Пожиратели, алчущие власти, стремились поработить людей и использовать их в качестве пищи. Они неумолимо продвигались к своей цели, безжалостно уничтожая и присваивая богатства, накопленные богачами.

Для противостояния им требовались истинные бойцы – рвачи. Жрецы, призванные защищать людей, оказались неспособными справиться с этой задачей. Обучение владению мечом занимало много времени, и результаты оставляли желать лучшего. Люди были значительно слабее по сравнению с мощью рвачей. Поэтому они стали последней надеждой для общества, несмотря на то, что сами питались человеческой кровью.

Охваченное страхом общество искало спасения у тех, кто, по сути, был почти столь же беспощаден, как и сами пожиратели.

Мои плечи поникли, взгляд был прикован к засохшим кровавым пятнам на моих руках. Сердце моё билось в груди, словно пытаясь вырваться на волю.

Легко рассуждать об убийстве, пока сам не столкнёшься с ним лицом к лицу…

Глава 7

К моему удивлению, город был полон жизни. В воздухе витал аромат свежего хлеба, а где-то неподалёку бард услаждал слух прохожих весёлой песней, перебирая струны гитары. Издали доносился лай собак, а по улицам сновали чумазые дети в рваной одежде, прося подаяния. Они выпрашивали милостыню, проливая фальшивые слёзы и цепляясь за одежду состоятельных горожан. Многие, лишь бы избежать прикосновения к их грязным, покрытым язвами рукам, бросали им монеты.

Воспитатели приюта «Надежда» проводили тщательный отбор среди беспризорных мальчиков, лишённых родительской заботы. Услышав обещания о еде и крове, эти юные создания мгновенно забывали обо всём и бездумно соглашались служить приюту, не представляя, какие испытания их ожидают.

Вскоре им открывалась суровая действительность, и вместо уютного пристанища они обнаруживали холодные казармы с жёстким режимом. Большинство мальчишек сбегали, но их находили и заставляли платить за предоставленное им убежище. Некоторых даже лишали языка, чтобы они не раскрыли тайны приюта.

Экипаж миновал массивные железные ворота, въехал во внутренний двор приюта и, миновав два ряда берёз, объехал озеро, которое служило нам излюбленным местом для купания и пикников по выходным. Это было наше священное место, вдали от мирской суеты и забот взрослой жизни.

– Тпру! – воскликнул кучер, натягивая вожжи, и пара каурых коней остановилась у подножия трёхэтажного здания с небольшим крыльцом, украшенным вьющимся плющом.

Тариан первым покинул экипаж и протянул мне руку, но я, не ответив на его учтивость, сама легко спрыгнула на землю. Не удостоив Тариана взглядом, я поднялась по каменным ступеням к большой парадной двери и оказалась в просторном холле, где меня никто не встретил.

Это было весьма странно.

В дневные часы вход обычно оберегали жрецы, а в ночные – престарелый старец по имени Патрик. Но где же они сейчас? Уж не приключилось ли чего? Тревожное предчувствие кольнуло в груди, и сердце сжалось от недоброго предчувствия.

– Как пусто! Где все? – вопросил Тариан, поравнявшись со мной.

Внезапно тишину разорвал звук торопливых шагов. Кто-то спускался по деревянной лестнице.

Мы с Тарианом испуганно переглянулись и синхронно кивнули, а затем прижались спинами к стене, готовясь к возможному нападению.

В холл спустился молодой человек с копной рыжих вьющихся волос. Мы облегчённо выдохнули, узнав Эдгара. Он остановился в нескольких шагах от нас, тяжело дыша, и медленно обернулся к нам.

Его глаза, цвета изумруда, вспыхнули радостью.

– Ты жива, Мильяна! А я уже было подумал, что ты покинула этот мир, когда не вернулась в приют… О, Господи, благодарю тебя за то, что всё обошлось!

Тариан злобно нахмурил брови.

– Только не говори, что ты причастен к её побегу.

В одно мгновение выражение лица Эдгара изменилось, приняв виноватый и растерянный вид. Он никогда не умел скрывать свои истинные чувства.

– Я? Да с чего ты взял? Просто я рад, что Мильяна вернулась!

Взгляд Тариана выражал подозрение.

– Верится с трудом.

– Хватит смотреть на меня как на преступника! Ты из меня больше и слова не вытянешь!

Тариан хитро прищурился.

– А как насчет куриных ножек? Всё ещё не хочешь говорить правду?

Эдгар на мгновение задумался, почёсывая свой маленький нос, покрытый светлыми веснушками.

– В панировке?

– Разумеется!

Эдгар вздохнул, поджав пухлые губы.

– Ну что ж, будь что будет! Рано или поздно ты всё равно узнаешь правду. Да, я помог ей сбежать!

Я слегка шлёпнула его по затылку, отчего его глаза округлились, а рот приоткрылся.

– Как всегда, в своём амплуа! Ради еды готов душу продать… Ты же понимаешь, что теперь он нам не будет доверять? Это было самое глупое решение в твоей жизни! Не считая признания в любви Катарине.

Тариан залился звонким смехом.

– О да! Это был полный провал!

Эдгар взъерошил свои мягкие кудри.

– Да ладно вам! У всех случаются ошибки в молодости…

– Я никогда не забуду, как ты пел ей серенаду под окном, пока она не вылила на тебя ведро воды, – изобразила его, играющим на лютне. – А потом ты ходил простуженный целую неделю!

Эдгар покраснел и опустил голову, засунув руки в карманы брюк.

Из-за этого романтичного поступка его едва не отчислили из приюта. В этих стенах строго запрещены романтические отношения. Лишь благодаря вмешательству Тариана его оставили, но с одним условием: он не должен пропускать ни одной вылазки по поимке пожирателей.

– Да ну вас! – обиженно воскликнул брат.

– А почему жрецы не охраняют вход? – сменил резко тему Тариан.

Тот лишь пожал плечами.

– Отошли, наверное. Главная наставница велела вам передать, что ожидает вас в своём кабинете. Она в курсе, что Мильяна была в публичном доме. Жрецы ей рассказали.

Мой обеспокоенный взгляд встретился с взором Тариана, и мы направились по длинному коридору, свернули вправо и оказались перед двустворчатой дверью. Мне никогда не доводилось бывать в этой комнате – не положено по статусу.

– Всё будет хорошо, – заверил меня Тариан, легонько постучав костяшками пальцев по дубовой поверхности.

– Войдите! – раздался грубый женский голос.

Я сделала глубокий вдох, собираясь с духом, и нерешительно переступила порог.

Наставница восседала во главе прямоугольного стола, покрытого коричневым блестящим лаком. По обеим сторонам располагались несколько стульев со старой выцветшей тёмно-красной обивкой.

Гневный взгляд женщины, словно молния, метался между мной и Тарианом. Я невольно напряглась, закусив нижнюю губу в ожидании выговора.

– Садитесь, – указала на стулья наставница. – Нам о многом нужно поговорить.

Тариан проигнорировал её приказ. Подошёл к камину, над которым стояли спиртные напитки, и наполнил бокал янтарной жидкостью. Он никогда не боялся Карлу Хоуман. Его поведение было дерзким и грубым.

Глаза Карлы сузились, а ноздри расширились, выдавая нарастающее раздражение. Её терпение было на исходе, но что ещё оставалось делать? Призвать его к порядку? Вряд ли это подействовало бы.

Я робко отодвинула стул от стола и села на него, понурив голову.

– Ты хоть понимаешь, что ты наделала, Мильяна? Пожиратели всё ещё ищут тебя. Твой запах им понравился.

От её строгого тона меня охватила внутренняя дрожь, и я вся сжалась.

– Я осознаю свои действия, – ответила я тихо, не поднимая глаз.

Из её уст вырвался насмешливый смешок.

– Осознаёшь? В самом деле? По-моему, ты совершенно не представляешь, насколько серьёзны последствия! И это не первый случай, когда ты самовольно покидаешь приют ночью. Напомнить тебе о твоих неоднократных побегах к озеру, чтобы искупаться? Девушки не должны вести себя подобным образом.

Мне стало стыдно…

Я действительно почти каждый день отправлялась к озеру, дабы обрести уединение. Это место было для меня истинным прибежищем от суеты и волнений, окружавших меня в обыденной жизни. Вода обладала удивительной способностью погружать меня в состояние умиротворения.

Шум ветра в листве, аромат скошенной травы, отражение луны на водной глади – всё это помогало мне отрешиться от мрачной повседневности и настроиться на позитивный лад. Только там я обретала покой. Это было моё единственное любимое место в этой мрачной обители.

– Молчишь? Нечего сказать? – вопрошала Карла.

Мои губы задрожали.

– Вы совершенно правы, но я более не намерена оставаться в тени. Я хочу стать зрячей. Дайте мне шанс… умоляю…

Она побледнела.

– Ты полагаешь, что это так легко? Достаточно лишь пожелать? – раздался ледяной голос женщины, острый, как лезвие бритвы. – Это не так, дорогая моя. Юным девам потребовались годы, чтобы научиться использовать свой дар, а тебя никогда не обучали. Ты не готова.

Во мне закипала ярость. Я более не желала оставаться той мягкой и податливой девочкой, какой привыкли меня видеть окружающие. Я устала прятаться и испытывать страх. Настало время принять свою истинную сущность.

– Я предпочту смерть на задании, чем вечному служению другим. Нет участи более ужасной для женщины, чем работа по дому, где её не ценят и не уважают.

– Мильяна готова к охоте, – поддержал меня Тариан, усаживаясь напротив меня. – Она не испугалась применить свой дар, в отличие от Даны. Более того, она отважно сражалась с одним из них и дважды нанесла ему раны. Никто из зрячих, даже среди опытных, не может похвастаться подобным.

– Исключено! У неё слабый дар. Она не справится.

Тариан единым махом опустошил стакан спиртного и с силой поставил его на стол, крепко сжимая в руке. Его широкая грудь поднялась от глубокого вздоха.

– Мильяна будет участвовать в охоте на пожирателей, и это не подлежит обсуждению. Она станет запасной зрячей, как это было вчера.

Женщина не смогла сдержать эмоций.

– Охота – это не игра, это опасное занятие, которое может подвергнуть риску не только её жизнь, но и жизнь окружающих. Ты готов взять на себя такую ответственность?

Он взглянул на неё с вызовом, как и она на него.

– Да, я готов. Я научу её сражаться, и Мильяна станет одновременно зрячей и жрицей.

– Ты не понимаешь, на что ты идёшь. Чтобы справиться с пожирателями, необходим ум, а его у неё нет. Она импульсивна. Ты слишком снисходителен к ней, но, полагаю, если ты начнёшь тренировать её так же строго, как и остальных жрецов, из неё может что-то получиться, – внезапно смягчилась она.

Лицо Тариана потемнело, желваки на его лице заходили ходуном. На него было страшно смотреть. Никогда ещё я не видела его таким серьёзным.

– Если это спасёт ей жизнь, я готов на всё.

– Обещаю, я буду слушаться Тариана, – добавила я.

Он взглянул на меня так, будто я произнесла нечто оскорбительное. Мужчина явно не ожидал услышать своё имя. Я всегда называла его братцем.

Взгляд Карлы обратился ко мне.

– Готова ли ты умереть ради благого дела?

Я сглотнула, чувствуя, как волна тревоги подступает к горлу.

– Никто не стремится к смерти. У каждого есть свои причины жить, но у меня их нет. Я буду сражаться с этими существами до последнего издыхания.

На мгновение её взгляд потеплел, но затем вновь стал суровым.

– С этого момента твоя жизнь принадлежит приюту. Любая попытка побега, и ты окажешься в темнице, где будешь соседствовать с крысами. Твоим наставником станет Тариан, и ты должна будешь беспрекословно выполнять все его указания. Вы будете вместе ходить на задания.

В знак благодарности я поклонилась ей.

– Наставница, вы не пожалеете о том, что приняли меня в ряды зрячих. Я не подведу вас.

Она откинулась на спинку стула и указала рукой в сторону двери.

– Вы можете идти.