– Долгая история, – начал Раймунд. – Притаившись в своей Волшебной Долине, они немного знали о том, что творилось за вершинами гор, скрывавших их от всего мира. Было немало любопытных маготворцев, которые покидали свой дом, но только единицы из них возвращались. Однако и они ничего нового не могли поведать, так как боялись заходить слишком далеко. Всё, что приносили с собой, – лишь краткие рассказы про дивную природу, странных зверей и необычных птиц.

Однажды одному из них улыбнулась удача. Таддеус Бонамадж, самый могущественный чародей своего времени, сделал поистине удивительное открытие, навсегда изменившее их мир. Он повстречал людей.

То, что Бонамадж увидел, шокировало его. Это были жадные до власти, эгоистичные, завистливые и блудливые существа, жизнь которых показалась ему дикой. У них отсутствовали магические способности, даже малейшая предрасположенность к ним. Они не могли ни летать, ни управлять погодой. Тот же огонь эти существа создавали, ударяя камни друг о друга, а за водой ходили к ближайшим речушкам. Сами ходили: не вызывали воду к себе и даже не перемещались к ней по воздуху. Гармония с природой у них напрочь отсутствовала, они её разрушали, а птицы и звери служили им всего лишь пищей. Их жизнь, пусть и короткая, была наполнена болью, отчаянием и страданиями.

Прожив среди людей некоторое время, Таддеус проникся жалостью к ним. Они казались ему странными и примитивными, но в то же время слабыми и беззащитными как по отношению друг к другу, так и к окружающему их миру.

Бонамадж вернулся в Волшебную Долину и рассказал о своей находке всем маготворцам, которых шокировало услышанное. Таддеус ждал поддержки с их стороны. Он надеялся, что вместе они смогут помочь людям, направят их на путь истинный и сделают равными себе. Вот только ему посоветовали оставить эту идею и никогда больше не возвращаться к людям.

Желая всем сердцем помочь этим созданиям и будучи самым могущественным чародеем своего времени, Бонамадж создал волшебные камни и наделил каждый из них определённой силой.

Стоило обычному человеку взять один из этих камней в руку, он становился обладателем той способности, которую даровал ему камень. А было их много. Одни давали силу воды или силу огня. Другие позволяли летать или исчезать, понимать животных или даже превращаться в них, видеть будущее или замораживать предметы. И это ещё далеко не всё.

Я не знаю, сколько их всего существовало и какой ещё силой они могли наградить своего обладателя. Мне известно, что их разнообразие было велико. Все они имели особую форму. Отличались друг от друга по цвету. Каждый носил собственное имя.

Таддеус раздал созданные камни людям в надежде на то, что они помогут им упростить жизнь, внеся в неё немного магии. Помогут объединить их и навсегда забыть про ссоры, войны и разногласия.

Люди удивились таким дарам от Бонамаджа и несказанно им обрадовались. Между ними забылись все споры да обиды, воцарилась гармония. Они стали частью чего-то целого. Эгоизм сменился на взаимную поддержку. Ведь только вместе люди могли стать счастливыми, использовать камни по их предназначению и творить настоящие чудеса.

К несчастью, блаженство людское было недолгим.

Благодарные за волшебные камни, люди стали восхвалять Таддеуса и поклоняться ему. Поначалу такое отношение удивляло маготворца, однако он быстро начал получать от этого удовольствие.

Таддеус не желал больше возвращаться в Волшебную Долину. Ему хотелось остаться среди существ, провозгласивших его своим Властелином. И чем дольше он с ними жил, тем сильнее развращалась его душа. Он становился похожим на тех созданий, которых увидел в первый раз: жадных, мерзких, эгоистичных, завистливых, порокам которых не было конца.

Жажда абсолютной власти захватила его разум. Обучив людей владеть даваемой камнями силой, Таддеус Бонамадж вместе с людским королём Панкрасом Бессердечным отправился войной на тех, кого когда-то считал своей семьёй, своими друзьями и близкими.

Простой народ восстал против маготворцев. Это была жестокая, кровопролитная битва. Она унесла тысячи жизней, и её назвали…

– Временем Великого Восстания, – закончил Дилан.

– Да, мой мальчик, всё верно.

– И всё-таки я не понимаю, что же стало с маготворцами? – не унимался Дилан.

– Их перебили, всех до единого, – хладнокровно сказал Раймунд.

Он потушил огонь в камине. Дым распространился по дому, но пахло почему-то не им, а мятой, и даже глаза при этом не разъедало. Седобородый старик схватил котёл голыми руками…

– Стойте, вы же сейчас… – воскликнул юноша, будто был в силах что-то исправить.

…и поставил его на стол перед Диланом.

– …обожжётесь, – тихо и с изумлением закончил Дилан, рассматривая сморщенные руки Раймунда, на которых не было ни единого ожога.

– Дак он не горячий, – рассмеялся старик. – На вот, сам потрогай.

Дилан отложил книгу в сторону и осторожно протянул руку. От котла явно веяло теплом. Юноша резко прикоснулся к медной стенке и отдёрнул руку. Затем снова протянул её и приложил ладонью к котлу. Холодному. Странно всё это.

– Получается, в Восстании победили люди во главе с Таддеусом и Панкрасом. На этом всё? – спросил Дилан, убрав руку от холодного котла.

– Да, мой мальчик. История умалчивает о том, что же произошло потом на самом деле. Ходят слухи, что после победы Бонамадж перебил всех людей, которые отправились с ним сражаться. Затем он уничтожил и волшебные камни, чтобы оставаться единственным, кому подвластна магия. Его вскоре стала интересовать её чёрная сторона. Он досконально изучил тёмную магию, восхищался ею, а она, как личинки паразитирующих ос, медленно пожирала его изнутри и в конце концов уничтожила его.

– Ну и жуть, – с отвращением сказал Дилан.

– Я заметил, что у тебя трясутся руки. Волнуешься? – поинтересовался Раймунд.

– Сегодня к нам приезжает командующий кормеумовской армией со своей свитой. Они набирают пополнение. И отец надеется, что я им подойду.

– Надо же. Удивительно, что ты сейчас сидишь здесь со мной, а не готовишься встречать гостей.

– Отец попросил у градоуправителя официальное разрешение на то, чтобы меня выпустили за пределы города поохотиться. Он сказал, что если я поймаю дичь или пристрелю лань, а потом принесу добычу домой, командующий оценит мои навыки охотника. И тогда мои шансы попасть в их ряды, хотя бы оруженосцем, заметно повысятся.

– А я-то думал, зачем ты принёс с собой лук и колчан со стрелами. Что ж, у меня нет ни капли сомнений в том, что ты справишься с охотой, а потом и отбор успешно пройдёшь. Не стану таить, меня огорчает мысль о том, что наши встречи с тобой станут редкими или прекратятся вовсе, – с грустью сказал старик.

– Вообще-то меня ещё никуда не взяли, поэтому нет и повода расстраиваться. А если мне повезёт, я тоже буду по вам сильно скучать, – Дилан встал со скамейки подошёл к старику и обнял его. Раймунд похлопал юношу по спине в ответ на объятия и сказал:

– Ладно, хватит грустить. Подай-ка мне лучше свои стрелы.

«Хмм, для чего они ему?» – подумал Дилан, но всё равно повиновался и принёс их.

Раймунд взял парочку стрел и макнул их наконечники в содержимое котла.

– Зачем это? – удивился юноша.

– Я не уверен, конечно, что приготовил зелье правильно, – сказал старик, почесав затылок, – однако польза от него должна быть.

Раймунд вынул стрелы из котла, взглянул на стекающую с наконечников фиолетовую воду и продолжил:

– Теперь эти стрелы попадут точно в цель, если в этом будет жизненно важная необходимость. На, держи.

Дилан аккуратно взял их в руки и положил обратно в колчан. Затем закинул его за спину, подошёл к стоящему возле сундука луку, взял его в правую руку и, поблагодарив Раймунда, вышел из хижины. Времени оставалось немного, поэтому действовать ему нужно было быстро.

Сегодня Дилану наконец-то позволили выйти из города официально. Ему не придётся прятаться и бояться быть кем-то увиденным или услышанным. Дилану в кои-то веки не надо тайком пролазить через проём в стене, окружающей Кормеум, ведь у него есть разрешение градоуправителя, дающее право выйти через Парадные Врата.

К слову, эти самые Врата находились в Торгажнике, а до него идти недалеко. Надо всего лишь пройти через мост, разделяющий Вшивник и торговый центр Кормеума, потом пройти через площадь, а дальше дорога, пролегающая по рынку, как раз к ним и выведет.

Проходя через площадь, Дилан удивился большому скоплению людей. Ему приходилось протискиваться сквозь толпы жаждущих что-нибудь приобрести или стащить.

«Неужели приехали купцы и торговцы из соседних королевств?» – задумался юноша, продолжая двигаться дальше.

Дойдя до эшафота, Дилан понял причину такого ажиотажа: жителей города ждало представление в виде показательной казни очередного провинившегося.

– Как обычно, в центр пришли самые бессердечные, – решил юноша. – Нормальные же люди сейчас издалека сочувственно глядят на творящийся абсурд.

На его удивление, около виселицы стояла молодая женщина в изорванном платье. Позади неё на троне восседал градоуправитель и скучающе озирался по сторонам.

Пока писарь оглашал народу надиктованный градоуправителем смертный приговор, провинившаяся рыдала и умоляла пощадить её новорождённое дитя. Зрители же ликовали от восторга. Как будто их самих когда-нибудь не постигнет та же участь.

– Тоже мне, нашли себе представление, – возмутился Дилан.

Только одна маленькая девочка плакала, кричала «мама» и пыталась взобраться на эшафот.

Когда палач накинул женщине петлю на шею, юноша понял, что больше не в состоянии видеть эту жестокую и полную несправедливости картину. Он решил поскорее убраться оттуда.

Парадные Врата находились между двумя сторожевыми башнями. Они представляли собой широкие, высокие и толстенные железные ворота, за которыми находилась металлическая решётка. Она закрывала проход к поднятому деревянному мосту.

Приблизившись к Вратам, Дилан достал из переднего кармана своего жилета свёрнутый в несколько раз пергамент, развернул его и показал стражнику. Тот взял его в руки, внимательно прочитал, убедился в наличии печати градоуправителя и приказал пропустить юношу дальше.

Когда перед Диланом открывали ворота, он чувствовал себя особенным, важной персоной, ведь редко кто из жителей покидал Кормеум.

Пройдя под поднятой решёткой, а затем через опущенный мост, юноша оказался за пределами города. Даже воздух тут был другим – чистым и приятным. Теперь оставалось только выследить зверя или поймать птицу.

* * *

Дилан вышел из дубравы и оказался в сосновой роще с небольшими лужайками. Бродя по роще, юноша внимательно всматривался в каждую поломанную веточку, лежащую на земле, в каждый сорванный листик в надежде обнаружить следы.

Он прошёл ещё немного вперёд и наткнулся на ровную линейку двойных отпечатков удлинённой и заострённой на конце формы, которые вели вглубь леса. Следы были свежими. Идя по ним, Дилан видел оцарапанные рогами деревья. На некоторых из них кору оторвали совсем недавно.

Вскоре юноша обратил внимание, что следы ведут в глубокие заросли.

Дилан, неплохо ориентировавшийся на местности, не считал себя хорошим следопытом. Поэтому он решил, что в дальнейшем пути смысла нет. К тому же рядом с зарослями находилось лежбище ланей. Дилан знал, что с наступлением сезона зрелости у них начинается период гона, и лани становятся менее осмотрительны. Из-за привязки к своим тропам и привалам подстрелить их не составит труда. Надо только запастись терпением и немного подождать.

Дилан выбрал себе в пятидесяти шагах от лежбища подходящее дерево, окружённое высокой травой, спрятался за ним и стал наблюдать.

Где-то вдали послышался хруст веток. Впереди между деревьями промелькнуло тёмно-коричневое пятно. Дилан затаил дыхание, медленно приподнялся и увидел стоявшую у лежбища лань.

Он тихо подкрался к своей жертве и остановился. Потом достал правой рукой из находящегося за спиной колчана стрелу, вставил её в гнездо на тетиве, натянул, отведя лопатку назад, коснулся тетивой подбородка и прицелился.

Лань стояла неподвижно.