– Ну чего вы заладили? Какие убийства в пионерском лагере? – зло произнёс Виталя.

– Да ладно, ладно. Не знаю я ничего. Это парень-первокурсник, на другом этаже живёт. Так, рассказываю, что слышал, – начал оправдываться Лёва.

– И правда, вы чего? У Виталика там сестрёнка, а вы тут про убийства. Работает лагерь, значит, не было там убийств, – отрезала Алла, глядя на Артёма.

– Угу, не было, – буркнул тот.

Саша предусмотрительно промолчал.

Вера под шумок достала блокнот и водила карандашом по желтоватым страницам.

– Вер, а эт что у тебя? Дай-ка посмотреть. – Лёва вырвал блокнот у Веры из рук и ловко отпрыгнул за костёр.

Вера вскочила, недовольно раздувая ноздри.

– Э, верни! – встрял Саша, но с места не встал.

– Непонятно ничего. Просто набор фраз, – разочарованно произнёс Лёва, листая блокнот.

– Вера у нас – писательница, – с несвойственными интонациями сказал Артём, будто был горд этим фактом.

Он забрал блокнот у Лёвы и тоже стал читать.

– Это личное. Отдай! – Вера попыталась вырвать блокнот. Но Артём поднял его на вытянутой руке над головой.

– Вер, а роман-то где? – спросил он.

– Тут. – Вера постучала пальцем по виску. Она вся покраснела.

– А. Ну когда напишешь, дашь почитать? – беззлобно поинтересовался Артём.

Когда Вера всё-таки вцепилась в блокнот, Артём попытался её приобнять. Тут вскочил Саша. А Вера отпихнула Артёма и направилась к своей палатке.

– Ну ладно тебе, я же по-дружески, – пробормотал Артём.

Дальше Вера не слышала. Она залезла в палатку.

– Вер, ты обиделась, что ли? – послышался голос Аллы снаружи.

– Нет.

Вера быстро засунула блокнот в свой рюкзак, для надёжности обернув его носками.

– Сейчас иду, – бросила она.

Вера не обижалась на такие пустяки, но у неё появилось неприятное ощущение, будто залезли к ней в душу без разрешения.

От костра доносились звуки гитары. Коля играл что-то из Цоя, многие подпевали. Вера не слишком разбиралась в музыке, но группа «Кино» ей нравилась своими текстами. Да что там говорить, от Виктора Цоя фанатели все, даже Алла признавала его талант, несмотря на преданную любовь к Пугачёвой.

– Палатку закрой, комары же налетят, – недовольно скомандовала Алла.

Вера не собиралась оставаться в одиночестве, когда все сидели у костра. Хотя Игорь Белуда как-то незаметно скрылся, и теперь в его палатке светлячком горел фонарик.

«Читает, наверное», – подумала Вера.

Людей окружала абсолютная тьма, будто и не было никого на свете, кроме сидящих у костра. Вера подняла голову к небу. На неё навалилась сияющая мгла, бездонная и пугающе завораживающая. Звёзды, такие яркие, каких не увидеть в городе, загадочно мерцали.

– Вер, иди сюда, я тебе звёзды покажу, – Артём призывно похлопал по колену.

– Как будто их так не видно, умник, – прокомментировала Алла.

– Так со мной-то ярче, – самодовольно произнёс Артём.

Вера вдруг поняла, что даже за Волгой не увидеть такого неба, мешает город на противоположном берегу. А сейчас мешал свет от костра, и она решила, что позже обязательно посмотрит на звёзды.

– Городские… – прошептал Виталя с усмешкой. Он сидел близко, Вера услышала его и улыбнулась.

Сев на оставленное место, Вера почувствовала, как устала за этот долгий день. Ныла спина, с непривычки болели натруженные руки, от жара пламени клонило в сон.

Вере очень хотелось подсесть ближе к Саше, но между ними сидели Алла и Виталя.

– Зубр, сможешь «Последний герой» слабать? – спросил Лёва.

– Не знай, ща попробую, – ответил Коля и принялся перебирать струны, подбирая мелодию.

Когда у Коли более-менее получилось, нестройный хор голосов затянул вразнобой:

Ночь коротка, цель далека.

Ночью так часто хочется пить.

Ты выходишь на кухню, но вода здесь горька.

Ты не можешь здесь спать, ты не хочешь здесь жить.

Доброе утро, последний герой.

Доброе утро тебе и таким, как ты.

Доброе утро, последний герой.

Здравствуй, последний герой.

На втором куплете ребята сбились, и постепенно звуки голосов смолкли. Потрескивали ветки в костре, Артём щедро подливал всем желающим из бидончика с затейливыми цветочками на боках.

– Коль, а «Паромщика» давай, – попросила Алла.

– Я вам не стол по заявкам, – грубовато ответил Коля. Он явно не был фанатом Пугачёвой.

Алла обиженно надулась, но вскоре забыла обо всём за весёлой болтовнёй с парнями.

Наталья Борисовна ушла спать.

– Так, долго не сидите, подъём в пять утра, – скомандовал Игорь Поликарпович, поднимаясь.

– В пять утра, – жалобно протянула Алла.

– Игорь Поликарпович, вы же говорили, в шесть, – возмущённо заметил Виталя.

– Так, студенты, чтобы через полчаса все спали по палаткам! Понятно? – отрезал Парамонов.

Парни вяло и неохотно закивали.

У Веры совсем слипались глаза. Она тихонько встала, пожелала всем доброй ночи и направилась к своей палатке.

Вера очень устала, но уснуть не могла. Было жёстко и неудобно. Назойливое комариное жужжание не давало провалиться в сон. Девушка уже долго ворочалась, когда наконец пришла Алла.

– Не спишь? – шёпотом спросила она, пролезая внутрь.

– Нет.

– Они там ещё сидят, – с досадой сказала подруга, будто пропускала что-то важное.

– Слышу, – ответила Вера.

Снаружи доносились голоса и звуки гитары.

Алла повозилась немного, устраиваясь.

– А ты чего на лошадь, как дурная, вскочила? – начала Вера, желая выяснить, показался ли ей тот шёпот.

Вера не спрашивала, где та научилась скакать без седла, и так понятно: Алла выросла в деревне.

– Эмм… – игриво протянула Алла.

– Хотела перед парнями покрасоваться? – догадалась Вера.

– Ну да. Красиво получилось?

– Да. Очень эффектно, – с сарказмом прокомментировала Вера. – А ты что, коню что-то шептала на ухо? Или мне показалось?

– Шептала. Заметила?

Вера кивнула в темноте и приподнялась.

– А что шептала?

– Не могу сказать.

Вера ждала. Она не сомневалась в болтливости Аллы.

– Заговор, – произнесла Алла.

– Заговор? – разочарованно переспросила Вера.

– Ну да. Я тебе не рассказывала, но у меня прабабка всякое знала, – сообщила Алла и, помолчав, добавила: – И умела.

– Это что?

– Ну знахаркой она была, понимаешь. Лечила, в общем.

Вера пододвинулась ближе. Она любила такие рассказы, они были топливом для её историй.

– Знаешь, бывало, придёшь к ней утром, а у крыльца уже очередь стоит. Из других деревень приезжали и из города тоже. – Алла задумалась, потом дополнила: – Да я только в детстве её помню. Потом померла.

– Жаль, а то бы тебя научила, – проговорила Вера. Она не верила в такое, но хотела разговорить Аллу. Тем более сон не шёл.

– Ой, да ну тебя. Скажешь тоже. Тут же дар нужен.

– А чего ты раньше не рассказывала? Интересно же.

– Как-то к слову не пришлось. Да и зачем?

– Как это зачем? – Вера нашарила фонарик, включила.

– Вер, ты чего? Записывать собралась? – смеясь, поинтересовалась Алла.

– Ну про заговор-то расскажи. – Вера уже выуживала блокнот из рюкзака.

– Ой, да глупости это всё, тебе ни к чему. Я же знаю, ты в это не веришь.

Вера умоляюще смотрела на Аллу.

– Ты это в романе используешь? – спросила Алла.

– Возможно.

– Тогда напиши главную героиню с меня. – Алла засмеялась, чтобы придать своим словам шутливый тон. – И обязательно чтобы приписка к роману была: «Посвящается Алле Рудневой».

– Ага. Обязательно. Так и напишу. – Теперь Вера тоже улыбалась. – Про заговор давай.

– Ну, заговоры разные бывают. Для бытовых случаев это просто молитва и ритуальные действия, вроде нитку вокруг бородавки обмотать или на ячмень плюнуть.

– Какая молитва? – перебила Вера.

– Да любая, какую знаешь. Только произносится особым образом. Ну и сила духа нужна. Так прабабка говорила.

– Ты что, коню молитву читала? – смеясь, уточнила Вера.

– Нет, конечно. – Алла тоже смеялась. – Он бы меня скинул, не дослушав половины. Буйный попался.

Вера улыбалась и смотрела вопросительно.

– Тот заговор особый. Его нельзя просто так использовать. И на людях нельзя. – Алла вдруг стала серьёзной.

– Специально для лошадей, что ли? – подначила Вера.

– Нет. Просто нехороший, дурной. – Алла замолчала. – Вот зря я тебе говорю.

А Вера уже нарисовала в голове сюжет, ведьмовской шабаш у костра и случайного свидетеля мистического действа.

– Алл, да брось, ну чего ты? – умоляюще произнесла Вера. – Я слова поменяю. А уж использовать тем более не буду.

Алла помолчала пару секунд.

– Ладно. Записывай, – выдала она.

Вера зажала фонарик между подбородком и плечом, раскрыла блокнот.

– Белое пламя несётся по полю.
Я подчиню себе твою волю.
Вся твоя воля в этой крови,
Кровью своей мне заплати.
Нет у тебя иного пути,
Лишь мою волю в жизнь воплоти, – продиктовала Алла.

«Ну и глупость. На детскую считалочку похоже», – разочарованно подумала Вера, записав, но ничего не сказала, чтобы не обидеть Аллу.

Повисла тишина. Вера поставила фонарик так, чтобы он светил на потолок палатки, и закрыла блокнот.

– По лицу вижу, не веришь, – с упрёком заметила Алла.

– Верю, – фальшиво ответила Вера.

– Вера не верит, – по-детски пробурчала Алла, словно хотела подразнить. – Уж заговорам меня прабабка научила. Я, между прочим, и палатку нашу заговорила.

– Ага, – прыснула Вера, – в следующий раз заговори так, чтобы Артём не залез.

– А он что, собирался? – с надеждой спросила Алла.

Обе рассмеялись. И Вера обрадовалась, что так быстро удалось уйти от темы глупого заговора.

– А кто тебе больше нравится из парней? – задала вопрос Алла, хитро улыбаясь.

Вера пожала плечами. Почему-то ей не хотелось выдавать свои чувства.

– А тебе кто? – поинтересовалась она.

– Я ещё не решила, – сказала Алла таким тоном, будто у палатки выстроилась очередь из желающих поухаживать за ней.

Вере снилось, будто у них вместо Натальи Борисовны Алкина прабабка, которую она никогда не видела, но знала откуда-то, что это она. Студенты копали, а прабабка кричала: «Работайте, не то заговорю!» Вера копала голыми руками, а из земли сочилась кровь, образуя влажные комья. Как это часто бывает в кошмарах, картинки сменялись без всякой логической связи.

И вот по полю неслось белое пламя, сметая ударной волной всё на своём пути. Перед ним, спасаясь, ошалело мчались кони. Смертельное пламя нагоняло, опаляя им хвосты. Вере стало невыносимо страшно. И от этого леденящего чувства она проснулась.

В палатке было тихо, только чуть посвистывала во сне Алла. Вера стёрла ладонью испарину со лба, натянула штаны, взяла фонарик и вылезла наружу. Ей хотелось избавиться от душной тесноты палатки, прогнать остатки ночного кошмара. Она толком не могла понять, что так напугало её во сне. Смутные образы уже испарились, растворяясь в ночной прохладе. Безлунная ночь окутывала мраком. Вера постояла немного, любуясь на звёзды, вдыхая свежий воздух и успокаиваясь. Похоже, все спали. Вера включила фонарик и побрела к домику-скворечнику в кустах.

На полпути передумала: «Не идти же в темноте в этот дурно пахнущий сарай».

Она повернула к лесу и пошла, высвечивая фонарём густые заросли. Подходящие кусты нашлись быстро. Когда дело было сделано, Вера, ещё сонная, побрела обратно. И тут раздался душераздирающий вой, пронзительный и будто бы человеческий.