и случается чего плохого, то на помощь обязательно приходит герой. Вовремя приходит. Кто придет к ней, когда случится непоправимое? А оно случится, потому что взрослый мужик, улыбающийся незнакомой девочке пятнадцати лет, а для остальных она была именно девочкой-подростком, ничего хорошего не сулил. Но когда Ева отрицательно мотнула головой на его призыв, предлагая ему мысленно поискать другую жертву, а еще лучше сдохнуть, он усмехнулся и пошел к ней сам.

Она попятилась, затем развернулась и побежала к лифту, пытаясь пробиться сквозь толпу выходящих, которой ее смело, зато скрыло. А вот незнакомец сумел пробиться внутрь, но не успел выйти обратно, когда заметил Еву снаружи. Наверное, показать ему на прощанье средний палец было не лучшей идеей, ведь кто знает, что означал в этом мире сей жест, но трясущийся во всем теле ужас требовал хоть какой-то разрядки. На следующем лифте, остановившимся до того, как мужчина вернулся, она поднялась до этажа, где располагался нужный магазин. Вбежала внутрь, надеясь получить здесь укрытие, и налетела прямо на Адама, о чем-то напряженно разговаривающего со Стефани.

– Видишь, – обрадовалась администраторша. – Я же говорила – скоро вернется.

– Извини, – Адам покаянно улыбнулся, попутно приобняв Еву за плечи и прижав к себе. – Я уже забыл, какая она непоседа… Оформишь нам доставку?

Пока они занимались оплатой, Ева пыталась высмотреть сквозь стеклянные стены магазина, не идет ли незнакомец. Просто ей вдруг пришло в голову, что если не только Адам умеет в магию? Вдруг тот наглый блондин вовсе не педофил, а кто похуже? Ну, тоже с магией. Что если Адам с ним не справится? Кто тогда справится? Второй раз как-то не хотелось умирать, тем более было предчувствие, что теперь мирным сердечным приступом дело может не обойтись.

– Что случилось? – закончив с покупками, Адам вытащил ее наружу и остановился, дожидаясь ответа.

– Да так, – Ева махнула рукой. Ей очень хотелось обратно в особняк под защиту Змея, потому что Змей, казалось, легко справится вообще со всем на свете.

– Какое «да так», когда тебя всю трясет.

– Да ничего не случилось! – Как бы он со своей гордостью и желанием почесать кулаки не пошел на поиски несостоявшегося обидчика. – Просто у лифта с мужиком каким-то столкнулась и перепугалась.

– Каким мужиком? – не отставал Адам.

И ей хватило дури ответить:

– Красивым…

Нет, он даже не матюгнулся, только потер переносицу и наставительно изрек:

– Слушай, тебе надо прекратить читать эти свои любовные романы.

«Вот в чем прав, в том прав, – подумала Ева. – Кажется, пришла пора читать книжки по самообороне».

– Ладно, шамкодявка, пошли домой.

Вскинула было голову огрызнуться, но тут же опустила, потому что вот опять – в чем прав, в том прав. Шмакодявка она и есть. Росла-росла, а выросла только вширь. Новое тело, конечно, куда компактнее, да только мозгов на килограмм живого веса, кажется, больше не стало. И с этим надо что-то делать, иначе…

Дальше мысль так и не сформировалась, потому что Адам снова схватил ее за локоть и потащил за собой к лифтам.

– Хватит меня так держать, – попросила она.

– Больно?

– Нет. Просто не надо. Не бойся – не сбегу.

Взгляд получился грустным, но смотрел он не на Еву – на кого-то внутри нее.

– Надеюсь, – ответ прозвучал тише обычного.

Руку Адам так и не убрал.

Глава 8. Тогда. Дилемма неделимых

Сервировавших стол стоило убить. Имей Михаэль хоть часть той славы, что влачилась за Люцифером от окраин к столице, так бы и поступил, когда перед ним поставили белоснежную тарелку со ржавой рыбой. Но он считался оплотом здравомыслия, потому сдержался несмотря на ржавые цветы в белоснежной вазе, ржавое вино, разлитое неосторожным движением по белоснежной скатерти, и ржавый закат, подкрашивающий все в свой цвет – цвет огня, цвет разрушенного железа, цвет крови. И меча, так глупо оставленного братом рядом с загадочным пленником Матери. И листвы на дереве, выросшем в той тюрьме. И пожара, что вскоре поглотит всю вселенную. Пожара, на который Она не желала откликаться, чтобы остановить.

Острое серебро справа, зубчатое слева. Вода в пузатом бокале. Слуга, послушно замерший по правую руку. Отчет о беспорядках в городе, вызванных смертью Адама и Евы. Притихшие бунтовщики, бунтующие гарнизоны. Гвардейцы уважали силу, и мальчишка, в одиночку справляющийся с армиями противника, просто не мог им не понравиться. Гвардейцы ценили красоту, и кроткая девочка, занимавшаяся поставками лекарств и медицинских андроидов в лазареты, пришлась им по нраву. Гвардейцы были преданы престолу, преданы Ей. Она лично вывела тогда еще детей к войскам и объявила величайшей ценностью Империи. Детишки мертвы, и теперь кто-то должен ответить за их смерть.