Кровь отливает от лица, ноги словно прирастают к полу, но я заставляю себя сделать несколько широких шагов. Занимаю место за соседней от брата партой.

Вид у Тёмы такой, будто он хочет провалиться под землю. Что, впрочем, меня не удивляет.

Я смотрю на него, но он избегает моего взгляда.

Худой. Жалкий. Дурак!

– Что он натворил?

Купреев открывает тонкую папку, переворачивает несколько исписанных мелким почерком листов.

– Ваш брат подозревается в неправомерном доступе к виртуальным данным крупной строительной фирмы «Т&К групп», что подпадает под статью 272 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Перед глазами всё плывёт.

Губы немеют, слова застревают в горле.

– У-у-уголовного? Я не ослышалась?

– Всё верно, – в голосе Купреева не читается ни единой эмоции. – Это серьёзное нарушение, за которое предусмотрен штраф до двухсот тысяч рублей или лишение свободы на срок до двух лет. Однако, учитывая возраст вашего подопечного, скорее всего, будет штраф и нелицеприятная пометка в личном деле.

Внутри меня всё обрывается.

Воздуха не хватает.

Сглатываю ком, вставший поперёк горла, и поворачиваюсь к брату.

– Артём, это правда? Ты что, кого-то взломал?

Он поднимает на меня взгляд – виноватый, напуганный.

Губы плотно сжаты, плечи опущены.

– Это Ромка меня забайтил, – бормочет тихо. – Я похвастался, что написал код, который может почти любую систему защиты обойти. Ромка мне не поверил. Сказал: докажи. Ну, я и…

– А почему Рома не здесь? – перебиваю я. Говорю громче, чем нужно, не справляясь с гневом. – Мне кажется, было бы справедливым допрашивать и его тоже.

Елена Степановна, всё это время молча сидевшая рядом, поправляет очки на переносице и мягко улыбается.

– Ну что ты, Варя, никто вас не допрашивает. Это просто беседа.

– Конечно, просто беседа, – фыркаю, закипая. – И на «просто беседу» Рому мы не позвали, ведь у него папа в городской администрации работает, да? Его сыночку нельзя лепить нелицеприятные пометки в личное дело!

Моё сердце бешено колотится.

Соня ёрзает у меня на руках, хнычет. Прижимаю её к себе и чувствую, как накатывают слёзы.

Не позволяю им пролиться. Только не сейчас.

Сжимаю пальцы в кулаки, чтобы вернуть себе самообладание.

– Хорошо. И что дальше, лейтенант Купреев? Что будет дальше?

– Во многом это зависит от того, что решит пострадавшая сторона. Вам в любом случае придётся пару раз прийти в полицию для дачи показаний. Ну, и если дело дойдёт до суда, то…

Он разводит руками в стороны, словно показывая, что на этом этапе всё уже вне его полномочий.

Медленно встаю, стискивая Соньку в объятиях, как спасательный круг.

– Хорошо, в таком случае, я буду ждать от вас повестки на допрос. И знаете, пускай эта пострадавшая сторона скажет спасибо моему брату за то, что он указал им на слабые места. Если их непоколебимо защищённые сервера может взломать семиклассник, то у меня для них очень плохие новости! – Кидаю взгляд на брата. – Тёма, пошли.

Он поднимается – притихший, затравленный, как маленький зверёк.

Подхватывает портфель, осторожно забирает Соню у меня из рук.

Выходим из кабинета, а я мысленно устраиваю себе выволочку за то, что снова полезла в драку.

Это уже рефлекс – не защищаться, а бить первой. Никогда не просить, не ждать, что кто-то заступится и придёт на помощь. Агрессия, дерзость, порой безумие. Это единственная рабочая стратегия для таких, как я, потому что иначе жестокий мир просто перемелет нас и выплюнет на обочину, как кучку биомусора.

Купреев догоняет меня в коридоре.

– Варвара, подождите!

Останавливаюсь и вздыхаю. Из сумки достаю ключи от машины, передаю Артёму.

– Иди. Усади Соню, я сейчас подойду.

Артём кивает и почти бегом направляется к выходу из школы.

Купреев останавливается рядом со мной.

– Попробуйте связаться с владельцем фирмы и объяснить ему свою ситуацию, – протягивает листок бумаги с наспех накаляканными цифрами. – Учитывая ваше нестабильное положение и характеристики Артёма, вся эта история может очень усложнить вашу жизнь. Так что я настоятельно советую переговорить с Тамерланом Айдаровичем и объяснить ему всё, как есть. Я знаком с ним лично. Уверен, он сможет вас понять и отзовёт заявление.

Смотрю на протянутую бумажку так, словно она излучает радиоактивные волны.

– Такие, как этот ваш Тамерлан Айдарович, никогда не встанут на мою сторону, – припечатываю холодно, но всё же забираю листок с номером.

Сминаю и кладу в карман.

Купреев никак не комментирует, лишь смотрит так, словно жалеет меня.

Но мне не нужна его жалость.

Выхожу из школы, чувствуя, как все силы уходят куда-то вниз, как тяжелеют ноги и наливается свинцом всё тело. Однако я упрямо держу голову высоко поднятой.

Никто не увидит, как я падаю.

Молча сажусь в машину.

Молча пристёгиваю ремень безопасности.

Молча завожу двигатель.

Молча выворачиваю на дорогу со школьной стоянки.

Пальцы мои с такой силой сжаты на оплётке руля, что костяшки белеют и суставы ноют.

Я вытянута в струну. Кажется, ещё немного, и я просто разорвусь на две части где-то в районе желудка.

– Правильно ты всё сказала, Командир, – усмехается самодовольно Артём. – Фигня у них, а не защита. Я её за две минуты обошёл. Если бы Ромка под руку не болтал, за минуту бы управился.

Я резко хлопаю по рулю.

– Тёма! Ты с ума сошёл?! – Кричу, не сдерживая больше эмоций.

Артём вздрагивает и вжимается в спинку сиденья.

Боковым зрением я вижу, как он смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

– Варь, ты чего?.. Ты же сама сказала…

– Я никому не позволю тебя обижать, но это вовсе не значит, что ты прав! Ты хочешь, чтобы у нас были проблемы с опекой? Хочешь, чтобы тебя в детдом отправили? Или, хуже того, вернули родителям?! Ты этого хочешь?!

Меня захлёстывает обида. Голос срывается на фальцет.

– Я так отчаянно боролась за тебя, Тём! Боролась с системой, чтобы вытащить из этого грёбаного притона! Чтобы дать тебе шанс стать нормальным человеком! А ты? Ты что творишь?!

– Варь, ну не плачь, всё нормально будет…

А я плачу?

Я плачу!

– А если не будет?! – Зло смахиваю горячие слёзы рукавом пуховика. – Зачем ты меня подставляешь, а?! Ты же знаешь, я стараюсь! Я кручусь как белка в сраном колесе, и у меня ничего не получается, Тём! Ничего!

Сзади слышится тихий Сонькин всхлип, но я не оборачиваюсь.

– Я понимаю, что ты ребёнок, и, может быть, я требую от тебя слишком многого, но у меня нет другого выхода! Я не справляюсь одна! Я хотела подарить тебе детство. Я очень хотела, но… Нет у меня таких компетенций, увы! Тебе придётся взрослеть.

В машине повисает тишина.

Слышу, как Артём набирает в легкие воздух, чтобы что-то сказать, но поднимаю руку.

– Всё, не сейчас. Дай мне время остыть, – хриплю. Голос сорван.

Он молчит.

Я молчу.

Машина гудит и размеренно катится по серой дороге, а внутри меня всё медленно выгорает дотла.

Глава 7

Варя.

Стою у плиты, помешивая суп.

Соня лежит на пледе рядом, увлечённо грызёт свою резиновую погремушку. Её довольное хрюканье и чмоканье – единственный звук, который нарушает гнетущую тишину и давящую атмосферу.

Дверь в комнату Артёма плотно закрыта.

Она закрыта с той самой минуты, как мы вернулись домой.

Он уметелил к себе, едва переступив порог квартиры.

Гордый. Упрямый. Ошибки не признаёт.

Украдкой поглядываю на эту дверь. Тяжесть конфликта между нами не даёт вздохнуть.

Я не люблю ругаться. Не люблю недосказанностей и обид, предпочитая открыто разговаривать о том, что не устраивает. Но Тёма совсем не такой, поэтому мне, как всегда, придётся сделать первый шаг к примирению.

Подхватываю Соньку с пола, целую в тёплую пушистую макушку и перекладываю в манеж.

– Посиди пару минут, хорошо?

С Соней мне повезло… Она совершенно спокойный ребёнок кроме тех случаев, когда голодна.

Подхожу к комнате брата и коротко стучу.

– Тём? Можно?

Ответа нет.

Осторожно приоткрываю дверь.

Артём, растянувшись на животе на постели, шустро набирает что-то в телефоне. Экран гаджета – единственный источник света в темноте. В ушах наушники, из которых долбит музыка.

Присаживаюсь на край матраса.

Провожу пальцами по его волосам, взъерошивая.

Музыка в наушниках тут же замолкает, однако Артём продолжает молчать. Даже не двигается.

– Ты замечательный мальчик, Тём, – тихо говорю я.

Он поворачивается на бок. В глазах всё тот же упрямый вызов.

– Только проблемный, да? – Ворчит.

– Все дети доставляют проблемы. Разница только в масштабе.

Смотрит на меня исподлобья.

– Это правда хороший код, Варь. Его бы доработать чутка, и его можно было бы продать за огромные деньги. Честно.

Вздыхаю.

– Такие вещи очень часто попадают не в те руки.

– Да какая разница, если у нас наконец будут деньги?

Моё сердце болезненно сжимается и обливается кровью.

Не должны дети думать о том, как прокормить семью. Не должны!

Это я. Я сама взвалила на себя эту ответственность, а теперь не справляюсь с ней.

– Мне жаль, что я не могу дать тебе это ощущение безопасности, в котором ты нуждаешься, Тём. Я знаю, зачем ты это делаешь. Ты хочешь мне помочь, да?

– Но делаю только хуже.

– Мы все ошибаемся.

– Я хочу, чтобы у Соньки был новый комбез, а не тот, что соседи отдали. И коляска… Чтобы колёса нормально ехали. И чтобы ты свои ботинки с дырой на подошве выкинула.

– У тебя светлая голова и очень доброе сердце. Твой талант должен приносить добро.

Тёма хмурится. Отворачивается к стене.

– А добро сможет обеспечить нас деньгами? Или нам так и придётся один йогурт на двоих есть?

Ложусь рядом, мягко обнимая его за плечи.

– Какая разница? Не в деньгах счастье, Тём. Счастье в семье. Мы должны ценить то, что у нас есть.

Мычит.

– Я теперь наказан, да?

– О, даже не сомневайся!

– Хочешь, месяц буду посуду мыть? – Примирительно.

– Нет, у меня для тебя будет другое задание. Я тут на работу устроилась…

– Да? Опять будешь по ночам подносы таскать?

– Нет, Тём, на нормальную. Только я без твоей помощи там и дня не продержусь.

Тёма цокает языком.

– Ладно, хэлпану…

Молчит. И я тоже.

Тишина длится так долго, что мне уже кажется, будто наш разговор подошёл к концу.

Но Тёма вдруг открывает рот.

– Прости, Командир, что подвёл тебя.

– Мы справимся, – уверенно сжимаю его плечо. – Мы что-нибудь обязательно придумаем. Всё, давай, выбирайся из своей норы. Суп уже готов.

Он ворчит что-то невнятное, но садится.

Смотрит на меня из-под своей чёлки, будто извиняясь, и я понимаю, что ещё не всё потеряно.

Мы справимся. Обязательно.

***

Ровно в девять часов следующего утра я делаю шаг из лифта, снова оказываясь в другом мире – мире новейших технологий и кровожадных хищников.

В офисе Сташевского какой-то хаос, все бегают, обмениваются документами.

Соня, висящая у меня на груди в кенгуру, энергично шевелит ручками и ножками в воздухе.

– Варвара! Вот вас-то я и ищу! – Громкий голос Ирины заставляет моё сердце испуганно встрепенуться. – Вы почему опоздали?

– Да я вроде…

– А почему ребёнок с вами? Я ведь сказала вчера.

– Да мне просто…

– Ладно, бегом, Станислав Сергеевич рвёт и мечет!

Несёмся по коридору, останавливается у двустворчатых дверей с табличкой «Переговорная №3».