Отец смотрит на меня с нежностью, словно я в его глазах все еще та самая кроха, которую он однажды оставил. А у меня из головы не выходит один вопрос?

– Я все не пойму, почему ты попросил меня снять защиту? Жемчужина, которая усиливала мои способности, давала похожий эффект, под ее куполом мы были в безопасности.

– Жемчужина?! – округляются от удивления его глаза. – Никому о ней не говори и не в коем случае не показывай.

– А что в ней такого?

– Не здесь, – обрезает меня отец, и подводит к водопаду. – А вот и наше убежище.

Там, на другом берегу реки, он шумел бы так, что у меня уже заложило бы уши. Там, но не здесь. И вода, и время, и звуки – все будто бы преломляется в тумане, искажая естественный ход течения.

Одним легким движением руки отец раздвигает потоки воды в стороны и приглашает нас пройти внутрь. Не знаю, что я ожидаю увидеть за водопадом, но это настоящий тайный ход, выбитый в камне. От тумана нас скрывает не только вода, но и плотная магическая завеса подобно той, которая установлена у мамы по периметру. Она более чем надежно защищает вход от нежеланных гостей. И я ловлю себя на том, что мне очень интересно, что же ждет нас внутри.

Входная арка, вырезанная в стене пещеры, обрамлена фиолетовыми светильниками из минералов, которые источают мягкий свет. Как только мы с отцом и Егором входим в подземный город, наши глаза постепенно привыкают к полумраку, а носы наполняются ароматом влажной земли и свежих трав. Это чудо вызывает у меня все новые вопросы.

Город в пещерах, образованный из сотен округлых сводов, тысячей огней и людских голосов, кажется живым, словно сами его стены дышат, и в них бурлит энергия. Деревья, кустарники и цветы здесь не знают о солнечном цвете, но продолжают расти, цвести и даже плодоносить.

– Но как такое возможно? – с восторгом осматриваюсь по сторонам. – Тоже магия?

– Без нее никому из нас было бы не выжить. Это все Никифор, он здесь заменил солнце, – усмехается отец, – я вас еще познакомлю.

Местные жители встречают гостей с интересом, но и мы разглядываем их также. На них одинаковая простая одежда из светлой грубой ткани с какими-то яркими нашивками, видимо, чтобы лучше различать друг друга в этих потемках. Мы застаем их за работой, здесь ее хоть отбавляй, но стоит им увидеть моего отца, их лица озаряются радостью и надеждой.

Глядя на них, я поражаюсь насколько разнообразна жизнь под землей – дети играют в переулках, взрослые занимаются ремеслом, кто-то собирает урожай из грибов и корней, другие готовят и поют веселые песни, еще и подмигивают друг другу.

Мое сердце наполняется теплом. Я не ожидала, что под землей, окутанной магическим туманом, уцелело такое количество людей, и несмотря на страшную угрозу они продолжающих свои жизни. Каждый из них стал частью этой маленькой общины, и вопреки страху и темноте, сохранил человечность и веру в крепкую дружбу.

По освещенным улочками и навесным переходам, под которыми шумели подземные воды, мы продвигались к центральной площади, где отец по обыкновению встречался с местными жителями. Стоит им его заметить, и нас окружает целая толпа.

– Ярослав вернулся! Все сюда! Как дела на поверхности?

– Без изменений, – отзывается отец, и ставит на стол свой увесистый рюкзак.

– А это кто с тобой? Откуда? Как сумели выжить?

– Мы из «Пропади пропадом», – отзывается Егор, и вопросов становится еще больше.

Среди всей этой толпы тут же находятся родственники его матери, и вот уже на груди моего любимого рыдает от счастья какая-то женщина.

– Надо же! Кто бы мог подумать, что вот так свидимся? Рассказывай, как вы там, как родители? Мы здесь уже много лет без новостей, нам все интересно.

В это же время отец выкладывает на стол, собранные им с поверхности вещи. В моем мире мы вряд ли назвали бы их ценными, но здесь, после всего пережитого, каждый из этих предметов на вес золота. Старинные книги, стеклянные бутылки с лечебными настойками, ремесленные инструменты, детские игрушки, изящные украшения, созданные руками старинных мастеров – все это напоминает об истории и культуре народа, и поддерживает в людях жизнь.

Я замечаю, как все новые жители подземелья устремляются к моему отцу. Их лица светятся от радости и восхищения, каждого из них папа знает по имени. Они заменили ему потерянную семью, он же стал для них символом надежды и защиты, последним стражем, который вернулся с дарами из разрушенного мира.

Поднимая найденные предметы в воздух на всеобщее обозрение, отец рассказывает детям о том, как они были использованы и почему так важна каждая деталь. Люди восторженно слушают его, будто это священный ритуал, связывающий их с давно ушедшими временами.

Наблюдать за происходящим горько и радостно одновременно. Сейчас их мир погружен во тьму, но так было не всегда, и не всегда будет. Туман поглотил не все, ему не добраться до человеческих сердец, полных надежд и солидарности. В этот момент я ощущаю связь со всеми этими людьми, уверенность, что они могут справиться с невзгодами, несмотря на тьму, не оставят друг друга за пределами света.

Глава 24 Ориентир
Лера

Мы с Егором устали с дороги. Отец замечает это, и ведет нас за собой в одно из жилищ подземного города.

– Чей это дом?

– Мой. Но бываю я здесь крайне редко. Почти все время я должен быть там, на поверхности, и покидать свой пост надолго не имею права.

Увесистая дверь со скрипом пропускает нас внутрь, только подтверждая слова хозяина. Знакомое фиолетовое сияние минералов освещает помещение. Обстановка скудная: стол, стул, кровать, сундук с личными вещами, крохотное подобие кухни. Здесь же, на столе, на особом месте под стеклом, я замечаю мамино фото и тепло улыбаюсь.

– Твой портрет в ее доме висит в Ульянкиной спальне. Не проходит и дня, чтобы она не вспоминала о тебе.

Стоит ему это услышать, его глаза наполняются немой тоской, и я уже не уверена, стоило ли об этом говорить, который раз бередить его раны, если выхода из всей этой ситуации все равно нет. Но в тоже время я чувствую, что он имеет право знать. В этом мире есть люди, которые его ждут и любят, день и ночь молятся за него. Разве знание об этом может сделать кого-то слабее или причинить боль?

– Лерка, моя Лерка, – любя обнимает меня отец и целует в лоб. – Сами-то вы здесь как оказались? Что искали на другом берегу в тумане и как планировали выбираться?

Мы с Егором по очереди рассказываем нашу историю, о том, как попали в этот мир и угодили в чужие тела, о назиданиях старшей ведьмы и встрече с мамой, о следах магической паутины, которая должна привести нас домой, о жемчужине и наказах темного эльфа.

Отец внимательно слушает, на каждом шагу все больше удивляясь нашим приключениям. А когда Егор достает из кожаного мешочка жемчужину, на отцовских глазах проступают самые настоящие слезы.

– Жемчужина Мудрости, – произносит он с благоговением, при этом отказывается к ней прикоснутся. – Это очень сильный артефакт. Я думал, их и не осталось уже на свете.

– Эльф сказал, есть еще две.

– Нам и одной будет достаточно. Он дал инструкции, сказал, что с ней делать?

– Да, сказал. За королевским дворцом есть сад, за садом озеро, на озере островок и колодец. В него я и должен забросить жемчужину. Не пойму только, почему этого не сделали сами эльфы, и зачем им это все надо?

– Не сделали, потому что не смогут преодолеть туман и бездонное Озеро Смерти. Это непростая задача, переплыть его мало кто способен. К тому же, в их жилах течет темная магия, а жемчужине, чтобы раскрыться, нужна сила света.

– Но во мне нет никаких особых сил, – пожимает плечами Егор. – Да, я без проблем переплыву любое озеро, в этом я профи, но не более того.

– Дайка мне руку, – улыбается отец и накрывает его ладонь своей. – А теперь закрой глаза и представь солнце в самый ясный день, будто ты крепко стоишь ногами на земле, но при этом тянешь к нему свои руки, так, что его лучи приятно согревают кожу.

– Представил, и что?

Отец медленно поднимает свою ладонь, а от руки Ветрова идет вполне различимое свечение.

– Вот что, – улыбается он, и я вместе с ним. – Не ошибся твой темный эльф, ты и есть Призрак Света.

– Какой еще призрак? – пугается Егор и потряхивает ладонью, словно от этого свечения можно избавиться, как от какого-то недуга.

– Тот, о котором сказано в писании. «В начале времен, когда мир был погружен во тьму, явился Призрак Света, обладатель силы, способной разорвать покрывало мрака. Он был и не был, поскольку его сущность простиралась между двумя мирами: миром живых и миром теней».

– Но я не тень.

– Здесь и сейчас да, а в своем мире? Не задумывался, куда делось твое собственное тело? Оно перешло в другое измерение. Там до вашего с Лерой возвращения вы не более чем тени. Писание длинное, но суть пророчества в следующем: «Когда настанет Великое Затмение, и солнце будто за облаками скроется за густым туманом, Призрак Света вернется, пробудит древние силы, и лишь их свет сможет восстановить равновесие».

– Хочешь сказать, как только Егор бросит эту Жемчужину Мудрости в колодец, туман рассеется?

Эта мысль кажется мне безумной, но взгляд отца подтверждает мою догадку.

– Да, девочка моя, да! Очень на это надеюсь. Тогда у всех этих людей появится шанс на новую жизнь…

– И у тебя тоже, пап. У тебя и у мамы с Улей.

– Странно, что Фэйл сразу не сказал, зачем все это затеял. Ради такого точно стоит рискнуть, – соглашается Егор. – Я сделаю все, что от меня потребуется.

В этот вечер мы еще долго говорим обо всем. Отец вспоминает тот самый день, когда в последний раз видел маму, и как попрощался с ней. После этого он и его единомышленники, такие же сильные маги, бросили все силы на борьбу с разрастающимся туманом, только в итоге сами оказались его пленниками.

– Так отчего он возник? Темные эльфы имеют к этому отношение?

– Теперь никто и не скажет наверняка, – отец растирает широкими ладонями лицо, и в который раз переводит взгляд на мамино пожелтевшее фото. – Как и то, сколько жизней он в итоге унес за эти годы. В какой-то момент я просто перестал считать.

Оставив нас переночевать в своем доме, отец обещает вернуться утром и уходит. Устроившись поудобнее на груди Егора, еще какое-то время я пытаюсь уснуть, только выходит не очень. Пусть в стенах этих пещер мы в безопасности, но уже завтра нас ждет новый день и новые испытания.

– Ты тоже считаешь, что я Призрак Света? – раздается в тишине его шепот.

Неверящим взглядом Егор разглядывает собственные ладони, я же, немного задрав голову, разглядываю его лицо в профиль.

– Не знаю, как для остальных, а по мне ты слишком живой и желанный для призрака, – приподнимаюсь на локте и оставляю поцелуй на его губах. Егор обхватывает меня за талию и охотно отвечает. Пальцами уже по привычке перебираю его удлиненные немного жесткие пряди. – Как же будет странно после всего этого вернуться в свои прежние тела. Кажется, я уже успела привязаться к тебе такому.

– Даже так, – улыбается Егор. – Ну, Травникова, вот уж не ожидал, что буду ревновать тебя к оборотню.

– Ты пока и есть оборотень, – смеюсь я, подставляя шею для поцелуев.

– Это ненадолго. Правда, я уже и не помню толком, кто меня ждет на той стороне.

После его слов сердце пропускает удар, чтобы тут же забиться с утроенной силой. Господи, неужели времени уже не осталось и страстоцвет почти отцвел?

– Что, совсем никого? А как же твои родители и друзья?

– Родители… – задумывается Егор, – на ум приходят только те, что остались в «Пропади пропадом». А друзья, даже не знаю, были ли они у меня?

– Конечно, были. Иначе откуда на твой день рождения собралась бы вся эта толпа. Скажи хотя бы, что помнишь Илюхина, – молю его я, но Егор смотрит на меня непонимающим взглядом.

– Кого?

– Вадима, кого же еще? Твоего безбашенного лучшего друга-здоровяка.

– Прости, Лер, но я такого не знаю.