– Если кто-то и переделывал схему, сразу после случившегося все привели в порядок.

Рот у Гая приоткрылся, но он ничего не вымолвил. Лицо его побелело.

– А ваш отец, как вы понимаете, – продолжал Аллейн, – сделать это уже не мог.

– То есть он умер не из-за приемника?

– Причину смерти мы надеемся установить во время вскрытия.

– Я ничего не смыслю в радиотехнике, – вдруг сказал Гай. – Я просто не понимаю. Это какая-то бессмыслица. Никто к приемнику не прикасался, кроме отца. Он над ним трясся. Мы и близко не подходили.

– Понимаю. Он был радиолюбителем?

– Да, это его единственное увлечение, помимо… бизнеса.

– Один из моих людей разбирается в технике, – заметил Аллейн. – По его словам, приемник замечательно хорошего качества. Вы, по вашим словам, не знаток. А кто еще в доме технического склада?

– Мой младший брат одно время увлекался, но забросил. Отец не позволил держать в доме еще один радиоприемник.

– Возможно, ваш брат чем-нибудь нам поможет?

– Но если приемник уже в порядке…

– Нам необходимо изучить все версии.

– Вы так говорите, будто… будто…

– Я говорю так, как обязан говорить перед началом расследования, – сказал Аллейн. – Кто питал неприязнь к вашему отцу, мистер Тонкс?

Гай вздернул подбородок и отчеканил, глядя Аллейну прямо в глаза:

– Почти все, кто его знал.

– Это преувеличение?

– Нет. Вы ведь думаете, что его убили.

Аллейн неожиданно показал на письменный стол рядом с собой.

– Вы раньше видели эти вещицы? – резко спросил он. Гай уставился на две черные шишечки, лежавшие в пепельнице.

– Эти? – переспросил он. – Нет. А что это?

– Я считаю, это орудия преступления, способствовавшие наступлению смерти вашего отца.

Дверь кабинета открылась, и вошел Артур Тонкс.

– Гай, что происходит? Мы не можем целый день сидеть в гостиной, я этого не выдержу. Бога ради, что с ним случилось?

– Копы считают, что его убили эти штуки, – ответил Гай.

– Эти? – На долю секунды взгляд Артура метнулся к карнизам, веки дрогнули, и он вновь отвел глаза. – Что вы имеете в виду? – спросил он у Аллейна.

– Попробуйте надеть любой из этих наконечников на стержень регулировки громкости.

– Но они же металлические! – замялся Артур.

– Приемник отключен, – подсказал Аллейн.

Артур взял из пепельницы кругляш, повернулся к приемнику и надел наконечник на один из выступающих стержней.

– Слишком свободно, – тут же сказал он. – Он бы свалился.

– Нет, если его чем-нибудь набить – например, промокательной бумагой.

– А где вы их взяли? – требовательно спросил Артур.

– Вы же узнали эти шарики, разве нет? Я видел, как вы взглянули на карниз для штор.

– Конечно, узнал. В прошлом году я рисовал портрет Филиппы на фоне этих портьер, когда он был в отъезде. Эти чертовы набалдашники я тоже выписал.

– Послушайте, – вмешался Гай, – к чему вы клоните, мистер Аллейн? Если вы полагаете, что мой брат…

– Я?! – вскричал Артур. – При чем тут я? С какой стати мне…

– Я нашел фрагменты промокательной бумаги на стержнях и внутри металлических шариков, – сообщил Аллейн. – Это навело меня на мысль, что бакелитовые ручки заменили металлическими кругляшами. Поразительное сходство, не правда ли? Нет, если присмотреться, конечно, видно, что они не идентичны, однако разница едва заметна.

Артур ничего не ответил, пристально глядя на радиоприемник.

– Я всегда хотел его рассмотреть, – неожиданно проговорил он.

– Он к вашим услугам, – вежливо сказал Аллейн. – Мы с ним пока закончили.

– Слушайте, – вдруг произнес Артур. – Допустим, бакелитовые ручки заменили металлическими, но это бы его не убило. Его вообще бы током не ударило – стержни-то заземлены.

– А вы заметили крошечные отверстия, просверленные в передней панели? – осведомился Аллейн. – Они там нужны, как вы считаете?

Артур пригляделся к маленьким стальным стержням.

– Господи, Гай, а ведь он прав, – ахнул он. – Так вот как это сделали…

– Инспектор Фокс говорит, – продолжал Аллейн, – что через эти отверстия можно пропустить проводочки, а от трансформатора – прокинуть провод к одной из ручек.

– А другую заземлить, – подтвердил Фокс. – Это пусть эксперты скажут. Покойник получил примерно триста вольт.

– Этого недостаточно, – быстро возразил Артур. – Силы тока в проводке не хватило бы даже на минимальные повреждения – там всего несколько сотых ампера.

– Я не специалист, – сказал Аллейн, – но поверю вам на слово. Тогда зачем просверлены отверстия? Неужели кто-то решил разыграть вашего отца?

– Разыграть? Его?! – Артур неприятно засмеялся. – Ты слышал, Гай?

– Заткнись, – оборвал его Гай. – Он все-таки умер.

– Такое счастье, даже не верится…

– Не строй из себя идиота, черт побери! Соберись, Артур! Ты что, не понимаешь, к чему все идет? Они считают, что его убили.

– Убили? Вот тут они ошибаются. Ни у кого из нас не хватило бы на это духу. Поглядите на меня, инспектор. У меня такой тремор, что врачи в один голос говорят – я никогда не смогу рисовать. Руки у меня дрожат с детства после того, как он на сутки запер меня в темном погребе. Поглядите на Гая – он не такой слабак, как я, но и ему пришлось прогнуться. Мы были приучены к повиновению. Вам известно, что…

– Подождите, – тихо попросил Аллейн. – Ваш брат совершенно прав, вам лучше обдумывать свои слова. Речь идет о преднамеренном убийстве.

– Благодарю вас, сэр, – отозвался Гай. – Это в высшей степени порядочно с вашей стороны. Артур, видите ли, вне себя, у него шок…

– Облегчение у меня, ты хотел сказать, – возразил Артур. – Не глупи, я его не убивал, и это скоро установят. Никто его не убивал. Должно быть какое-то объяснение.

– Попрошу вас обоих послушать меня, – сказал Аллейн. – Я задам вам несколько вопросов. Отвечать вы не обязаны, хотя благоразумнее будет ответить. Насколько я понял, никто, кроме вашего отца, к приемнику не прикасался. Кто-либо из вас когда-нибудь входил в кабинет, когда приемник работал?

– Нет, если только он не желал разнообразить программу очередным измывательством, – ответил Артур.

Аллейн повернулся к Гаю, который испепелял брата взглядом.

– Я хочу знать, что происходило в доме вчера вечером. Врачи назвали приблизительное время смерти – от трех до восьми часов до обнаружения тела. Надо сузить этот интервал.

– Я видел его без четверти девять, – медленно начал Гай. – Я собирался на званый ужин в «Савой» и спустился вниз, а он шел через холл из гостиной в свою комнату.

– Вы видели его позже восьми сорока пяти, мистер Артур?

– Нет, но я его слышал. Они с Хислопом тут работали. Хислоп попытался отпроситься на Рождество, но отец тут же нашел с десяток срочных писем, на которые требовалось ответить. Знаешь, Гай, он все-таки был ненормальный. Уверен, доктор Медоус того же мнения.

– Во сколько вы его слышали? – спросил Аллейн.

– Вскоре после ухода Гая. Я работал над рисунком в своей комнате – она над его кабинетом – и слышал, как он орет на маленького Хислопа. Было почти десять вечера, ведь в десять ровно я ушел на вечеринку нашей студии… Из холла мне было слышно, как он разоряется.

– А когда, – спросил Аллейн, – вы оба вернулись?

– Я пришел домой в двадцать минут первого, – тут же ответил Гай. – Я могу точно сказать, потому что мы праздновали в «У Карло», а там ровно в полночь ставят бесплатную выпивку. После этого мы разошлись. Я вернулся домой на такси. Радио гремело на всю мощь.

– Но голосов вы не слышали?

– Нет, только радио.

– А вы, мистер Артур?

– Да бог его знает, когда я вернулся. Во втором часу. В доме было темно и абсолютно тихо.

– У вас свой ключ?

– Да, – ответил за него Гай. – У каждого из нас есть ключи. Мы всегда оставляем их на крючке в прихожей. Вернувшись, я еще обратил внимание, что ключа Артура нет.

– А остальные? Откуда вы знали, что нет именно ключа вашего брата?

– У матери ключа вообще нет, а Фипс свой потеряла несколько недель назад. И потом, я же знал, что они дома, стало быть, отсутствовал Артур.

– Спасибо, – съязвил Артур.

– Вы не заглянули в кабинет, когда вернулись? – обратился к нему Аллейн.

– Господи, нет, конечно! – вырвалось у Артура, будто сама мысль об этом показалась ему больной фантазией. – Надо же, – вдруг сказал он. – А ведь он сидел там уже мертвый. Вот странно. – Он нервно засмеялся. – Сидел в темноте за закрытой дверью…

– Откуда вы узнали, что в кабинете выключен свет?

– В смысле? Под дверью света-то не было!

– Понятно. Будьте любезны, возвращайтесь к вашей матушке. Если моя просьба не затруднит вашу сестру, мне бы хотелось, чтобы она зашла в кабинет. Фокс, пригласи ее, пожалуйста.

Помощник инспектора вернулся в гостиную с Гаем и Артуром и остался там, якобы не замечая неловкости, которую его присутствие вызывало у Тонксов. Впрочем, там уже находился Бейли, делая вид, что осматривает розетки.

Филиппа незамедлительно явилась в кабинет. Ее первая фраза была весьма красноречива.

– Могу я чем-нибудь помочь? – спросила она.

– Очень любезно с вашей стороны отнестись к этому именно так, – похвалил ее Аллейн. – Не стану злоупотреблять вашим временем. Не сомневаюсь, что утреннее происшествие стало для вас шоком…

– Пожалуй, – согласилась Филиппа. Аллейн, не удержавшись, бросил на нее взгляд. – Я хотела сказать, – начала объяснять девушка, – что я, наверное, шокирована, но отчего-то почти ничего не чувствую. Я только хочу, чтобы это как можно скорее закончилось, чтобы все обдумать. Пожалуйста, расскажите мне, что произошло.

Аллейн объяснил, что, по выводам сыщиков, ее отец получил сильнейший удар током при необычных и загадочных обстоятельствах. Он не стал говорить, что подозревает преднамеренное убийство.

– Вряд ли я смогу вам существенно помочь, – огорчилась Филиппа, – но продолжайте.

– Я хочу попытаться выяснить, кто последним видел вашего отца или говорил с ним.

– Надо полагать, что я, – не теряя самообладания, ответила Филиппа. – У нас произошла ссора, а потом я легла спать.

– Из-за чего?

– Не думаю, что это имеет большое значение.

Аллейн сделал паузу. Когда он снова заговорил, его слова звучали серьезно и веско:

– Послушайте, практически не осталось сомнений, что ваш отец умер от удара тока, полученного от этого радиоприемника. Обстоятельства, насколько я понимаю, уникальные: обычно приемники не способны причинить смертельную электротравму. Мы осмотрели прибор и склонны полагать, что радиосхему вчера вечером изменили, и весьма радикально. Возможно, это экспериментировал ваш отец. Если, допустим, что-то завладело его вниманием или вывело из себя, он, забывшись, мог произвести опасные переделки.

– Вы же сами в это не верите? – спокойно уточнила Филиппа.

– Раз вы спрашиваете, нет, – ответил Аллейн.

– Понимаю, – сказала девушка. – Вы считаете, что он был убит, но не уверены. – Она побледнела, однако твердо закончила: – В таком случае понятно, зачем вам подробности скандала.

– И всего, что происходило вчера вечером, – добавил Аллейн.