– Тая, я тут к маме лечу. Извини, что раньше не сказал. Я совсем забыл, что у неё скоро день рождения. Соберёшь мне узелок в дорогу? Пирожков там, плюшек.

– И банку варенья в подарок? – Тайка знала, что все коловерши без ума от сладкого. Особенно уважают вишнёвое варенье.

– Ага! – Пушок не стал отказываться, он же не дурачок.

– Ты там постарайся узнать, как дела у бабушки и дедушки. Всё равно ведь в Дивьем царстве будешь. А от коловершьих пещер до Светелграда вроде недалеко.

– А про Яромира не узнать? Почему ты про него не спрашиваешь?

– Да мы в нашу последнюю встречу поссорились, – вдруг призналась Тайка. – Поэтому я поначалу не очень переживала, когда он пропал. Думала, дуется.

– А сильно поссорились?

– Не то слово. Он в очередной раз начал бухтеть, что всё не так, не эдак. Грустная я какая-то, неласковая. А у меня и впрямь настроение было паршивое. Ну я и огрызнулась, что не нанималась ему в массовики-затейники. Сперва, конечно, пришлось объяснять, кто это такие… А дальше началось: «Да что у тебя вообще может случиться? У вас в Дивнозёрье тишь да благодать. Не то что у нас».

– А ты что?

– Сказала, что нечего обесценивать чужие проблемы. В Дивнозёрье дел тоже хватает. Ох, лучше бы я молчала… – Тайкины глаза предательски заблестели. Видать, многое держала в себе, накопилось. Она уселась на диван, подтянув колени к подбородку. – И так, блин, всегда! Его проблемы важнее моих. Я маленькая, глупенькая, ничего не понимаю, грущу по каким-то пустякам. Не выходит из меня боевая соратница, понимаешь. Не то что из Огнеславы…

Сколько Тайка ни кусала губы, а слёзы всё-таки брызнули из глаз. Пушок бросился к ней, прижался тёплым боком.

– Что, прямо так и сказал?!

– Не совсем. Но, знаешь, и намёка было достаточно. А я ему: некрасиво сравнивать нынешнюю невесту и бывшую.

– А он? – Пушок хмурился всё больше и больше.

– Брови домиком сложил: «А почему-у?»

– Он дурак или прикидывается?

– Вот я так и спросила. А дальше слово за слово… Эх! Сначала я жутко злилась. Потом поняла, что и сама была хороша. Яромир, конечно, не прав. Но мне не стоило орать и обзываться, – Тайка всхлипнула, но, кажется, уже не плакала. – Думала с бабушкой посоветоваться. А она тоже не отвечает. Впрочем, ей сейчас не до того, наверное. Скоро ведь должен родиться наследник. Рано ещё паниковать, да?

– Значит, ты хотела бы помириться с Яромиром? – беседа начала клониться в опасное русло, и Пушок решил, что лучше уж им продолжить болтать о делах сердечных.

– Конечно, хотела бы. Я же его люблю. Но, знаешь, отношения на расстоянии – это очень сложно. Да и ещё когда вы из разных миров. Не представляю, как бабушка это вытерпела…

– Тогда я найду Яромира, поговорю с ним, объясню, что к чему. А если будет тебя обижать, зенки ему выцарапаю! – коловерша воинственно распушил хвост.

– Не надо, сами разберёмся! – Тайка улыбнулась впервые за весь разговор. – И счастливого тебе пути, Пушочек. Эх, как бы я хотела, как ты: вжух – и уже в Волшебной стране…

* * *

– Пф, «не надо». А может быть, очень даже надо, – ворчал Пушок себе под нос на пути к старому вязу. – Ох уж эта Огнеслава, будь она неладна! Если я узнаю, что этот белобрысый негодяй мою ведьму разлюбил и к бывшей вернулся… Клянусь хвостом, я из него дивий шашлык сделаю!

Сумка со снедью оттягивала лапы. Наверное, не стоило так жадничать с припасами.

Когда Пушок, пыхтя и охая, добрался до заветной поляны, его ноша уже волочилась по траве, а махать крыльями стало совсем тяжко.

– Что же делать? Не выкидывать же добро?! – заволновался он. – Может, съесть немножко? Как раз и солнце в зените – самое время подкрепиться.

Он устроился прямо напротив заветного дупла, разложил на траве одну салфетку, а второй вытер лапы. Свежие плюшки пахли так головокружительно, что Пушку подумалось: вот он, аромат настоящего счастья! Он нанизал одну плюшку на коготь, раскрыл рот и… Божечки-кошечки, вязовое дупло вдруг засияло знакомым золотистым светом!

– Наверное, кто-то идёт. Ишь какой хитрый, как раз к обеду! – усмехнулся коловерша.

Второй его мыслью было: «А вот плюшки, пожалуй, лучше спрятать. Вдруг это кто-то, с кем я не захочу делиться?»

Не успел он запихнуть припасы обратно в сумку, как свет непривычно замерцал. Из дупла вырвались искры – яркие, как из сварочного аппарата.

– Э-э, что-то здесь не так…

Стоило Пушку это сказать, как свет потух. А из дупла так никто и не вышел. Коловерша бочком-бочком подкрался к вязу, тронул лапкой кору – ничего страшного не произошло. Осмелев, он взлетел повыше и сунул голову в дупло, и… опять ничего?..

– Ау? Есть там кто-нибудь? – как он ни старался бодриться, а голос дрогнул. – Почему не открываешься? Давай же! Я тут зря стою, что ли?

Пушок пробовал пролезть и так и сяк. С сумкой и без. Даже вперёд хвостом. Но всё было тщетно: дупло оставалось просто дуплом. Будто тут никогда и не было хода в Волшебную страну.

Однажды оно уже закрывалось, когда в Дивнозёрье проник Лис Кощеевич. В те времена его все называли злым чародеем Лютогором – мало кто знал, что Лис вообще-то хороший парень. А теперь-то что стряслось? Пушок видел своими глазами: никаких чужаков не было и в помине. Выходит, беда случилась на той стороне…

– Ну зачем я ел эти плюшки?! – тоскливо промявчил он. – Совсем чуть-чуть не успел…

Пушок был так расстроен, что ему просто не пришло в голову: окажись он в Дивьем царстве мгновением раньше, он уже не смог бы вернуться в Дивнозёрье. А кто знает, надолго ли закрылись дупла? Вдруг навсегда?

* * *

– Ну и сколько ещё ты собираешься прятаться на чердаке? – Никифор недовольно хмурил кустистые брови.

– А что мне делать? – Пушок уплетал за обе щеки макароны, которые принёс сердобольный домовой.

– Таюшка-хозяюшка скоро поймёт, что ты никуда не улетел. Увидит, как быстро еда из кастрюли исчезает, – и догадается. К тому же ещё день-другой, и кто-нибудь из наших непременно прознает, что дупла закрылись. Тот же Гриня. Прибежит, как в прошлый раз, поднимет крик. А тебя нет как нет. Что тогда Таюшка-хозяюшка подумает?

– Ты прав… – вздохнул коловерша. – Я бы давно уже вылез, только не знаю, как ей обо всём сказать…

– Понимаю. Сообщать дурные вести – дело непростое. Но всё же лучше, когда узнаёшь их от близкого друга. Потому что с ним притворяться не нужно. Можно вместе поплакать, ежели захочется.

– Значит, завтра утром расскажу! – решил Пушок. – Пускай она ещё хоть одну ночку поспит спокойно.

– Ты энто брось. Перед смертью не надышишься, а чего не наелся, того не налижешься. Вылазь, кому говорят! – Никифор стукнул кулаком по столу так, что аж кастрюлька подпрыгнула, дождался, пока коловерша кивнул, и продолжил уже не так сурово: – Я вот ещё чаво думаю: ты сказывай, да не всё. Незачем ей знать про Ратибора в Светелграде да про отступление наших друзей в Звёзднокамень. Мы с тобой не лыком шиты, понимаем, что новая война уже на пороге в дверь стучит. Но энто там. А мы – туточки, в Дивнозёрье. Таюшка-хозяюшка отсюда всё равно сделать ничего не сможет, токмо изведётся вся. А ей, между прочим, учиться надобно. Первый курс в энтих человечьих институтах, говорят, ох какой сложный. А так закрылись дупла – и баста.

– Врать нехорошо, – насупился Пушок.

– Так не ври. Просто не говори всей правды. Можно подумать, ты прежде так не делал.

– Делал, конечно.

– Ну вот и не выпендривайся. Послушай хоть раз, чаво тебе старшие говорят.

– Лады-лады, – отмахнулся коловерша.

В этой идее было что-то не так, но у него совсем не осталось сил спорить. Проще было согласиться и закончить неприятный разговор.

Никифор прищурился, будто не поверил:

– Ишь ты, «лады»… Забудешь ведь потом. А язык у тебя без костей, энто все знают. А ну-ка дай слово!

– А может, не надо?! – простонал Пушок.

– Нет уж, давай, повторяй: шоб у меня хвост облез, если проболтаюсь.

– Только не хвост!

– Дык, коли сдержишь обещание, усё в порядке будет. Али ты собираешься его нарушить?

– Н-нет. – Коловерша мотнул головой и, зажмурившись, выпалил: – Да облезет мой хвост, если проболтаюсь! Уф… Теперь доволен?

– Молодчина. – Никифор взял опустевшую кастрюльку и скомандовал: – А теперь, ать-два, спускаемся!

Пушок понуро поплёлся следом. Ох, не зря его сердце так дрожало от дурных предчувствий! Не обмануло, чуткое. Сейчас же, проходя ступеньку за ступенькой, коловерша осознал ещё кое-что: если вскорости дупла не откроются, жизнь в Дивнозёрье сильно изменится. Он только пока не понимал, как именно, и вдобавок очень опасался за судьбу своего несчастного хвоста.

Глава первая
Вот такая взрослая жизнь

В книгах частенько спрашивают: а вы хотели бы попасть в Волшебную страну и увидеть настоящие чудеса? Ещё недавно Тайка ответила бы: «Да, конечно». Даже не так: взвизгнула и побежала вприпрыжку навстречу приключениям. Но не теперь.

Чего она там не видела? Скукота…

Пушок нахмурился, впервые услышав от неё эти слова. Он наверняка надеялся, что выглядит достаточно негодующе, но хозяйка только плечами пожала. Сложно выглядеть грозным, когда ты только что стырил со стола чужую конфету.

В тот же день после обеда она подслушала, как коловерша жалуется на неё домовому Никифору:

– Эх, выросла наша ведьма, а ума не нажила! Мне кажется, ей больше с нами не интересно.

Никифор в ответ недовольно крякнул:

– Чаво ты напридумывал?! Оставь Таюшку-хозяюшку в покое, неугомонный! Ей и так нелегко. Слышал небось, как она ночами плачет?

– Не-а. А давно?

– Да с тех пор как выяснилось, что дупла закрылись, а на Дорогу Снов ходу больше нет.

– Ох… И это она ещё не знает, что Яромир потребовал Огнеславу разморозить…

– Ш-ш-ш, молчи, а то услышит! В общем, дай ей немного времени. Вот увидишь, она скоро одумается.

Хм, и почему это она должна одуматься, интересно? Разве что-то не так? В Дивнозёрье всё в порядке, нечисть не балует. В институте оценки хорошие. И наконец-то никакой ненавистной алгебры! Алёнка тоже молодец, постигает ведьминскую премудрость. А Волшебная страна и вязовые дупла… Ну, это что-то из детства. У каждого человека наступает момент, когда пора вырасти и не мечтать о несбыточном. И обо всяких Огнеславах тоже не думать.

Тайка замечала, что Пушок часто грустит, потом стала находить по дому выпавшие рыжие перья. Конечно, она разволновалась: что это за неурочная линька? От нервов ведь и начисто облысеть можно. Пришлось купить коловерше кошачьи витаминки и заставить их есть. Пушок страшно сопротивлялся, пока Тайка ему не напомнила:

– А кто мне говорил, что общипанный коловерша – это неприлично? Станешь на лысого сфинкса похож.

Но Пушок не внял, только насупился:

– Тая, мне кажется, нам надо серьёзно поговорить.

Однако девушка никаких серьёзных разговоров не хотела. Она только-только перестала плакать в подушку. Зачем бередить раны, которые едва утихли? Чтобы разболелись с новой силой? Ну уж нет! Поэтому она раз за разом отмахивалась:

– Ну чего тебе, Пушок? Не видишь, я вещи собираю. Завтра в город ехать на сессию, а ты меня отвлекаешь. Потом поболтаем, когда вернусь.

Дни шли. За зимней сессией следовала летняя, а «потом» никак не наступало. Когда она раз-другой задержалась у мамы в городе на лишнюю недельку, коловерша отстал. Перья тоже больше не выпадали, и Тайка решила, что Пушок нарочно их выдёргивал, чтобы привлечь внимание. А что, с него станется.