– Ты сейчас знаешь, чего, – мотнул рукой вправо толстяк, когда мы после светофора свернули направо, – запрыгни на бордюр сразу после следующего светофора.

– Зачем? Нельзя ведь, штраф получу.

– Не бзди, мы постоим пять минут на аварийке и дальше поедем, а штрафа не боись, пока я с тобой к тебе ни один гаишник не прицепится.

– А камеры?

– А камер тут нет.

Слева тянулась кишка длинного бизнес-центра, потом показался широкий просвет очередного сквера, а вот справа, сразу за светофором и «зеброй» открылся вид на огромную колоннаду-ротонду, только без крыши. Перед ней, рядом с дорогой небольшой подъем по ступенькам и большие зелёные буквы, сложенные в три слова: Керчь город-герой. Сразу за огромной колоннадой высокий флагшток, на котором развивается здоровенное полотнище российского триколора. Широкая площадь, над которой возвышается памятник Ленину, за спиной Ильича пирамиды голубых елей, а дальше подъем на гору Митридат по белоснежной, многоуровневой лестнице. И над этим всем голубое небо с белыми вкраплениями небольших, кучерявых облаков, которые куда-то бегут по своим, только им ведомым делам.

– Ух ты ж! – зачарованно произнес я, никак не ожидая увидеть здесь такую красоту.

«Дастер» запрыгнул на бордюр, я включил аварийку и вылез из машины. Заинтересованно завертел головой в разные сторону. Глаза разбегаются, не зная куда смотреть. Колоннада сама по себе красивая, а тут еще слева какой-то древний храм среди желто-красных расписанных осенними красками деревьев…и Митридат, а вдалеке помпезное здание с колоннами в античном стиле. Позади меня на противоположной стороне дороги, там, где раскинулся очередной сквер, на постаменте стоит здоровенный золотой кругляш с головой длинноволосого мужика. Копия старинной монеты? А дальше море, которое сейчас было удивительного изумрудного цвета, легкий ветерок гнал небольшую волну с белоснежными барашками пены.

Красота!

– Колоннаду видишь? – ткнул пальцем в высокие, ажурные колонны дядя Миша. – Между прочим это самая большая колоннада не только в Крыму, но и во всей России. Диаметр сорок метров, высота колонн восемь метров. Дальше, видишь цифры – 2625. Это знаешь, что? А это официальный возраст Керчи, соответственно наш город – самый древний во всей России, а Дербент на шестьсот лет нас младше. Причем официально считают с момента основания греками города Пантикапей, хоть везде и указано, что греки приперлись сюда не на пустое место и до них тут тусовались скифы, у которых тут тоже был город, чьи захоронения знати до сих пор находят в цепи охранных курганов. А до скифов тут обитали киммерийцы, которые воздвигли на западе Керчи огромный вал прикрывавший их город от всех врагов по земле. В общем, Керчь – очень древний город, и когда в Египте еще даже близко не было никаких пирамид у нас с дедом в Керчи сарай стоял уже триста лет.

– Сарай? – нахмурился я. – Какой сарай?

– Деревянный, – задумчиво буркнул дядя Миша, а потом широко улыбнулся, – шучу, про сарай пошутил. Так, что у нас дальше. Вот этот храм, – толстяк ткнул пальцем в старинную постройку, которая как бы состояла из двух частей соединенных в одно целое. – Это церковь Ионна Предтечи – самый древний действующий храм во всей Восточной Европе. Понял? Есть где-то и древнее постройки, но они давно заброшены и представляют собой руины, а наш храм до сих пор работает.

– А это что за монета? – спросил я, указывая на золотой кругляш на постаменте, который был диаметре не меньше двух метров.

– А это друг мой, – лекторским тоном произнес дядя Миша, – копия самой дорогой монеты в мире, которая найдена и отчеканена была в Керчи.

– Чего? – не поверил я.

– Не веришь? – усмехнулся толстяк. – Загугли: золотой статер из Пантикапея. На аукционе Numismatica Ars Classica в Цюрихе частный коллекционер купил её за шесть миллионов долларов. На аверсе изображён бородатый сатир с козьими ушами, на реверсе – стоящий на пшеничном колосе грифон с копьём. Монету из Керчи купили за четыре с небольшим миллиона долларов в 2020 году.

Я не поленился и сделал запрос в поисковике: самая дорогая древняя монета в мире? Оказалось, что дядя Миша сказал чистую правду.

– Ну и что тут у вас еще самое-самое? – с неподдельным интересом спросил я.

– Если в двух словах, то много чего, но у нас сейчас нет времени, сам же сказал, что спешишь. Если останешься на денек, то проведем для тебя более основательную экскурсию.

– Я подумаю.

– Ну и ладушки, – довольный собой толстяк потер руки, – тогда поехали дальше, а то скоро время обеда, а я еще и не завтракал, всё в бегах и заботах.

Мы уселись в машину, «Дастер» соскочил с бордюра, проехали не больше пары сотен метров, справа как раз открылся вид на самую древнюю церковь во всей Европе, свернули направо на улицу Театральная.

От того места, где ко мне подсел дядя Миша до улицы Театральной было чуть больше двух километров, но на этой дистанции уместили десяток скверов и столько же памятников. Пока добрались до нужного адреса, который располагался на улице Рыбакова, дядя Миша мне успел еще много чего рассказать интересного и любопытного, о чем раньше и не догадывался вовсе. Оказалось, что Керчь не такой уж и простой городок.

– Машину бросай здесь, – указал мне дядя Миша на небольшой карман возле двухэтажного дома старинной постройки. – Идешь прямо по улице, через сто метров выйдешь на лестницу, которая ведет на Митридат, поднимаешься по ней, а на вершине увидишь группу людей. Петрович – примерно моих лет, но не такой пузатый, поджарый, волосы седые, стрижка – ежиком, очки в золотой оправе, одет в джинсы и куртку кожаную, а вокруг него группа туристов, которые слушают его, раззявив рты. В общем, узнаешь. А я пока приготовлю чего-нибудь перекусить на скорую руку.

Я лишь пожал плечами и пошел в указном направлении. Пока шел по улице любовался видом города с высоты. Правая сторона – сплошь дома разного года и стиля постройки, а вот слева открывался вид на город. Крыши домов, краны и корабли в порту, вереница военных катеров вдоль пирса, купола древней церкви, самая большая колоннада в России…и море, море. В общем, красота!

С моря накатывал свежий бриз, наполненный солью и запахом йода, дышалось легко и свободно, вроде и ноябрь месяц, а солнышко пригревает будь здоров.

***

Петровича я нашел там, где мне и сказал дядя Миша – на смотровой площадке возле обелиска Славы на горе Митридат. Узнал я его тоже сразу, все как описал толстяк. На экстрасенса или колдуна Петрович был ни капельки не похож, а вот на отставного военного или чиновника был очень даже похож. В его взгляде, движениях и хорошо поставленной речи читалось, что он привык командовать и управлять людьми. Лицо как у хищной птицы, нос тонкий, ястребиный, губы тонкие, уши плотно прижаты к черепу. Да, точно, вот если так со стороны взглянуть, то первая ассоциация, что Петрович похож на старого, опытного орла, который внимательно осматривает все вокруг, приглядывая за округой.

Я осторожно присоединился к группе туристов, с которыми общался Петрович, с интересом слушая его рассказ, который к сожаленью уже подходил к концу.

Петровича не хотели отпускать, благодарили за интересную и познавательную экскурсию, туристы попеременно долго жали ему руку, звали с собой в автобус, предлагали деньги за рассказ, но он вежливо и твердо от всего отказался и вскоре мы уже спускались вниз по лестнице.

– Петрович, – представился керчанин.

– Славик, – протянул я руку.

Мы пожали друг другу руки, рукопожатие у Петровича было твердое и жесткое, видно, что его ладони привыкли к тяжелому труды, кожа была грубая, как звериная шкура. Был я пару лет назад на отдыхе в теплых странах и водили меня на шоу с львами, случилось мне там подержать спящего льва за лапу, вот от рукопожатия Петровича остались те же ощущения как будто я не человеку жму за руку, а трогаю подушечки на лапе льва.

Странно, а с виду вылитый интеллигент, только с лицом орла и руками льва…или лапами, как тут правильно и не знаю.

– Ну-с молодой человек рассказывайте, что не так с мостом?

– В принципе, всё с ним так, технически мост непоколебим, просто есть кое-какие непонятные моменты, которые не понятно, как отразятся в будущем. Мы даже не знаем природу этого явления.

– А я чем, по-вашему, могу вам помочь?

– Не знаю, – честно ответил я, – мне вас посоветовали, как специалиста «по всякой чертовщине».

– Так и сказали? – губы Петровича растянулись в холодной улыбке.

– Да, – кивнул я.

– Ну что ж, раз надо то попытаемся помочь, – задумчиво хмыкнул собеседник, – только знайте, что я еще до строительства моста предупреждал ваших земляков из Питера, у которых фамилия с идиш переводится как «красная гора», что мост через Керченский пролив – плохая затея и проще присоединить к России ДНР и Херсонскую область, чтобы проложить путь в Крым по суше, чем строить мост.

– А почему мост – плохая затея, – нахмурился я.

– Место здесь такое, – как-то неопределённо пожал плечами Петрович, – что лучше ничего не строить. Нюансы, знаете ли, есть определённые.

– Какое, такое место? – продолжал настаивать я. – Можете как-то конкретно ответить? Что не так с Керченским проливом, что через него нельзя строить мост?

– Ладно, расскажу, – хмыкнул Петрович, – пришли бы на полчаса раньше, послушали бы вместе с остальными туристами, но специально для вас расскажу еще раз.

Пока разговаривали спустились на площадку у подножия прямого участка лестницы и остановились у балюстрады, украшенной фигурами Грифонов.

– А знаете ли вы, что именно про эти места, про этот самый пролив, на который вы сейчас любуетесь, писал Гомер и Геродот? – каким-то тихим и таинственным голосом начал Петрович. – В мифах и легендах древних греков много говорится о царстве Аида. В некоторых писаниях считается, что Аидово царство находится на юге Пелопоннеса в расщелине мыса Тэнар. Из других же, более древних источников, выяснилось, что этим мистическим местом является… нынешний район Керченского пролива. В настоящее время трудно поверить, что на этой благодатной земле, согретой ласковым солнцем, когда-то властвовал бог смерти Аид. Некоторые скажут, что это полная чушь, что в Аиде, как описывал его Гомер, всегда холодно, темно и почти никогда не появляется солнце. И правда, описание такого климата совсем не смахивает на теплый и благодатный крымский климат. Однако, ученые геофизики, подтвердили факт низких температур на полуострове Крым в 8 веке до нашей эры, а Гомер жил в восьмом веке до нашей эры. Именно в тот период, между 1300 и 500 годами до нашей эры, стал эпохой похолодания. Это произошло во время движения отступивших ранее ледников на огромной территории от Аляски до Исландии. Уточняя место расположения входа в Аид, ученые опирались в основном на мифы и труды Гомера и Геродота. Гомер писал следующее, что Аид находится там, где расположен город киммерийцев. Киммерийцы же, жили вокруг Керченского пролива, который в древности назывался – Боспор Киммерийский, – продолжил Петрович свой рассказ. – Так же, как и Гомер, Геродот указывает нам на киммерийцев. Путешествуя из Малой Азии к Ольвии – греческой колонии в Скифии, – Петрович прокашлялся и продолжил, как будто читая с древнего свитка его голос обрел нотки таинственности, – «Все осмотренные нами страны отличаются столь суровым климатом, что в течение восьми месяцев здесь стоит нестерпимый холод… Замерзает и море и весь Киммерийский Боспор, так что живущие по сю сторону пролива скифы толпами переходят по льду, переезжают по нем в повозках на другой берег к синдам».

Честно говоря, я все это время стоял и слушал собеседника с открытым ртом, голос Петровича завораживал и перед моим мысленным взором явственно предстала картинка глубокой древности.