Алиса вдруг начала рассказывать, как болтает с парнями в интернете. Ее щеки даже зарделись, перестали быть такими бледными. Оказывается, столько мальчиков хотят познакомиться! Все такие вежливые, веселые. У меня не было компьютера никогда, только приставка игровая, поэтому мне даже интересно стало. Я погрузилась в перипетии ее открытий. Алиса рассказывала задорно, но было видно, что этим она пытается глушить свою обиду и боль. Может, хочет отомстить, пусть и не догадывается об этом.

– Зовут все на свидания, представляешь?

– И ты что, пойдешь?

– А почему бы и нет?

– Не боишься?

– Да что их бояться, парни как парни. Точно не хуже наших институтских.

Алиса снова помрачнела, и я позвала ее кататься с горки.

– Почему бы и нет!

Горка в парке была классной, высокой. За три рубля давали ледянку. Неслись друг за другом, хохотали, а от холодного ветра катились слезы. Съехали по пять раз. Забыли про все наши девичьи огорчения. Потом греться в павильончик. Чай с пирожком. Вкусно, как в детстве. Точно мы десятилетки какие-нибудь, а не взрослые девицы.

В общем, когда проводила Алису до дома, она была похожа на себя прежнюю. Ну, почти. Тему, что послезавтра в институт, не трогали. Там ведь будет Рокотов. И как-то надо будет теперь жить по-новому.

31 января

Утром была как на иголках. Переживала за Алиску. Вот как чувствовала, что ей не стоило ездить сегодня на учебу. Но ей самой не сказала: зачем, думала, наводить панику?

Первые пары прошли спокойно. Я села с Алисой за парту в противоположном углу от Рокотова. И она могла почти не замечать его. Но потом начались творческие предметы, и тут уже не отвертеться от взаимодействия. Я вижу, как Алиса все чаще смотрит в его сторону. И, к моему удивлению, ее взгляд не полон ненависти и презрения, он как у жалкой собачонки, вымаливающей кусочек. Он тоже сначала несмело поглядывал на Алису, но к концу урока по актерскому мастерству зыркал все чаще и все плотояднее.

И надо же, на занятиях по хореографии Виолетта Петровна ставит их в пару. Я бросилась наперерез:

– Можно я с Рокотовым?

Виолетта Петровна посмотрела свысока на мой росточек и отрезала:

– Когда подрастешь.

Они все занятие были вместе. Болтали, танцевали, смотрели в глаза, даже смеялись. Как будто ничего и не случилось!

В перерыве подхожу к Алисе:

– Ты что творишь? Не помнишь, что он тебе сделал?

– Кристина, может, все не так, как мне показалось? Не лезь ко мне, пожалуйста, я сама разберусь.

– Сама так сама.

Я обиделась. Переживала за нее, а теперь вот так! Побежала на улицу, немного свежего воздуха глотнуть. С крыльца увидела, как Рокотов завернул за угол института. Ну покурить пошел, наверное, решила я. Минутку постояла на морозе и пошла обратно к классу.

Подхожу и вижу, как Алиса замерла у окна, лицо белое, пальцами вцепилась в подоконник, так что ноготь сломала. Не представляя, что случилось, приближаюсь к ней. Слежу за ее взглядом. Парочка. Рокотов и девушка из клуба. Целуются.

Только я тронула Алису, чтобы ее как-то поддержать, она отбросила мою руку и побежала прочь из класса. Я побежала за ней. Догнала в коридоре.

– Алиса!

– Отстаньте все от меня! – прорычала она.

Схватила пальто и, не одеваясь, быстрыми шагами пошла к выходу. Я бросилась за ней, опасаясь, что она нападет на Рокотова и его пару. Но Алиса спустилась с крыльца и, на ходу напяливая пальто, пошла в противоположную сторону.

Я тоже не осталась на уроке. Вернулась, забрала свою сумку и поплелась к выходу.

Пишу сейчас и думаю: Алиса ведь умная девчонка… Неужели любовь делает нас глупее?

Вернулся Никита, и Маша с сожалением отложила свой эпистолярный сериал. У нее тоже были романы, даже какое-то время чересчур много. Хотелось на всех посмотреть, что ли? Или, наоборот, защититься от драмы, как у Алисы, когда выбираешь всем сердцем кого-то одного, а он оказывается подонком, нюней или женатиком. И ей ведь какое-то время везло.

4

Мария весь понедельник мечтала о том, чтобы продолжить погружаться в историю двух подружек. Сможет ли Кристина разобраться в отношениях со своим отцом? Как Алиса вырвется из водоворота любви, который, кажется, затягивает ее все глубже? Это далеко не так просто, как начинает казаться спустя годы. Ей самой было ох как нелегко.

Маша узнала, что наверняка залетела, в день, когда выпал первый снег. Символично, как в кино. Когда шла в женский кабинет, светило неожиданно яркое октябрьское солнце, а вышла в пасмурную слякоть от поваливших и тут же таявших мокрых хлопьев. Не хватало только мрачной музыки с небес, типа «Лакримозы». Правда, потом стало еще мрачнее.

Борис совместил в себе все отрицательные мужские черты. Оказалось, что он счастливо женат и даже уже успел настрогать двоих; третий ребенок, еще и на стороне, ему был совсем не нужен. Он ныл, как баба, упрашивая Марию не стучать его жене, пожалеть уже рожденных детей. Это было до такой степени противно, что она послала его, лишь бы никогда не видеть такое ничтожество. Они ни разу больше не общались. Он даже не поинтересовался, как она выкарабкалась. Эта скотина, наверное, уже дедушка и даже не представляет, что его дочку не «выскоблили со стенок матки с помощью стальной загогулины», как он сразу посоветовал. Пусть доживет, когда с его внучкой сотворят такое.

Но Маша даже представить не смогла, как можно убить собственного ребенка, пусть даже зачатого от козла. Несмотря на пьянки, отрывы в ночных клубах и недели безделья, в которых, по ее тогдашнему мнению, и состояла свобода, она любила жизнь. Ее будоражила собственная молодость. Открывая глаза, она всегда улыбалась новому дню, который будет только ее, а не чьим-то. И она не могла забрать это чувство у другого человека. Особенно у своей дочери или сына (Маша не знала тогда, кто родится). Даже минуты она не сомневалась, что родит.

Хорошо, что не знала, как это будет неимоверно трудно. Могла бы смалодушничать, и сейчас не было бы Даши. Слезы тут же заполнили уголки глаз от одной мысли, что такое могло случиться.

В тот же вечер она рассказала маме. Та обхватила голову руками и произнесла только: «Догулялась». Интонация была пугающе безразличной, будто продавщица на кассе в «Пятерочке» назвала сумму покупки. Потом они так и жили. Безучастная бабушка демонстративно не слышала ора малютки, не спрашивала, ела ли ее внучка и нуждается ли Маша в ее помощи. Если это было такое наказание, то непонятно, кто оказался наказан в итоге. Их отношения так и остались соседскими. Дашка, конечно, иногда заезжала к бабушке, но семейных застолий и разговоров по душам Маша рьяно избегала, как рекламных рассылок в своей электронной почте.

Неожиданно проявил себя Машин отец, хоть он и жил в своей новой семье уже лет десять и совсем не интересовался жизнью дочери до этого. Мама вечно твердила, что он экономит на алиментах, а как ей исполнилось восемнадцать, перестал давать денег совсем. Но как только папа узнал о внучке, то стал звать их к себе, сидел с Дашкой в выходные, чтобы Маша могла немного отдохнуть и заняться собой, подкидывал денег, еду и памперсы. Его помощь не была выдающейся, но позволила Маше выбираться из беспросветных будней и черной уверенности, что дальше все будет только хуже.

Именно в один из дней, когда Дашка оставалась с папой, она и встретила Никиту. С тех пор в жизни Марии все стало намного проще. Заплатила ли она за это? В семье каждый вносит посильный вклад.

Никита вечером, как обычно, смотрел сериал по телику.

– Досматривай и приходи. Я уже в спальню, – поцеловала она его в лоб.

Умылась, забралась под одеяло и устремилась к простой истории девушки, без закрученного сюжета, который сейчас должен быть у каждого сценария. Однако первая же строчка выбила ее из благостного состояния.

3 февраля

Алиса пропала!

Она не появлялась в институте со вторника. Мои звонки что в понедельник, что во вторник сбрасывала. Только эсэмэску прислала, что с ней все в порядке. Я, конечно, волновалась адски, но рассудила не лезть ей под кожу. Кто я Алисе по большому счету? С чего ей делиться со мной своими переживаниями? Только потому, что я оказалась один раз рядом, когда она была в шоке?

А сегодня ближе к вечеру позвонила вдруг ее мама, сказала, что мой телефон дали в институте, спросила, не видела ли я ее. Алиса дома не ночевала сегодня.

Блин, лишь бы она с собой ничего не сделала! Я, конечно, Алисе сразу позвонила, – может, боится телефон брать, а мне ответит. Но номер был недоступен. Написала эсэмэску. Но там и так висело несколько неотвеченных сообщений.

Что я только не передумала! Решилась позвонить Рокотову, ведь все с него началось. Может, он ее видел?

Тот ответил, что не видел ее с понедельника. Она ему не звонила и не писала. И ничего он про нее не знает. Мама Алисы ему уже звонила. Холодно так ответил. Струсил, предположила я.

Я думала весь вечер и поняла, что даже не представляю, чем могу помочь! Готова всем сердцем хоть на поиски пойти, хоть кровь сдать – только кликните! Но никто не зовет.

4 февраля

Еле вытерпела ночь и с самого утра позвонила Алисиной маме. Хоть спросила, как ее зовут, а то вначале от шока даже не подумала. Но Елизавета Петровна сама надеялась, что это я ей что-нибудь расскажу. Напуганный голос, новостей нет.

В институте разговоры только об Алисе. Но только я да Рокотов представляли, что произошло с ней в понедельник. Я зло поглядывала на него, всем видом показывала, что знаю: он виноват. В итоге он не выдержал и подошел в перерыве.

– Кристина, что ты смотришь на меня, как на врага народа?

– Слушай, я в курсе, что у тебя с Алисой произошло. Ты с ней поступил подло.

– Что она тебе сказала?

– Да все! Что было между вами и как ты ее использовал! Да еще как ни в чем не бывало флиртовал с ней на танцах.

– Я ей ничего не обещал.

– Она видела, как ты целовался с той курицей.

Я не смогла подобрать другого, более щадящего сравнения для Алисиной соперницы.

Я смотрела Саше прямо в глаза, мне стесняться было нечего. Надеюсь, мой взгляд пламенел яростным гневом. А вот его зрачки заметались. Он, похоже, не знал, что Алиса все видела.

– Это мое дело, – сразу закрылся он.

– Она из-за тебя убежала и на звонки не отвечала. Она точно тебе звонила и писала.

– Ничего такого не было, пойми!

Я не детектор лжи – определять, врет человек или нет. Махнула на него рукой.

Думаю, нужно рассказать Елизавете Петровне. Это, конечно, неправильно, это Алискина тайна. Но обстоятельства исключительные!

5 февраля

Договорилась и поехала к Алисе домой. Уже открыла было рот рассказать про Рокотова, как Елизавета Петровна ошарашила, что утром в милиции приняли заявление о пропаже. Оказывается, родители туда уже ходили еще 3 февраля, но там сказали зачем-то ждать трое суток. Милиция уже была, осмотрела комнату, порылась в компьютере. Какую-то надежду внушила, успокоила немного.

Я решила рассказать свои подозрения не Алисиной маме, а сразу в милиции. И перед родителями ее не подставлю, и более точно на вопросы отвечу. Спросила, какое отделение, и пошла.

Долго ждала, пока со мной поговорят. Мимо проходили задержанные в наручниках, пьяницы с разбитыми в кровь лицами; милиционеры сновали туда-сюда. Я и не думала, как в городе беспокойно, оказывается. Наконец вызвали к следователю. Молодой паренек. Ну, лет 25, кажется. Самому неопытному, что ли, дело дали?

Рассказала ему историю с Рокотовым. Он сильно заинтересовался. Взял его номер. Я попросила обязательно проверить, не звонила ли ему Алиса. Но следователь как будто обиделся на мои советы. Грозно сказал, что сам знает, что делать. Но поблагодарил, что пришла.

Но до вечера так ничего не изменилось.

6 февраля