– Родным? – Я сглотнула, но ответить не успела. Он предупреждающе нахмурился и приказал: – Пока не звони. Надо всё обсудить сначала. Потом, из отеля с моего наберёшь, у меня местная симка. Здесь в двух километрах закусочная. Пока едем, расскажи, откуда ты и как оказалась в Китае. Я должен понять, что нам с тобой делать.

Пришлось коротко рассказать, что свалила от прошлой жизни за впечатлениями в составе туристической группы под началом милого, но не очень ответственного старшего по имени Хон.

– Идиот, – злобно процедил Йонг, когда я сказала, что старший меня отпустил. – Его за такое посадить мало. Уёбок безмозглый.

– Ну, вообще я сама настаивала, – насупившись, пояснила я, чувствуя неловкую обиду за парня, который очень старался исполнять роль курицы-наседки на протяжении всех тех дней, что мы путешествовали компанией. – И он молодой, не так давно работает. Откуда ему знать, что я…

Но мой спутник отмахнулся и свернул к парковке. Закусочная представляла собой обычный двухэтажный дом и, кроме вывески с китайскими иероглифами, ничем не выделялась. Разве что цветущая вокруг глициния придавала романтичный флёр. «Ага, свидание такое тоже у нас, да, – пронеслось у меня в голове. – Раз поимел, то теперь по ресторанам водить пора. – И вздохнула. – Какой секс, такие и рестораны».

– Идём, – кивнул Йонг и вышел. Обогнул машину и открыл мне дверь, протянув ладонь. Дождался, когда я вылезу, скептически глянул на зажатую в моей руке лямку рюкзака, с которым я не планировала расставаться теперь никогда, пока не окажусь снова в России, но возражать не стал. Пиликнул сигнализацией, и мы отправились к дверям.

Внутри пахло чем-то кислым и немного горелым, но народ на удивление был и аппетитно уплетал за щёки всякую лапшу. Или утиные кишки – я не успела точно рассмотреть. Мы сели за столик, и Йонг взял меню.

– Ты сильно голодная? – поинтересовался он, глянув поверх разворота, на котором были изображены всякие тарелки с непонятным содержимым.

– Не знаю, – искренне ответила я. – Я даже зубы сегодня не чистила. И не уверена, что после всего, кусок в горло полезет. – После этой фразы мой живот, который, похоже, в отличие от меня всё понимал чётко, громогласно заурчал, и уголок губ мужчины дёрнулся:

– Ясно. Позволь, я возьму на себя заказ. Тут всё равно по-китайски всё, а английский перевод, похоже, через Гугл делали. Ты всё равно не поймёшь.

Я послушно кивнула и огляделась.

– А туалет тут есть?

Йонг вытянул шею, оглядываясь, затем окликнул официанта и спросил. Тот указал на неприметную дверку, и мой спутник обратился ко мне:

– Вон там. Сходи, но не слишком долго. Нам не стоит тут задерживаться. Даю слово, через час будем в отеле, там вымоешься и отдохнёшь. Пока нельзя.

– За нами погоня?

Он стиснул челюсти и коротко кивнул.

В закусочной

Кому и на кой мы сдались, я спрашивать пока не стала. И так понятно, что деревенским, а вот зачем – об этом предстояло рассказать моему волосатому зубастику.

Я дошла до туалета, закрыла за собой дверь и посмотрела в зеркало.

– Ёптить! – Я аж руками закрылась. – Твою ж мать! Как нас вообще пустили сюда в таком виде?

Пригладила взлохмаченные волосы и стала остервенело смывать с лица грязь. Затем опомнилась и, вытершись бумажными полотенцами, отправилась к унитазу. Трусики снимать было боязно, но на удивление выделений оказалось мало. Чуть-чуть уже побуревшей крови, да и всё. О вчерашнем соитии говорил лишь сильный запах. Не только немытых гениталий, но и ещё чего-то незнакомого, терпкого. Похоже, это запах мужского семени. Во всяком случае, примерно так воняли мои трусики, после того, как побывали в руках у Олега, который тибрил их с верёвки, а потом невозмутимо возвращал, будто так и было.

– Твою мать, ещё это! – воскликнула я и скрипнула зубами. – Лишь бы не залететь, лишь бы не залететь! Я хочу здоровых и полноценных деток, а не щенят от изнасилования!

Сделала свои дела и отправилась назад. Судя по нетерпеливому взгляду, Йонг волновался. Но, увидев меня, расслабился. Я села и хмыкнула:

– Да не переживай ты. Не сбежала бы я. Там некуда деться всё равно, только сюда выходить опять.

Он, грустно улыбнувшись, покачал головой:

– Я не боюсь, что ты сбежишь. Я теперь найду тебя по запаху где угодно. Я больше переживаю, чтобы ты не попала в беду. За нами действительно погоня. Хотя да, им нужен только я, а ты – лишь помеха.

– Помеха?

Он кивнул:

– Да. Тебе предназначалась прозаическая роль жертвы. Ключа активации, если будет угодно. Но думаю, они уже поняли, что ты – моя пара, и теперь они попробуют использовать тебя как инструмент для шантажа. Так что, пока я жив и не у них, ты в опасности. Хотя вряд ли они бы тебя отпустили, даже если бы я согласился на всё… – Его голос стал тише и печальнее. – Ты слишком много видела. Тебе нельзя попадаться. Волчий клан безжалостен.

Я закрыла лицо ладонями и покачала головой:

– Слушай, это бред какой-то вообще. Я чувствую себя просто героиней бульварного романчика. Мне нужно прийти в себя. И нужно позвонить Хону. Сказать где я и что я цела. Он, наверное, места себе не находит. Может, уже полицию вызвал, или я не знаю!

– Позвонишь, – пообещал Йонг. – Но сначала надо поесть. Я сам не ел три дня. Аж мысли путаются! Честно, это чудо – что мне встретилась именно ты.

В этот момент подошёл улыбчивый китаец и стал расставлять перед нами тарелки и чашки. Я, позабыв обо всём, схватила стаканчик с кофе, о котором мечтала с самого утра, и чуть не обожглась. Отпила, сколько смогла, и выдохнула. Наконец-то хоть немного легчает! А следом, глядя на жадные движения спутника, сама взялась за еду, уже почти привычно орудуя палочками, но через полминутки решилась спросить о том, что исподволь грызло ещё с разговора в машине:

– А если бы я не была парой? Ты что – съел бы меня? – Задавать этот вопрос я робела, но ответ знать всё же было куда важней всяких переживаний.

Йонг прожевал лапшу, отложил палочки и кивнул:

– Я должен был. Для этого тебя и привели. Я должен был потерять с тобой девственность, а затем умыться твоей кровью и насытиться твоей плотью. Тогда был бы рождён новый Волк. Я же – сорвал ритуал, не довёл до конца. Поэтому они так разозлились. Я не должен был идти против клана. И тем более, не должен был уезжать. И оставлять тебя в живых. И если бы ты оказалась кем-то другим – кем угодно из восьми миллиардов – я бы так и сделал. Просто не смог бы остановиться. Я же без мозгов был, совсем одурел. Считай – пьяный. Поступил бы, как волк, и ритуал был бы завершён. А так…

Он пожал плечами, а я сглотнула и притихла. Мысли потекли сами, и, как это обычно бывает, подцепили из потока самую незначительную, но отчего-то привлекающую внимание деталь, и я недоумённо спросила:

– «Потерять девственность»? Ты был девственником?

Он спокойно кивнул:

– Да. Я привык. Никогда не был с женщиной. Это всё завязано на волчью суть, я старался избежать её пробуждения, поэтому соблюдал целибат.

– А сколько тебе лет?

– Тридцать пять.

Я присвистнула:

– По тебе не скажешь! Ты максимум на двадцать пять выглядишь! Я думала, ты мой ровесник.

Он усмехнулся и снова взялся за палочки.

– Мой народ стареет чуть иначе, так что заметные изменения начнутся уже после пятидесяти. И то не факт. Хотя… – Он грустно поджал губы. – Из моих предков мало кто доживал до этого возраста. – И приказал: – Ешь. Разговоры потом. Нам надо быстрее уехать отсюда.

Я кивнула, но, прежде чем снова взяться за лапшу, всё же решилась и попросила:

– Йонг. Мне нужно будет в аптеку, – и, волнуясь, на всякий случай прибавила: – Пожалуйста.

– Конечно, – озабоченно кивнул он. – Я всё оплачу. Скажешь, что тебе нужно. Если болит, не молчи – попробую найти врача, так, чтобы не выследили.

Я повела плечами и сказала:

– Ну-у-у, пока мне нужны только… что-то из экстренной контрацепции. Ты… наделал в меня делов.

Он охнул, закусил губу, после сглотнул и посмотрел на меня чуть потемневшим взглядом:

– Прости. – А затем уже спокойнее качнул головой, будто отмахнулся: – В этом плане будь спокойна, от меня не понесёшь. От Волка можно понести только в особом случае. Нужен ритуал и благословение богов. Без него я «стреляю холостыми». Скорее – это не семя, а просто семенная плазма без сперматозоидов. Там мои феромоны и прочие вещества, чтобы пометить тебя, как свою самку. Для людей незаметно, а волки чувствуют. Ты теперь помечена мной, по закону клана ты принадлежишь мне, никто не смеет больше на тебя претендовать. – Тут Йонг почесал за ухом и с досадой добавил: – А вот по государственному закону, я – обычный насильник. Так что… – И тряхнул волосами: – Всё потом. Не теряй времени. Если не лезет – заберём с собой, доешь своё в машине. – И он намотал на палочки жирную связку и стал давиться, будто не ел неделю.

Я, глядя на него, поняла, что, похоже, наконец чувствую голод, и присоединилась, жадно поедая своё. И плевать! Всё равно лохматые и грязные, так что и жрать как свиньи имеем право. Тем более, в Китае такие манеры как раз в чести.

Вышли мы спустя минут пять. Доели так быстро, что аж удивились, когда всё кончилось. В животе приятно укладывался обедо-завтрак из пряной лапши с мясом, яйцами и ещё даже знать не хочу с чем. Старалась не думать и доверилась спутнику, раз уж он знаком с моей культурой. Вряд ли он бы подсунул мне какие-нибудь лягушачьи потроха с тараканами. В небе светило полуденное солнце и было почти жарко. Из-за этого немытое тело чесалось ещё сильней, и я предвкушала, когда же мы доберёмся до отеля, чтобы наконец-то всё с себя смыть.

Но до машины мы дойти не успели, потому что прямо средь бела дня нам преградили путь трое парней. Левый капал по́том с отдутловатого лица в кепке, правый выковыривал что-то из глубины ноздри, а средний масляно лыбился, щуря опухшие глазки-щёлочки.

Йонг переместился так, чтобы оттеснить меня в сторону и прикрыть собой, и парни что-то заговорили в развязной хамской манере, какая бывает у стандартных гопников. Левый попытался обогнуть и не дать мне пройти по дуге, но мы двигались достаточно быстро, и он не успел. Я оказалась уже у машины, а мой спутник, коротко и холодно ответил что-то по-китайски и повернулся к ним спиной, чтобы идти ко мне. Я охнула, поняв его ошибку, а занесённый кулак мелькнул мозолистыми костяшками в солнечном свете, но в следующую секунду Йонг резко пригнулся и быстрым движением с разворота ударил нападавшего в живот. Тут же, едва тот согнулся, вмазал локтем в челюсть и встал, угрожающе глядя на присмиревших хулиганов.

Двое оставшихся, пока главарь корчился, попятились, настороженно глядя на моего защитника, но следом завопили и прыснули в ужасе. Причём, в мою сторону! Но не из-за Йонга, а потому что в дверях закусочной показался хозяин, который с метлой наперевес понёсся к нам, возмущённо вопя. Успел поймать корчившегося за ухо, вывернул до животного писка и стал охаживать древком по заднице. После бросил, подбежал к нам и начал остервенело кланяться с видом очень извиняющегося человека.

Йонг отмахнулся, затем коротко поклонился сам и пошёл к машине. Мы уселись и плавно отъехали. Впрочем, едва оказались на трассе, скорость увеличилась на максимум разрешённой.

– Кто это был? – спросила я, оглядываясь в сторону уже невидной сейчас закусочной.

– Обычная шпана, – отмахнулся Йонг. – Похоже, решили, что мы угнали машину. – И пожал плечами: – Сама посуди, вид у нас так себе, а тачка у меня не из дешёвых. Хотели поживиться. Куда больше меня волнует хозяин.

– Это который кланялся?

– Да. От него несёт волком. Не сам, но кто-то из семьи, возможно. А значит, может донести, если клан задействует сеть. – Он покачал головой, сжав губы и раздражённо выдыхая. – Надо сменить машину. И вообще, быть осторожнее.

– Йонг! – не выдержала я. Он удивлённо посмотрел на меня и кивнул:

– Что?

– Расскажи мне уже, что, мать твою, происходит!

Он устало вздохнул и сказал:

– Ладно. Слушай.