Первых же подскочивших русалок Дарий легко полоснул мечом поперёк животов, и они упали обратно в воду, как скошенная трава. Милан же не решался нанести удар, казалось ему – он бьёт простую человеческую девушку. Пришлось уворачиваться от когтей, пока Неждан не оказался подле и не рубанул русалку по спине. Та захрипела – чёрная кровь потекла изо рта – и упала навзничь. Неждан, мертвецки серый, казалось, и сам не верил в то, что натворил. Однако русалки уже подступали, подползали ближе. Сразу три схватили Неждана за полы плаща, потянули, стараясь повалить наземь, но, когда им это удалось, уже Милан пришёл на помощь. Рубанул мечом, ни по кому не попав, и девушки отпустили Неждана. Отступили, уйдя в воду, и тут же кинулись вновь.

– Не жалейте их! – крикнул Дарий.

Меч его темнел от чёрной крови, и несколько тел лежало у ног. Крупная русалка с огромным рыбьим хвостом выбралась на берег и ударила Охотника плавниками в грудь. Его так и сшибло, повалило на спину, и девушки немедленно окружили его. Схватили за одежды и вскрикнули, отшатнулись, отдёрнув обожжённые руки. Каждая раненая русалка тут же уходила под воду, но взамен выплывали несколько других. Дарий не успел подняться, а уже новые речные девы тянули к нему когти. Та, что с хвостом, поймала его за лодыжку и резко дёрнула, будто хотела оторвать. Дарий ухватился за торчащий корень, пнул подползших русалок свободной ногой и попытался так же отбиться от той, что его держала, но, как бы ни изворачивался, попасть не мог. Вдруг русалка вскинула голову и резко отпустила его, уйдя в сторону. А там, где она была мгновение назад, вонзился меч Неждана.

– Спасибо, – выдохнул Дарий.

Неждан улыбнулся, пытаясь перевести дух, и тут же удар хвоста сшиб его с ног. Сразу шесть рук вцепились в него, потащили к воде. Дарий и Милан поймали его под локти, но другая русалка подскочила со спины и вцепилась Милану в волосы. Тот вскрикнул и выпустил брата, переключившись на проклятую. Когти её царапали ему лицо, стремясь добраться до глаз, пока Милан метался, силясь скинуть её или локтем ударить в бок. Дарий перехватил Неждана поперёк груди, не давая русалкам утащить его под воду, а сам парень слепо размахивал мечом, не позволяя к ним подступиться. Ещё одна русалка подкралась к Дарию, повисла на его шее, потянулась укусить. И тут же взвыла, шарахнулась от него, захныкала, как ребёнок, и убежала в реку. Державшая Неждана русалка сверкнула глазами, зло глянув на Дария, и ушла под воду, отпустив добычу.

«Что-то задумала», – сразу же понял Охотник. Помог Неждану подняться и отвёл того к кромке леса, наказав держаться подальше.

Бой сопровождало истошное ржание лошадей, привязанных Нежданом неподалёку. К ним русалки не подходили, но ползали рядом, и это заставляло животных нервничать. Милан, хоть и оцарапанный, отбился от державшей его и столкнул в воду. В борьбе он сам не заметил, как ступил по щиколотку в реку, и тут же несколько пар рук схватили его. Но на этот раз он не повторил ошибки и ударил мечом, отсекая две кисти и ранив третью. Раздался визг, и его отпустили. И тут же вынырнул из воды огромный рыбий хвост и приложил его в плечо, опрокинув в воду.

– Милан! – крикнул Неждан, кидаясь на помощь брату.

«И как прикажете их ловить?!» – Дарий начинал злиться. Прежде чем поймать русалку, надо хоть одну из них отвести от берега и очень сильно ранить, но речные девы были умны и не уходили далеко от воды. Стоило Дарию отступить к кромке леса, как к нему тут же потеряли интерес, но теперь он решил этим воспользоваться. Понадеявшись, что братья не умрут за столь короткий срок, он кинулся к лошадям, насилу успокоил своего жеребца и достал из седельных сумок сеть. Размотал её, как мог в спешке, и кинулся к реке. Неждан уже отбил Милана, и оба стояли на ногах, но всё ещё в воде по голень, исцарапанные, мокрые и с подранной одеждой. Река вокруг них бурлила, и несколько раз то тут, то там показывался огромный хвост, по которому парни пытались попасть мечами. Вот только хвосты те были разные, а значит… под водой пряталась не одна старшая русалка.

– В сторону!

Дарий подбежал к ним и, как только братья метнулись вправо и влево, кинул сеть на тут же выскочившую из воды русалку. Та взвизгнула, запуталась в сети и повалилась в реку спутанным клубком. Остальные девушки бросились к ней; даже под бурлящей водой Дарий видел, как они рвали и пытались распутать сеть, но, сплетённая напополам с серебром, она жгла им руки, усложняя задачу. Дарий помог братьям выбраться из реки, крикнул им, чтоб бежали к лесу, а сам остался подле сети. Ждал, когда выдастся возможность ухватиться и вытащить улов на берег.

Он стоял почти по колено в воде, когда чья-то рука схватила его за пояс. Дёрнулся, но русалка сорвала охотничий нож и попыталась ударить им в бедро. Била вслепую, и лишь поэтому Дарий увернулся. Запнулся обо что-то под водой, но на ногах устоял. Выхватил меч и ударил не глядя, резанув реку. Мелькнули с двух сторон плавники, струйка чёрной крови поднялась на поверхность, но русалки не отступили. Клубок подле сети стал плотнее, вода забурлила пуще, повсюду мелькали хвосты, и тут до Дария дошло:

«Она сейчас разрежет сеть!»

Он ступил было к ней, но остановился, понимая, какой это риск. Русалки намеренно тащили сестру на глубину, на дно, чтоб не дать до неё добраться. Выругавшись, Дарий поспешил уйти из воды, но не сумел. Десятки рук намертво оплели его ноги, хватали за полы, тянули назад. Скинув плащ, он отбивался, как зверь, но тщетно – их было слишком много. Совсем рядом свистнул арбалетный болт и вонзился в одну из девичьих кистей, заставив разжать хватку. Дарий обернулся – это Милан стрелял по русалкам. Неждан же оказался рядом, схватил его под локоть, потянул за собой. Размахивая мечом, он отпугивал подступающих русалок, а Милан обстреливал тех, кто высовывался из воды или хватался за них. Когда очередная русалка вынырнула по грудь, арбалетный болт порвал ей щёку насквозь. Взвизгнув, девушка тут же скрылась, но на её месте возникли ещё три. Казалось, побитые русалки не отступали, а залечивали раны и шли в бой снова.

«Либо их слишком много», – заключил Дарий, пытаясь придумать, как им быть.

Будто прочитав его мысли, речные девы высунули головы из воды. Одна, вторая, третья, и вот уже дюжина дюжин, заполонив реку, смотрели на них, сверкая алыми глазами. Несметное множество, они открыли лики, чтобы воочию показать, как их много. Охотники отступили к лесу, Дарий пытался заслонить собой молодших, а русалки одна за другой высыпали на берег. Кто-то тут же вставал на ноги, кто-то выползал, подобно змее, волоча за собой тяжёлый хвост, кто-то подбирал и сжимал в руках острые камни. Если не когтями и клыками, то уж камнями они их точно забьют. Русалки окружали, теснили их к лошадям, обещая расправу за погубленных сестёр, и многие улыбались в хищном оскале.

И тут над рекой разнёсся душераздирающий вопль. Русалки обмерли, растерянно обернулись. Кто-то распахнул глаза, многие переглянулись, бледнея до лунного лика, отражающегося в воде. Те, что волочили за собой хвосты, первые ушли в воду. Оставшиеся побросали камни и, позабыв про мужчин, прыгнули в реку. Не сразу успокоилась Тишья, но вдоль её берегов повисла звенящая тишина, как только утих последний всплеск. Русалки ушли так же внезапно, как и появились, и лишь воды, чёрные от пролитой крови, давали знать, что здесь была бойня. Убитых речные девы забрали с собой, так что ни их самих, ни их частей не осталось на берегу.

Неждан сполз на землю, тяжело дыша. Милан медленно опустил арбалет. И только Дарий всё так же держал наготове меч, вглядываясь туда, куда уплыли русалки. Охотники понимали – их спасло чудо, слишком много собралось нечисти по их души. Но что их спугнуло? Или привлекло? Вопль больше не повторился, сколько бы Дарий ни напрягал слух, и не было возможности понять его источник и причину.

– Что это было? – сухим, сиплым голосом спросил Неждан.

– Не знаю, – честно ответил Дарий. – Но точно ничего хорошего.

– Дарий, – позвал Милан, и когда тот обернулся, встретился с его пронзительным, почти осуждающим взглядом. – Почему они тебя не утащили? Я видел много раз, как тебя хватали, но отпускали тут же.

Со всех троих ручьями стекала вода, вот только Дарий отделался синяками да потерянным плащом, а Милан и Неждан были сплошь исцарапаны, и одежда их местами свисала рваными клочьями. Неждан сидел на земле и не спешил подниматься, но смотрел на Дария с недоумением.

Дарий не стал отпираться: закатал рукав рубахи и показал уже подвядшие листья, обмотанные поверх запястья. Кожа под ними раскраснелась до волдырей.

– Крапива, – пояснил Дарий. – Она у меня и под воротом, и в сапогах. Жжётся, но им больнее. Захочешь жить – и не такое стерпишь.

– Хорошо придумал… – Неждан понурил голову. – Сам или научил кто?

– Сам дошёл. Ну и как-то спросил у местных, чем они русалок шугают. А там уже через пробы и ошибки подобрал, что действеннее… Главное, при Истлаве не болтайте, он подобное не очень жалует.

«В Церкви такому не научат: языческие то методы. Но вам о том знать необязательно», – добавил он мысленно.

Река так удачно прибила к берегу его плащ, и Дарий отошёл подобрать его. Выловил и сразу накинул на плечи – рубаха и портки всё равно мокрые, так какая разница? Милан подал брату руку, потянул на себя, помогая подняться, но Неждан зашипел и повалился снова. Дарий тут же оказался рядом и склонился к его ноге. И в самом деле – правый сапог оказался подран, а под ним скрывалась рваная кровоточащая рана.

– Сапог прокусила, – бросил Дарий с досадой. – Чего молчал?

– Так некогда было жаловаться.

– Правда что, – усмехнулся он.

Дав Милану наказ принести бинты, Дарий осторожно стянул с Неждана сапог, но думал совсем о другом. Из головы его никак не шли вопль и причина, по которой русалки их оставили. Зачем упускать добычу, которая сама пришла им в руки и которую уже загнали в угол? Голос был ему незнаком… Осознание пронзило тело вспыхнувшей искрой. Бросив сапог, он вскочил на ноги и кинулся к своему коню, отдавая приказ на бегу:

– Позаботься о нём, да сгинуть мне тут не смейте! Встретимся как условились.

– А ты куда? – спросил стоящий неподалёку Милан.

– Если правильно понял – остальных спасать.

Отвязав жеребца и закинув себя в седло, он стегнул его ногами в бока и галопом рванул с места. Конь лишь хлестнул хвостом на повороте, унося на себе всадника. А Милан и Неждан остались вдвоём на берегу реки, растерянные и напуганные, но пока хотя бы живые.

* * *

Скрипнула ветка. Морен обернулся, Куцик взлетел с плеча, скрылся среди ив. Тихон поднял голову, проревел: «Кто здесь?!» – и ударил по воде хвостом. Крупная рябь пошла по озеру, искажая, дробя лунный лик в отражении. Раздвигая левой рукой кусты ежевики, к ним вышел Истлав. В правой же он держал обнажённый меч, остриё которого смотрело на Тихона. С плаща его капала вода, ноги намокли до колен, и плотно сжатые губы посинели от холода, но глаза горели решимостью и злобой. Морен сразу понял – подслушивал. Добрался сюда по скрытой в реке тропе, затаился и ждал. Вопрос лишь, как давно? Тихон насупил надбровные дуги, набычился, вновь ударил о воду тяжёлый хвост. Напряжение повисло в воздухе, будто каждый из троих ждал, когда нападёт другой.

Морен сдержался, не потянулся к мечу и лицом остался спокоен, но пальцы сводило от желания схватиться за рукоять и сжать её покрепче. Со сталью в руке он чувствовал себя увереннее, хотя и всем сердцем желал, чтоб она ему не пригодилась.

– Отойди от него, – приказал Истлав, не сводя колючих глаз с водяного.

К кому бы он ни обращался, ни Морен, ни Тихон не подчинились.

– Истлав, он безобиден, – начал было Морен, но Охотник перебил его:

– Он проклятый! Все проклятые – чудовища, порождённые пороком и Чёрным Солнцем. В них нет веры, и тебе впредь веры нет. Если защищаешь его, ты такой же, как он!

– Эй! – проревел Тихон, поднимаясь над озером. – Я тебе не какая-то навья тварь! Я людей не трогаю и девкам своим трогать не позволяю! Одной рыбой питаюсь! Я с ним договор заключил, – он ткнул пальцем в Морена, – и договор тот соблюдаю. А ты на меня с мечом?!