– Жаль, тебе казалось иначе! С видом вежливой брезгливости ты раз за разом отмазывалась от моих предложений, чем невероятно бесила! – на повышенных признался он, будто выплюнул. – Чем я был плох для тебя?! – вскинулся Балашов и тут же рассмеялся – ответ ему не требовался. Сейчас – точно нет. – И вот вдруг этот труп в лесу… – захлебнулся он отголосками прежних впечатлений. – Ты испугалась, ты дала слабину. Как всегда, не призналась, но я видел твои глаза и непривычную, какую-то таинственную задумчивость в них. И тогда решился.

– Решился на что? Ударить в спину? – не сдержалась и вызывающе хмыкнула Влада.

Багдасарову было очевидно, что мальчишка смотрел на происходящее под другим углом, а потому сейчас он сидел, плотно стиснув зубы, и даже пытался вытянуть подбородок.

– Я боролся за то, что считал своим! А все твои питомцы с бессменной благодарностью и обожанием во взгляде… Всё это путалось под ногами. Все они. И Дорошин, и твой обожаемый Томилин…

Багдасаров нахмурился: подробностей отношений Влады с мужчинами он, к счастью, не знал. А иначе, как посмотреть, может, не Балашов, а он сам сидел бы сейчас с петлёй на шее. Как разъедает ревность, помнил наверняка, и именно поэтому определённые сведения обходил стороной.

– И как, Рус? – с демонстративной брезгливостью Влада сверлила взглядом его затылок. – Понравилось быть вершителем судеб?

– Мне было плевать! – проговорил он. На этот раз совершенно искренне. – Это просто винтики в огромном механизме!

Влада разозлилась, но вместо того, чтобы натянуть удавку до предела, как ей, очевидно, и хотелось, она сбросила петлю с шеи заклятого друга, хлопнула его по плечу.

– Ты молодец, Рус, – бросила насмешливо и, совершенно точно, жестоко.

Балашов невесело кивнул, не торопясь размять саднённую кожу на шее.

– Ну да. Я ведь так и не понял, что ты не из тех, кто бежит за помощью, не из тех, кто захочет спрятаться за мужское плечо. И вместо того, чтобы прийти ко мне с покаянной головой, ты слонялась по городу с безумным и отрешённым видом.

О том, что не хотела его втягивать и топить в своих проблемах, Влада разумно промолчала. Балашов всё равно не оценит.

– В какой момент твои друзья снова вошли в игру? – прищурилась она.

Балашов бестолково пожал плечами.

– Они появились недели три назад.

– Зачем?

– Я не спрашивал. Главное, что обещали помочь. Пока я ещё надеялся справиться сам, особо внимания на них и не обращал, ну а потом всё сложилось как-то само собой.

– Почему отец не выслал тебя из страны, как и собирался?

Балашов вскинулся, встрепенулся и натужно вздохнул.

– Я ему всё рассказал. Как только понял, что по-другому не выйдет… я ему всё рассказал.

– И папочка разрулил проблемы? – догадливо улыбнулась Влада, имея в виду нападавших на Дорошина и исчезнувшего с радаров психа, что переехал Томилина.

– Он меня понял, – не согласился Балашов.

– Что было дальше?

– Дальше ты знаешь, – нехотя проворчал Балашов и крепко зажмурился. – Отец подтянул свои связи, выудил всю твою подноготную. Оказалось, что если знать, где искать, то задачка не такая уж и сложная. С бывшим мужем тоже решил. Отец сказал, что он большой человек. Но даже у больших людей есть свои маленькие слабости. В общем, если он вдруг заявится или вздумает качать права… ему не жить.

– Здорово! – вполне натурально обрадовалась Влада и задорно подмигнула Багдасарову. – При встрече так ему и передам! – заверила, едва не скрипя зубами от злости.

Ей нужно было дать передышку, и следующий вопрос задал Багдасаров:

– Тот тип, что стрелял в нас вчера… Как он оказался в твоей охране?

Отвечать Балашов не хотел, но ещё меньше хотел снова почувствовать на шее удавку и оказаться уязвимым, потому всё же уступил.

– Несколько дней он ходил за мной, будто привязанный. Вроде как для поддержки.

– А ты в ней нуждался? – съязвила Влада и едва успела увернуться, так резко вскинулся Балашов.

– Не знаю! Мне было сказано, что так надо, и я… Да он особо и не мешал! Только вчера… Что произошло?

– А тебе папа не объяснил? – насмешливо уточнила Влада и совершенно расслабленно откинулась на спинку сидения.

– Они искали тебя, – проговорил парень севшим голосом.

– Ага, а благодаря тебе даже нашли! Вали из страны, Рус…

– Иначе ты завершишь начатое? – понятливо прошептал Балашов, и Влада грустно улыбнулась.

– Тогда в парке я нашла труп человека, – процедила она и надолго замолчала. – Я не узнала его внешне, ничего мне не сказало имя. А им оказался мой друг. Настоящий друг. Это был человек, который когда-то давно спас мне жизнь. Я ему очень обязана. Жаль, что рассчитаться так и не придётся. Его жестоко пытали несколько дней, затем убили. А сегодня в моей квартире убили и Берту. Ей ввели парализующий яд и всю ночь буквально резали на куски. Сердце не выдержало, остановилось… Тогда ей ввели адреналин и продолжили пытку. Когда я вошла и увидела её, стало жутко. Стало страшно. Но самое жуткое и самое страшное заключается в том, что я не знаю, кто это сделал и зачем. Не знаю, когда он ударит снова, а когда посмеет показаться на глаза. Ты напрасно считал меня неуязвимой, Рус. Это не так… – Влада печально улыбнулась. – Просто я раньше других узнала, как на самом деле опасны привязанности. Тебе не понять – ты никогда не терял. Кстати, как рассчитывал избавиться от Берты? Ставлю сто к одному: придумал что-то банальное.

– Я надеялся с ней договориться! – пошёл в отказ Балашов.

– Ну да… С ней договориться, Чупу отравить, а «Вишнёвый» спалить к чертям! И долой привязанности! – жутко рассмеялась она.

– Что ты знаешь об этих парнях? – вклинился Багдасаров, в очередной раз вытягивая ситуацию.

Влада была на грани. Возможно, и сама этого не понимала, но уверенно шагнула за черту. И сейчас, услышав его голос, уловив уверенность в нём, торопливо приложила ладонь к груди и растёрла её, уничтожая комок напряжения в самом центре, отвела взгляд.

– Что они говорили, как выглядели, как были одеты? – подхватила, отдышавшись.

Балашов задумчиво поморщился, но не смог выдавить из памяти ничего ценного.

– Ничего не говорили. Они больше переглядывались. Будто играют в игру, правила которой известны им одним. И одеты… как обычно. Пройдёшь мимо и не заметишь.

Влада, обдумав сказанное, рассредоточено кивнула. Её сосед… он столько раз намеренно привлекал к себе внимание, но не выдал ни мотивов, ни заинтересованности. Обычный. Вызывающе яркий и неприметный одновременно. И он наблюдал, изучал, разведывал. Он стоял за спиной.

– У одного из них, у самого главного морда ошпаренная, – вдруг выдал Балашов и, казалось, сам себе удивился: как такое можно забыть?!

Влада, не желая утаить интерес, замерла.

– Правая щека, ухо и шея. А ещё нет волос на правом виске. Но там так выстрижено… в общем, с волосами – это не точно.

Багдасаров подарил Владе паузу, задав следующий вопрос.

– Русским владели свободно или был слышен акцент?

– Они говорили на корявом английском, – поморщился Балашов.

– То есть?

– А то и есть. Понять их было можно, но не более того. Тут уж не до акцентов.

– Сколько человек в общей сложности?

– Я видел пятерых. Этот ошпаренный, второй, которого вчера загрыз пёс, и ещё трое.

Влада кивнула. Хотелось верить, что и её сосед некогда входил в состав троицы.

– Уезжай, Рус. Не собирая вещи и не прощаясь с давними приятелями, – выдавила она из себя в итоге и вышла из машины.

– Что всё это значит?! – вскинулся Балашов сразу после неожиданной развязки, но Влада так и не обернулась.

Багдасаров смерил парня взглядом, открыл пассажирскую дверь, но отчего-то медлил.

– Как ты там сказал? Все эти людишки, о которых Влада так печётся, всего лишь винтики одного большого механизма? – хитро прищурился он. – Так вот подумай о том, что и твоя жизнь для кого-то ничтожна. И оборвать её – секундное дело. Возможно, рациональная и до чёртиков правильная Влада успела пожалеть, что твои мозги не остались вчера на грязном асфальте. Как по мне, так, там им самое место. А вот девчонка, которая только что выскочила из машины, будет до последнего рваться, чтобы ты, придурок, продолжил своё бесполезное и бессмысленное существование. Ты так и не понял, насколько глубоко прорвался в её душу. Туда, где хватило бы простора всем. Вот только душа – не то место, в котором принято толкаться локтями.

– Она никогда меня не простит? – вздрогнул Балашов, как только Багдасаров замолчал.

Тот пожал плечами и придирчиво скривил губы.

– А разве тебе это нужно? – вполне серьёзно озадачился он, но выскочил из машины до того, как осознание накрыло Балашова: когда любишь – так не поступаешь. Так поступаешь, когда любишь себя.

Этот парень так сильно хотел получить «всё», а сейчас готов был согласиться на примитивное прощение? Ну, уж нет. Ему всегда будет мало, а, значит, с Владой просто не по пути.

– Ну, подожди! – окликнул Багдасаров, когда Влада практически пересекла парковку. – Постой, Влада! Да постой же ты! – наконец, догнал он и дёрнул её за локоть на себя.

Влада старательно избегала прямого взгляда и не желала идти на контакт.

– Ну, что на тебя нашло? – примирительно, невозможно тихо спросил он и удержал в себе желание прижаться губами к светлой макушке. – Или Балашов сказал что-то, о чём ты прежде не догадывалась?

Багдасаров встряхнул Владу, приводя в чувства, а она безвольно подчинялась и просто дико, безумно улыбалась.

– Знаешь, наверно, к этому нельзя привыкнуть, – сдавленно прошептала Влада и посмотрела прямо в глаза. Так, что дотянулась до дна и намеренно взбаламутила там всё, что до этого покоилось без движения. – К тому, что люди предают, – пояснила, сглотнув ком в горле, и тут же махнула рукой. – Хотя кому я говорю…

– Идём отсюда, – улыбнулся Багдасаров, точно зная, что ему нечего на это ответить.

Влада не стала спорить, последовала за ним, но в голову, в мысли вдруг закрался страшный вопрос: а его она простила? ЕГО! Простила или нет?! Вопрос обжигал язык, покалывал подушечки пальцев тысячами невидимых иголок, разъедал нутро, превращая всё живое в дурно пахнущее месиво. Но задать этот вопрос он так и не захотел. Просто тянул Владу за собой.

Багдасаров крепко сжимал узкую ладонь и уверенно шагал вперёд. Так, как делал по жизни всегда. На улице было мерзко, сыро, холодно. В душе творилось чёрт-те что и будущее виделось ровно на расстоянии вытянутой руки. Но никогда за последние много лет он не чувствовал себя настолько счастливым, настолько живым. Потому что бредущая рядом Влада так же крепко сжимала его ладонь в ответ.

Глава 3

– «Развлекать богатенькую сучку?!»

– воскликнула тогда Берта.

– А я сказал, что это самая лучшая богатенькая сучка,

что такую она ещё не видела.

Багдасаров молчал. На удивление долго. Влада на всякий случай даже обернулась – хотела увидеть его лицо. Но нет, в знакомом и чуть суровом выражении не читалось и малейшего неудобства. А вот ей вдруг захотелось поговорить. Может быть, первый раз в жизни захотелось самой! Обсудить, что чувствует, и как непросто вот так стоять, держа всё в себе… Да пусть бы даже объясниться! Но Багдасаров с видом бездушного, мастерски вылепленного идола какому-то неизвестному богу, лишь посматривал свысока, ожидая новую жертву! А самое мерзкое… ведь всё понимал!

Они уже давно стояли на пустынной набережной. Желающих выбраться из дома и насладиться погодой больше не нашлось, а те, кому всё же пришлось покинуть уютное жилище, торопились покончить с делами и вернуться. Влада старательно подставляла лицо мелкому моросящему дождю и порывам ветра, Багдасаров неуютно кутался в высокий воротник. Пройдёт совсем немного времени, и дождь усилится, ветер будет сбивать с ног. Но вот сейчас, когда практически затишье, можно позволить себе такое баловство.