Райан пришел в себя от холода. Открыв глаза, он увидел сквозь просвет в ветвях усыпанное звездами небо и понял, что лежит на уже успевшей остыть от ночной прохлады земле. Шевелиться не хотелось. Руки и ноги были как будто чужими, в голове неприятно гудело, отчего мысли путались и разбегались. Он со стоном сел, опершись обо что-то рукой, и вдруг почувствовал под ладонью тепло. Посмотрев вниз, он увидел, что в качестве опоры использовал основание алтаря. Да, теперь это, несомненно, была не просто известняковая глыба, алтарь жил! У них получилось! Райан видел, как внутри камня спокойно и неторопливо течет поток, как он, поднимаясь, достигает октаграммы и, упершись в нее, как в непреодолимую преграду, стекает вниз беспорядочными ручейками тоненьких силовых линий. Они пересекались и расходились вновь, оплетая алтарь изнутри плотной сетью, подобной гигантской паутине, а потом спускались обратно, вливаясь в русло магистрали. Структура алтаря получилась почти идеальной и напоминала ветвистую иву, с длинными гибкими ветвями, спускающимися в воду. Только и дерево, и вода текли, переливались и мерцали радужными всполохами.

«У нас получилось! Этот алтарь по мощности заткнет за пояс половину святилищ Империи. Великая Тьма! Получилось!», – вихрем пронеслось у него в голове и вдруг оглушительным ударом взорвалось: «Илаита!»

Он вскочил на ноги, пошатнулся, снова оперся на алтарь и увидел лежащую на противоположной стороне девушку. Спотыкаясь на нетвердых еще ногах, он бросился к ней, упал на колени, бережно приподнял ее голову и вдруг почувствовал что-то липкое на руках.

«Кровь!»

Все волосы с правой стороны головы были перепачканы кровью. Райан поспешно просканировал ауру и облегченно выдохнул: она была жива. По-видимому, девушка сильно ослабела из-за потери крови, а поэтому была в глубоком обмороке, но жива! Она дышала еле слышно и была очень бледна. Он осторожно ощупал голову. Осколок камня ударил ее чуть выше уха, чудом не попав в висок. Кожа была рассечена, и на месте удара уже налилась гематома, но кости остались целы. Необходимо было как можно скорее остановить кровотечение. Взяв Илаиту за руку, Райан начал поспешно накладывать плетение ускоренного заживления, на середине почувствовал, что темнеет в глазах, и запоздало вспомнил, что он все еще почти пуст. В груди поднялось волной бессильное бешенство, он чувствовал, как из Илаиты с каждой минутой уходит жизнь. Не выпуская ее руки, он положил свою ладонь в центр октаграммы и, выключившись из реальности, жадно потянулся к живительному потоку Силы. Конечно, делать так, не актировав гемму, было нельзя, но Райану некогда было просчитывать последствия. Энергия потекла сквозь него, наполняя Силой нити заживляющего плетения, и Илаита задышала глубоко и ровно. Райан удовлетворенно кивнул, выпустил ее руку и вдруг почувствовал, что реальность опять куда-то уходит, а тело скручивает боль.

«Проклятие! – выругался он, заметив, как потеплел амулет на его груди. – Нет, нет, нет! Только не так! Только не сейчас!»

Но было уже поздно. Проходившая сквозь него чистая Сила коснулась геммы, камень вздрогнул и ожил. Тонко завибрировали нити привязки, оберегая связь ауры с его настоящей, полноценной геммой. Но она была далеко, а новый амулет висел у него на шее и со скоростью магистрального потока наполнялся энергией, начиная перетягивать привязку на себя. Райан попытался разорвать канал, но процесс, начало которого он проморгал, пока лечил Илаиту, уже невозможно было остановить. Райан застонал, когда с тихим звоном порвалась первая привязка, и зарычал от боли, когда вслед за ней одновременно порвались еще четыре. Обрывки нитей впились в новый камень, который начал обретать структуру, и аура задрожала, разрываясь между двумя геммами. В тот миг Райану вдруг показалось, что, если связь с его геммой оборвется, то вместе с ней оборвется все, что связывает его с прошлой жизнью, что он станет кем-то новым, не Ищущим, не Беркутом, кем-то совершенно другим, и потеряет свой мир навсегда. Что произошло дальше, он до конца не понял и сам. Сознание мутилось от боли. Нечеловеческим усилием он рванулся в реальный мир и вдруг на мгновение почувствовал, что тело вновь подчиняется ему. Он торопливым движением сорвал с шеи амулет и, дернувшись, торопливо разжал пальцы. Камень был раскален, как будто побывал в пламени. Шнурок скользнул по ладони, и амулет упал на землю, а Райан, не в силах сопротивляться накатывающей тьме, упал рядом с ним.

Глава 10

Райан коснулся руки Илаиты, но она была холодна как лед. Бледное, неподвижное лицо напоминало восковую маску, а широко распахнутые остекленевшие глаза не мигая смотрели в ночное небо.

«Почему так?! – взвыло в душе Райана отчаяние. – Аусеклис, за что ты караешь меня?! Почему я приношу боль и смерть женщинам, которых люблю?! Адда, Ида, Лина, Илаита… Она мертва?!Не может быть!»

– Нет! – закричал он и очнулся от собственного крика.

Уже начинало светать, и небо на востоке налилось багрянцем, шаг за шагом заставляя отступать серый рассветный сумрак. В неверном свете медленно выползающего из-за горизонта светила Райан увидел лицо склонившейся над ним Илаиты, обрамленное спутанными грязными волосами и перепачканное кровью, но счастливо улыбающееся.

– Как ты? – тихо спросила она. – Райан, наконец-то ты очнулся! Ты так меня напугал! Лежал, бледный, и дышал через раз…

– Илаита, – глупо улыбаясь, прошептал он и сгреб ее в объятия. – Ты жива!

Холодная глыба льда, сковавшая душу, с треском раскололась от накатившего волной радостного облегчения, и только где-то в глубине сердца тонкой льдинкой застыла необъяснимая тревога.

– Ну я бы не стала этого утверждать так уверенно, – со смехом ответила девушка, осторожно ощупывая голову, – Чувствую я себя ужасно. А что вообще произошло? Когда я пришла в себя, ты лежал рядом со мной и тоже был без сознания. А потом… почему ты кричал?

– У меня был кошмар, – медленно произнес Райан, прокручивая в голове видение.

«Я видел Илаиту мертвой. Я был уверен, что ее больше нет. Что это было? Она ведь действительно сегодня едва не погибла… Вероятно, видение показывало один из вариантов реальности, тот, что удалось предотвратить. Так ведь бывало и раньше», – наконец решил он и окончательно успокоился.

Райан сел, окинул рассеянным взглядом лес вокруг и внезапно почувствовал, что что-то не так. Голова кружилась, и по телу волнами пробегала легкая дрожь – не от слабости и не от холода, а от такой забытой и в то же время такой привычной Силы, бегущей по венам вместе с кровью. Его новый амулет был полон до краев и лежал на земле рядом с ним. Упав, он, по-видимому, накрыл его рукой. Райан потянулся и сжал камень в ладони. Сердце подпрыгнуло и ухнуло вниз: он держал в руке гемму. Да, не до конца структурированную, но именно гемму, не амулет-самоделку, а камень, несущий отпечаток его ауры и тесно связанный с ней. Она была очень похожа на ту, что осталась в Чертоге, но при этом неуловимо отличалась от нее. Из необходимых шести уровней были структурированы только два, но даже они несли в себе нечто новое, как будто его аура частично видоизменилась. Но ведь это было невозможно. Основной рисунок ауры взрослого тана формируется окончательно к двадцати одному году и меняется, только когда он умирает. Однако новая гемма, привязанная к его ауре пятью нитями из тринадцати, совершенно определенно сформировалась немного иначе, хотя должна была полностью скопировать первую – по крайней мере, в той части, в которой успел пройти процесс интеграции, до того как Райан его насильственно прервал. Не сделай он этого, и все нити ауры перекинулись бы на новый камень и должны были выстроить его структуру в полном соответствии с предыдущим. Старая же гемма, лишившись привязки, просто погасла бы навсегда. Сейчас же его аура оказалась связанной с двумя геммами одновременно, и новый камень точно не был копией предыдущего. Однако Райан впервые за вечность почувствовал себя собой. Сила, послушная и податливая, уютно свернувшись спиралью улеглась в амулете и спала, могущественная и мощная, подобная черной пантере, в любой момент готовой к прыжку. Райан слегка коснулся ее и не задумываясь сформировал первое пришедшее в голову плетение. Успешно выполнивший роль накопителя валун, который он с большим трудом несколько дней подтаскивал к алтарю, взмыл в воздух и со свистом полетел в сумрак, царивший под кронами деревьев и еще не развеянный первыми лучами солнца. Илаита испуганно вскрикнула, а Райан счастливо рассмеялся. Он снова был Великим таном – пусть без имени, пусть без Клана, но Сила, вновь подчиняющаяся ему, поможет все это вернуть и за все отомстить.

***

В особняк Илаиты они вернулись только к обеду, уставшие, потрепанные, но очень счастливые. Все утро Райан провозился с защитой для алтаря и наложением иллюзии, скрывающей новое святилище. Нельзя же было оставить такое сокровище без присмотра. Попади эта мощь в руки главарей здешних разбойников, избавиться от них без помощи Чертога станет просто невозможно. Кроме того, для человека, не владеющего Даром и видевшего перед собой лишь каменную глыбу, алтарь представлял опасность, поэтому закрыть его от нежданных гостей было просто необходимо. Конечно, чтобы создать сколько-нибудь серьезный отражающий контур, требовалось гораздо больше времени, но Райан здраво рассудил, что для случайно забредшего сюда крестьянина сделанного хватит с лихвой, а главари разбойников – самоучки, которые вряд ли справятся даже с такой несложной защитой. Поэтому, когда Райан закончил с контуром, они с чистой совестью отправились назад. Дорога до особняка галопом занимала около часа, но Илаита была еще слишком слаба из-за потери крови, и ехать пришлось шагом. Они успели изрядно устать и проголодаться, и, заезжая в двери конюшни, Райан пытался решить дилемму: сразу завалиться в кровать или сначала все-таки поесть.

– Жак, Жак! – крикнула Илаита, вглядываясь в глубь конюшни. – Куда опять запропастился этот негодник?!

Райан легко спрыгнул на покрытый соломой пол и, подхватив Илаиту на руки, помог ей спуститься.

– Я сам расседлаю и заведу лошадей, а ты узнай, готов ли у Говарда обед. Хотя я бы, пожалуй, не отказался бы и от завтрака.

Илаита кивнула и отправилась в дом. Райан разнуздал лошадей, задал им корма и запер в стойлах. Войдя в дом, он первым делом почувствовал аппетитный запах жаркого и, довольно улыбнувшись, пошел на него.

Что-то показалось ему странным, но, только подходя к гостиной он понял, что именно. Тишина. В доме царила абсолютная тишина. Это было необычно. Ни бренчанья посуды на кухне, ни болтовни служанок, ни звука, ни шороха. Райан остановился, легко и привычно перешел на внутреннее зрение, усилил его и оглядел дом. В гостиной были люди. Много людей. Явно больше, чем прислуги в доме. Илаита тоже была там, но при этом оттуда не доносилось ни звука. Райан извлек из ножен меч и, активировав гемму, сформировал атакующие плетение, готовое в любую минуту сорваться с тонкого канала-поводка. Потом уверенно шагнул вперед, открыл дверь и вошел в залу.

К нему с двух сторон метнулись тени, и Райан не задумываясь спустил поводок. Два тела как подкошенные упали на пол. Руки убитых, продолжавшие сжимать мечи, убедили Райана, что он не ошибся в их намерениях.

Его взгляду предстала странная картина. Вся прислуга Илаиты находилась здесь. Сбившись в кучу, словно стадо овец, они жались к стене, а напротив стоял человек, сжимая в руках взведенный и направленный на них арбалет. Еще двое держали связанную по рукам и ногам и отчаянно брыкающуюся Илаиту, а третий старательно запихивал ей в рот кляп.

А в кресле у камина, в том самом, в котором Райан так любил сидеть по вечерам, развалился роскошно одетый, но очень полный мужчина, расплывшееся и обрюзгшее тело которого, казалось, растеклось по сиденью, закрыв его целиком и даже слегка выглядывая наружу через резьбу подлокотников. У Райана почему-то пронеслось в голове, что если он попробует встать, то, пожалуй, рискует застрять или подняться вместе с креслом. Это было настолько забавно, что гнев, охвативший его при виде связанной Илаита, отступил под напором не вполне уместной веселости. Жирный боров тем временем пришел в себя от удивления и едва заметно шевельнул пальцами. Райан краем глаза отметил, что сзади к нему подбираются еще двое, но препятствовать им пока не стал.