– Я все не так поняла, – прошептала я. В горле застрял ком, и говорить стало невыносимо трудно. – Где Марко? – еле произнесла я. – Я могу с ним увидеться?

– За ним приехал отец, – раздался бодрый голос ректора, эхом пронесшийся по аудитории. – Спасибо, мисс Дейл, на сегодня вы свободны.

На прощание секретарь чуть сжала мое плечо, желая удачи.

Она вышла, а ректор подошел ближе. Занял место полицейского и закинул ногу на ногу. Я посмотрела на блестящие мыски его безупречно отполированных туфель. Мне было нечего ему сказать. А вот Марко… Но Марко уже наверняка не было в здании.

Ректор кашлянул и прочистил горло.

– Знаете, мисс Лайн, я вас понимаю, – заговорил он. – Вы родились в маленькой деревне у матери-одиночки, и жизнь не сулила вам никаких перспектив. Пока вы не узнали, что у вас есть магический дар. Более чем скромный, но он есть. А значит, был шанс попасть в академию, познакомиться здесь с детьми влиятельных людей и, в идеале, влюбить в себя сына какого-нибудь лорда.

Я нахмурилась. Де Шарль поднял раскрытую ладонь, словно я собиралась его перебить, а он меня останавливал.

– И вот король отзывает грант на бесплатное обучение, и ваши надежды выйти замуж за знатного и богатого разлетаются в щепки. Вы хватаетесь за единственный шанс – практику в Ледяных горах. И ради этого шанса готовы на самые безумные поступки. Мисс Дейл вам уже, наверное, объяснила, что произошло недоразумение с конвертами…

Недоразумение, как же!

– Но мне лично это говорит лишь об одном, – продолжал ректор. – Вы в отчаянии и готовы на все. И как я сказал раньше, я вас понимаю. Могу понять. Не вы первая и не вы последняя. Но вот что неясно… – Он сделал паузу и посмотрел мне в глаза. – Зачем вы оговорили честного и хорошего человека, мистера Коллинза?

Я едва не поперхнулась воздухом. Ладно, ректор обвинял меня в желании выйти замуж за богатого, это ерунда, но назвать Коллинза честным и хорошим человеком?

– Я никого не оговаривала, – ответила я. – Мистер Коллинз предложил мне оплатить учебу, если я соглашусь стать его любовницей. Я отказала, но никому об этом не говорила. Я не знаю…

– Даже вашему другу?

– Даже ему. – Я кивнула. – Мне было слишком неловко…

Не только было, но и оставалось. Но учитывая, в чем меня только что обвинил ректор, застеснявшись, я бы только ухудшила свое положение.

Де Шарль выгнул бровь.

– Потому что порядочным девушкам такого не предлагают?

– Что-то вроде того. Но, скорее всего, Марко был рядом с той аудиторией и сам все слышал.

Ректор обхватил сцепленными ладонями свое колено.

– Или это вранье, которое вы вместе придумали.

Я вскинула подбородок.

– Я говорю правду.

– Ну сами посудите, мисс Лайн, как я могу вам верить? – Он развел руками. – Вы только что всем доказали, что готовы на все, чтобы остаться в академии. Уж конечно вы бы приняли предложение, которое вам якобы сделал мистер Коллинз.

Ректор говорил так уверенно, словно констатировал всем давно известные факты. Я сжала кулаки, но постаралась, чтобы голос звучал спокойно:

– Вы меня оскорбляете.

– Я всего лишь хочу, чтобы вы перестали оговаривать честных людей.

– Я вам уже ответила, что сказала правду. Мистер Коллинз сделал мне непристойное предложение.

Мы встретились взглядами. Воздух между нами стал раскаляться, пока ректор не отвернулся первым.

– Что ж, воля ваша, мисс Лайн. Если бы вы были честны, я бы вам сочувствовал больше. Хочу, чтобы вы знали, ваше обучение в академии на следующий год полностью оплачено. Но ректорат оставляет за собой право отчислить любого студента за серьезное нарушение дисциплины.

Он поднялся и теперь смотрел на меня сверху вниз. А я почувствовала, как от всего этого зверски устала.

– Вы меня отчисляете? – спросила уже без всякого волнения.

– Пока нет. Но даю вам время подумать над вашими обвинениями в адрес мистера Коллинза.

– Я сказала правду.

– А я не буду повторяться.

Он развернулся было к двери, как я его все же окликнула.

– Вы сказали, мое обучение оплачено. Кто оплатил?

– Молодой человек, представившийся вашим женихом.

– О демоны… – выругалась я вполголоса.

Это мог быть только Гарольд Берг. Коротышка с кислым запахом изо рта.

На губах ректора мелькнула презрительная усмешка. Словно он хотел сказать: вот видите, вы использовали мужчину, чтобы остаться в академии, а мне только что утверждали обратное.

Вслух он это, впрочем, так и не сказал. В аудиторию вернулся тучный полицейский, а ректор вышел, не прощаясь.

– Нам осталось составить протокол допроса, а вам – его подписать, – сообщил мужчина.

Пока он готовил бумагу, я думала о Гарольде. Значит, мама все же решила помочь и обратилась к Бергам. Эх, ну зачем я ей рассказала? Как теперь выкручиваться? Наверняка Берг-старший взял с мамы какую-нибудь долговую расписку. И если я не выйду замуж за Гарольда, обе окажемся в тюрьме. Это если меня не упекут сейчас.

Я закрыла лицо ладонями. Казалось, это происходило не со мной, а с какой-то другой Одри. Ей придется разбираться с полицией, а потом с Гарольдом. Меня же настоящую волновал лишь Марко. Вероятно, он не захочет со мной больше общаться. И будет, конечно, прав. Но я должна сказать ему про феникса.

Отодвинув браслет-маячок, я погладила пальцами метку. Феникс сказал, что я должна пробудиться. Я, а не какой-то спящий во мне дух. Но я ведь не спала. Как это все понимать?

Задумавшись, я не заметила, сколько прошло времени. Полицейский подготовил бумагу и дал мне на подпись. Я пробежала глазами по строчкам. В ней действительно значилось все, что я сказала. Даже удивительно, что мои слова не переврали, как это наверняка бы сделал ректор.

Взяв протянутое перо, я подписала и вопросительно посмотрела на мужчину:

– Что теперь?

Глава вторая

Марко

Отец смотрел в окно магомобиля на проносящийся мимо город. Он хмурился. Впрочем, я уже не помню, когда последний раз видел его улыбку.

– Де Шарль и полиция ввели меня в курс дела, – проговорил он, не поворачивая головы. – И я так понимаю, ты вляпался во все это из-за некой особы. Так?

Он бросил на меня косой взгляд.

Хотя он бы с этим поспорил, но я хорошо знал своего отца. И знал, какой ответ он точно не хотел бы услышать.

– Нет, – сказал я. – Дело не в девушке. Я узнал о несправедливости, и это меня возмутило.

Отец все же повернул голову.

– Кто она?

– Одна из кандидаток на практику. – Я старался говорить непринужденно. – Мы совсем немного общались. Но я не выношу, когда кто-то пользуется служебным положением, как это делал Коллинз. Он не только домогался студентки, но и помог ее конкурентке в подлоге.

Отец сдвинул брови. По его взгляду я видел, что он мне не верил.

– И какое тебе дело?

– Я же сказал, что не выношу несправедливости.

В салоне магомобиля стало тихо. На улице шел мелкий дождь, и по стеклу шелестели падающие капли.

– Значит, причина только в этом? – уточнил отец. – И с этой девушкой тебя ничего не связывает?

На мгновение я бросил взгляд на свою руку, где под рукавом пиджака пряталась метка.

– Нет, ничего не связывает.

– Значит, тебе все равно, если ее отчислят?

Правый уголок его рта пополз вверх. Еле заметно, что и не скажешь, что отец улыбался. Но именно это он и делал.

– Это будет несправедливо, – возразил я. – Она не виновата, что ее обманули. А пожар произошел случайно.

Тень улыбки пропала с его лица, и отец снова нахмурился.

– Марко… Ты ведь уже взрослый и должен понимать, что в жизни случайностей не бывает. Люди должны нести ответственность за свои поступки, а не списывать все на рок и происки врагов. Эта девушка открыла другим свою слабость, показала свое отчаяние и готовность на все. Испытания – это борьба, и слабые в ней проигрывают. Ты не должен был вмешиваться. Потому что именно твое вмешательство поменяло расклад на игровой доске. Оно дало преимущество той, у кого его не должно было быть. Ты сделал эту партию несправедливой, а не кто-то другой.

Я скрестил на груди руки.

– То есть ты одобряешь и домогательства Коллинза, и подделку заданий?

– Я не одобряю твое вмешательство в чужие дела. Проблемы этой мисс Лайн не должны тебя волновать. Если она слаба – она проиграет. Это естественный отбор. Другое дело, если девушка для тебя не просто знакомая…

Он снова впился в меня взглядом. Хотел, чтобы я признал, что у меня к Одри были чувства. Но я прекрасно знал, что последует за этим. Отповедь, что она мне не пара, и если я не прекращу эти отношения, то пострадаю. Или хуже – пострадает она.

Нет уж.

– Я уже объяснил, почему так поступил, – холодно проговорил я.

Отец качнул головой.

– Желая помочь тем, кто помощи не заслуживал, ты нажил себе врага. Коллинз не забудет, что ты против него свидетельствовал. Да, такие, как он, кажутся неопасными, потому что слабые. Но он дождется момента, когда ты будешь уязвим, и ударит. Нельзя поворачиваться к змее спиной.

В кои-то веки я был с отцом согласен.

– Что ты предлагаешь? – спросил я.

– Ты ведь сказал правду про домогательства?

– Конечно.

– Тогда должны быть и другие жертвы. Я намекну кое-кому в министерстве, что в академию надобно прислать комиссию по этике. Де Шарль, понятно, захочет замять скандал. Но если выступит кто-то еще, то ему будет сподручнее уволить Коллинза, а не пытаться оправдать.

Я вскинул брови:

– Ты правда это сделаешь?

– Не ради этих девиц, которые, полагаю, сами вертели задом, – сухо ответил отец. – Я сделаю это ради тебя. Чтобы твои тылы были прикрыты.

– Но… – Я облизнул губы. – Что ты ждешь от меня взамен?

– Условие то же. Ты должен вернуться с практики с наилучшими результатами. И не среди вашей группы, а по сравнению со всеми прошлыми годами.

Так и подмывало спросить, зачем это отцу. Почему это было так важно? Но я уже знал, что он не ответит. А потому ограничился лишь кивком.

– Понял.

Мы выехали за город, направляясь к родовому особняку. Я хотел вернуться и поговорить с Одри, но понимал, что сейчас должен показать отцу, что готов провести выходные дома. Что меня в академии ничего не держит, кроме учебы.

Ощущение недосказанности, недоговоренности с Одри ощущалось неприятным осадком. Казалось, я чувствовал его даже на языке. Словно проглотил горсть пепла. Впрочем, может, это ощущение и не казалось. Может, оно осталось от духа, который снова взял контроль над моим телом.

Я невольно коснулся кончиками пальцев своих губ. На них оставался едва ощутимый вишневый привкус, но было не определить: от моего поцелуя или его? Что между ними произошло? Ее одежда не была порвана, как в прошлый раз. И если я прав, что она вызвала духа специально, значит, она его не боялась. О чем они говорили? И что важнее, о чем договорились?

Желание добраться до девчонки бушевало внутри пожаром, заставляя сердце биться чаще и все внутри гореть. Я хотел увидеть ее как никогда. Во-первых, убедиться, что с ней все в порядке и она остается в академии. А во-вторых… А во-вторых, ее срочно нужно было допросить. С пристрастием!

Занятый бурей в душе, я не заметил, как мы приехали. Магомобиль подкатил к крыльцу особняка, и к нам поспешил дворецкий. Впереди были ужин в кругу семьи и два долгих дня в неведении.

Два дня и две ночи без нее.

Одри

Полицейский объяснил, что моя дальнейшая судьба зависела от того, выдвинут ли против меня обвинения в краже и порче имущества. Но даже если это случится, то точно не раньше понедельника. А потому пока меня отпускали, но просили территорию академии не покидать, чему и так препятствовал браслет с «маячком».