– Равиль, она Вура порешила! Ран нет, и теплый еще, но не дышит… – проговорил он, задыхаясь.

Атаман подошел к телу и провел над ним рукой, проверяя ауру.

– Да, ушел за грань совсем недавно, но его уже не вернуть, – подтвердил он.

В этот момент из темноты леса вышел Зак, ведя перед собой девушку. Руки у нее были связаны за спиной, но разбойник все равно прижимал к ее горлу лезвие ножа. Она была тонкой и хрупкой, как молодая березка, и казалась такой же трогательно юной. Ее простое, когда-то нежно-голубое льняное платье, было местами порвано, а местами покрыто грязью и бурыми пятнами. Толстая золотая коса растрепалась, и выбившиеся пряди в беспорядке торчали во все стороны. На бледном узком лице двумя кострами ненависти горели васильковые глаза. Между сдвинутых бровей пролегла глубокая складка, придавая ее облику выражение мрачной решительности.

Разбойник грубо толкнул ее, так что девушка, потеряв равновесие, упала к ногам Равиля.

– Эта дрянь сбежать пыталась, Вура завалила, стерва, и деру! – зло бросил Зак. – Ну да от меня далеко не убежишь!

Равиль молчал, изучающе глядя на девушку. Она поднялась, неловко опершись на связанные руки, и встала перед атаманом, прямая и тонкая, как палка, с упрямо задранным подбородком и сжатыми в алую ниточку губами.

– Это твое? – спросил Равиль, поднимая цепочку в руке.

– Да, – ответила девушка, впиваясь глазами в амулет.

– Ты Одаренная? – продолжил допрос атаман.

– Нет, – как-то слишком быстро ответила она.

– Тогда откуда у тебя камень?

– Подарили.

– Кто?

– Не твое дело, стервятник!

Равиль неторопливо подошел к девушке и грубо поднял за подбородок ее лицо. Она дернулась, пытаясь вырваться, но пальцы атамана держали ее крепко. С минуту он пристально вглядывался в ее глаза, а потом отпустил с разочарованным вздохом:

– Действительно, пустышка. Ильтаир ее возьми, обидно! Живой Источник мне бы сейчас очень не помешал.

Райан, не сводивший глаз с девушки, внутренне усмехнулся: пустышкой она определенно не была. Даже без геммы, даже с такого расстояния он и с закрытыми глазами увидел бы пульсирующую Искру, сильную, развивающуюся. Девушка довольно неумело попыталась ее спрятать, и, судя по реакции Равиля ей это удалось, но только не от главы Клана Ищущих. Райан сначала иронически посочувствовал атаману разбойников, чью Искру, бледную, едва тлеющую, он различал с трудом. Таном этот слабенький носитель Дара мог именоваться только с большой натяжкой. Но, услышав про живой Источник, почувствовал, как внутри холодной волной поднимается ярость. Особым указом Совета эта практика была строжайше запрещена за зверскую жестокость, и каралась смертью. Одной из способностей Темного Дара, была возможность поглощения чужой Искры и использования ее потенциала, для увеличения своей собственной. Однако для этого необходимо было не просто убить ее носителя, а совершить над ним обряд, в процессе которого жертва медленно и очень мучительно умирала, отдавая свою Искру вместе с жизнью, каплю за каплей. Одаренный умирал, но энергия отнятой Искры была для нового носителя чужеродной, она увеличивала его возможности на несколько порядков, но на достаточно короткий срок, а потом утекала, как вода сквозь пальцы и удержать ее было невозможно. Мучитель и палач, однажды ощутивший мощь заемной Силы, получивший на время власть над прежде недостижимыми для него плетениями, уже не мог от этого отказаться, не мог смириться с собственным ничтожеством. Он начинал искать все новые и новые жертвы, стремясь хоть на время вернуть себе былое могущество. Великий Клан уничтожал таких кровопийц жестоко и методично, и уже давно считалось, что уничтожил всех. Однако жадность человеческая неистребима и вновь нашлись те, кто в угоду ей был готов нарушить Закон. Райан, который, как и любой Великий тан, всегда стремился сохранить жизнь носителю Дара, услышав слова Равиля о живом Источнике, внутренне подписал ему смертный приговор.

– Как же ты Вура угробила, бестия?! – зло спросил разбойник.

– Он умер сам, – ответила девушка, с ненавистью глядя в глаза Равилю. – Может, кровь дурная в голову ударила, а может, убийцу Аусеклис проклял. Собаке собачья смерть!

Атаман наотмашь ударил ее по лицу так, что она снова потеряла равновесие и упала.

– У тебя слишком длинный язык, девка! – холодно сказал Равиль. – Ну да мои ребята научат тебя вежливости.

Он отвернулся, и обратившись к разбойникам, небрежно махнул на нее рукой:

– Девчонка ваша, развлекайтесь, мне она больше не нужна.

Разбойники, гнусно ухмыляясь, обступили девушку со всех сторон. Она попыталась подняться на ноги, но Блэз, поставил ей подножку, и она снова упала на траву.

– Куда собралась, птичка? – захохотал он. – Я давно хочу познакомиться с тобой поближе, да и ребята не прочь.

– Угу, – довольно оскалился Зак и схватил пленницу за волосы, намотав на кулак пшеничную косу, – Девки к нам в гости редко заглядывают, грех не ублажить.

Пленница сопротивлялась молча и отчаянно, но в васильковых глазах уже вовсю плескался ужас. Райан подобрался, готовясь вскочить, но в этот момент, Равиль, потерявший всякий интерес к происходящему на поляне, присел на корточки напротив него, перекрыв ему обзор.

– Сейчас я буду задавать тебе вопросы, – обратился он к пленнику, – а ты будешь отвечать на них быстро и правдиво, потому что ложь я почувствую. И тогда есть шанс, что ты останешься жив и, может быть, даже невредим. Итак, твое имя и цель путешествия?

Райан почувствовал слабенькую вибрацию энергоканала, разбойник и впрямь решил проверять его ответы на искренность. Ищущий криво усмехнулся:

– А если я откажусь?

Равиль достал кинжал.

– Тогда я начну отрезать тебе лишние отростки на теле начиная с пальцев, или лучше с ушей, – с мрачной улыбкой сообщил он.

– Да, перспектива не слишком привлекательная, – Райан сделал вид, что задумался. – Пожалуй, я могу предложить другой вариант развития событий…

Как раз в этот момент раздался отчаянный девичий визг. Равиль отвлекся от пленника и обернулся назад, и Райан, воспользовавшись моментом, ударил его кинжалом в горло. Разбойник успел повернуть голову, глаза его расширились, он открыл рот, пытаясь закричать, но в горле его что-то заклокотало, изо рта хлынула кровь, и он мешком повалился на землю. Райан был уже на ногах. Разбойники, увлеченно распинавшие девушку на земле, ничего не заметили. Рукоять меча привычно легла в руку, и клинок Равиля с тихим шелестом вышел из ножен. Для Райана он был немного тяжеловат, но искать, куда разбойники дели его оружие, не было времени. Одним прыжком он оказался рядом с пятеркой негодяев. Меч описал дугу, и стоявший ближе всех разбойник пошатнулся, схватившись за грудь и пытаясь руками соединить края рваной раны, наискось рассекшей тело. Пару секунд он еще стоял, ловя ртом воздух, потом бездыханное тело рухнуло к ногам Райана.

Оставшиеся четверо мгновенно пришли в себя и обнажили оружие. Блэз, коротким прыжком преодолев расстояние до валявшегося невдалеке боевого топора, ловко подхватил его и бросился на Райана. Сражаться мечом против секиры сложно, и будь на месте Блэза Танцующий или просто опытный воин, он разделался бы с Райаном играючи: владение мечом не было сильной стороной Ищущего. Но Блэз воином не был, он был разбойником, привыкшим сражаться с безоружными людьми или охранявшими обозы неопытными наемниками. Он с воплем бросился на Райана, стремясь нанести удар в голову. Разбойник вложил в замах всю свою немалую силищу, и парировать такой удар мечом было просто невозможно. Райан и не стал. Крутанувшись, он сместился вправо, и Блэз, не встретивший сопротивления и влекомый инерцией удара, пошатнулся, потеряв равновесие. В ту же секунду Райан оказался рядом и по рукоять вонзил клинок разбойнику в спину. Блэз взревел, как раненый бык, и почти не глядя отмахнулся секирой. Райан отскочил в последний момент, оставив меч в теле врага, но все же недостаточно быстро. Секира скользнула по плечу, рассекая плоть и левая рука бессильно повисла, потеряв подвижность. Правда, и Блэз, вложив в удар последние остатки жизненных сил, замертво рухнул на землю. Райан подскочил к нему и выдернул меч из тела.

Едва он успел выпрямиться, кто-то прыгнул на него сзади, стремясь повалить на землю. Райан заскрежетал зубами от боли в плече, но на ногах устоял. Не глядя, наугад пырнул мечом, и Зак с воплем отскочил в сторону, зажимая рукой левый бок.

Райан, пошатываясь, шагнул к нему, чтобы добить, но уловил хорошо знакомый свист вспарываемого воздуха, резко обернулся на звук, и ногу выше колена пронзила раскаленной иглой боль. Краснощекий разбойник, прячась за деревом, уже тянулся к колчану за следующей стрелой. Молниеносным движением Райан выхватил кинжал и метнул его в лучника. Артефакт, описав невозможную дугу, обогнул ствол и вонзился разбойнику точно в сердце.

Райан чувствовал головокружение, у него начинало темнеть в глазах. Кровь, пульсируя, хлестала из ноги: видимо, стрела задела вену. И тут удар в спину все-таки повалил его на землю. Уже падая, он успел обернуться и увидеть Вилена с занесенным мечом. Райан запоздало понял, что не успевает уклониться. Клинок начал свой полет, а он лишь мутными глазами провожал блеск стали, несущей смерть.

Раздался тихий свист, и меч вдруг выпал из сжимавшей его ладони. Вилен опустил глаза, и Ищущий, проследив его взгляд, увидел торчащий у него из живота наконечник стрелы. Разбойник пошатнулся и рухнул на Райана. От боли в глазах у Ищущего потемнело, сквозь странную пелену он увидел, как тонкая девичья фигурка, держа стрелу на тетиве, подходит к нему. Ее тяжелая коса растрепалась, и золотые волосы рассыпались по плечам. В неверном свете горящего за спиной костра они показались Райану продолжением языков пламени, а сама лучница – неземным существом, порожденным огнем.

– Отлично стреляешь, Саламандра, – прошептал он и потерял сознание.

Глава 2

Райану показалось, что он спал очень долго. Сон и явь совсем перепутались, смешались у него в голове. Он то оказывался среди северных льдов, и тело его колотило от холода, зубы стучали громко, а сердце лениво, будто собираясь остановиться совсем; то среди раскаленной пустыни, и тогда он молил пересохшими губами о глотке воды и, обливаясь потом, сдирал с себя мокрую липкую одежду, чтобы стало хоть немного прохладнее.

Время застыло. Мир лениво плыл по реке вечности. Мир изменился. Мир совсем потерял четкость и был полон теней. Райан блуждал вместе с ними такой же бесплотной тенью, и ему казалось, что так было всегда. Его ничто не волновало и не трогало, в нем было лишь бесконечное безразличие и покой, пока где-то в глубине сознания не зародилось странное беспокойство. Оно зашевелилось внутри холодным скользким червяком, и Райан с ужасом осознал, что он что-то потерял, лишился чего-то очень важного. Бесплотный мир вытеснил из его памяти что-то, что он должен, обязан был помнить, что-то, дающее смысл его существованию, что-то бывшее прежде его сутью, наполнявшее его, как жидкость наполняет сосуд, и теперь безвозвратно утерянное. Сейчас у него внутри была лишь пустота. Ищущий бесцельно заметался среди теней, ища ответ, а в мозгу мерным колоколом било: «Вспомнить. Вспомнить. Вспомнить». Но ответ не приходил.

Так продолжалось бесконечную мучительную вечность, пока наконец он не увидел изумрудно-зеленые глаза, от взгляда которых защемило внутри. Они звали его за собой, и он подчинился, полетел на льющийся из них золотой свет, как бабочка на пламя свечи. Он утонул в них, как в омутах, и вдруг понял, что так бывало и раньше, в тех ускользающих воспоминаниях, которые он никак не мог поймать.

Внезапно она оказалась совсем близко, пьянящая и желанная. Теплые мягкие губы прикоснулись к его губам, и он ответил на поцелуй страстно и жадно, наслаждаясь каждым прикосновением, как в пустыне умирающий от жажды путник наслаждается нечаянным глотком воды.