Грифон (страница 3)
– Чтобы понять, о чем рассказывает Гомер, необходимо окунуться в древнюю историю. Он описывает ландшафт и реки Аида еще до катастрофического землетрясения, произошедшего по некоторым данным в пятом тысячелетии до нашей эры, а по другим в 2000-ном году до нашей эры. В те времена Черное море не было соединено со Средиземным, и уровень воды в нем был ниже на сто метров нынешнего. Из-за того, что уровень воды в Черном море сильно поднялся – было затоплено много территорий на Черноморском побережье, береговая линия на низменном восточном берегу моря отодвинулась почти на двести километров. На месте бывшей низменности, по которой текли и стекались в одно русло реки Кубань и Дон, образовалось Азовское море. Пирфлегетон ныне – река Кубань, а Ахеронт – это Дон. Коцит одна из рек, уходивших под землю, возможно река Ея или Чолбас. Русла этих рек были найдены учеными на дне Азова и занесены на карте. Так что можно со сто процентной точностью утверждать, что вход в царство мертвых, по мнению древних греков, был именно здесь, – сказал Петрович уж совсем тихо и немного зловеще.
В этот момент, перед моим мысленным взором возникла страшная и пугающая картинка: серые воды Керченского пролива потемнели, небо налилось свинцовой тяжесть, на штормовой волне появилась длинная, узкая лодка с загнутым вверх носом. Правит лодкой высокий, худой седоволосый старик, он стоит на корме и отталкивается от дна длинный шестом. Помимо старика в лодке еще какие-то бестелесные тени. Старик хмур и страшен, он смотрит перед собой слепыми глазами, не отвлекаясь на мертвые тела, всплывающие из мутной морской глубины. Неожиданно одно из тел, державшееся на поверхности, «оживает» и хватается за лодку в надежде переплыть вместе с утлым суденышком через пролив. Старик не дремлет, он настороже, сильный удар шестом, мертвое тело отрывается от лодки и медленно уходит на глубину.
– Так, стоп!!! – усилием воли я вырвал себя из плена россказней Петровича. – Какое отношение имеют мифы древней Греции к Крымскому мосту?
– Прямое, – равнодушно пожал плечами Петрович. – Впрочем я вижу, что вы мне не верите молодой человек. Так ведь?
– Ну, конечно, не верю, – раздраженно скривился я, – я вам про серьезные вещи говорю, мост стоимостью четверть триллиона рублей возможно под угрозой, а вы мне про какие-то мифы рассказываете.
– Славик, вы в бога верите? – задал мне неожиданный вопрос керчанин.
– Да, – твердо ответил я, – верю, а что?
– Искренне?
– Да.
– И в церковь не только на Пасху ходите, чтобы куличи посвятить?
– В церковь захожу частенько, минимум один раз в месяц. Но я не понимаю к чему эти вопросы?
– А в нечистую силу верите? В дьявола, чертей, бесов?
– Чего?! – вновь удивился я. – Нет, конечно, не верю.
– Это, как? – усмехнулся Петрович. – В добро верите, а в его противоположность – в зло, не верите? А между прочим, большая часть религий всего мира построена на одном незыблемом постулате – противостояние добра и зла. И борьба этих сил за владение душами людей. Одно без другого быть не может. Если верите в бога, то чисто логически должны верить и в существование дьявола. Верите в ангелов, будьте любезны верить и в бесов. Так как вы объясните мне сей парадокс, что вы верите в добро, то бишь Бога, но не верите в зло?
– Я…
Я замялся не зная, что ответить. Под таким ракурсом на свою веру в Бога я не смотрел. А тут меня Петрович подловил и поставил в тупик, действительно, логически рассуждая, если веришь в Бога, то надо бы верить и в его непримиримых противников – Дьявола, чертей, бесов и так далее, но верить в них категорически не хотелось, потому что они воспринимались как элемент народного фольклора. Как же тогда быть?
– А вы сами не можете какой-нибудь ритуал провести, что убрать эти самые «нюансы», о которых вы предупреждали еще до строительства моста?
– Нет, я не могу, я ведь не экстрасенс и не колдун. Опять же, при строительстве моста его батюшки несколько раз освещали, но…, – Петрович как-то пренебрежительно скривился и отмахнулся, не закончив свою мысль.
Керчанин отошел от балюстрады с грифонами и двинулся вдоль по улице к своему дому, я поплёлся следом. Шли молча, каждый думал о своем.
Не знаю о чем думал Петрович, но мои мысли были только о том, что зря я потратил время на поездку в Керчь, еще и приборы с собой все тащил. Вот дурень! Но кто знал, что Петрович окажется просто любителем древних мифов, ладно бы он оказался экстрасенсом или колдуном, провел бы какой-нибудь ритуал, типа приворота или заворота, уж не знаю, как они там правильно называются у эзотериков. Ясное дело, что никакой ритуал бы тут не помог, но я бы потом мог бы смело заявить непосредственному начальству, что испробовал все методы, даже не традиционные.
В общем надо валить поскорее обратно, отдам коробку с вином, да покачу назад, пока светло. Надо будет только сувенир купить или магнитик с Керчью на память.
***
Возле калитки нас поджидал мужчина крупного телосложения с сумкой, заполненной различным строительным инструментом. Петрович с ним поздоровался, и они прошли внутрь, я сказал, что догоню их, только вытащу из машины коробку с вином.
Дом и особенно двор оказались весьма колоритные. Двухэтажный дом, сложенный из грубого серого камня-известняка, блоки которого были положены так ровно и искусно, что совершенно не заметен шов с раствором который должен был скреплять камни. Окна небольшие, арочные. Просто и без изысков.
А вот двор, а точнее сказать – дворик поражал уютом и какой-то приятной атмосферой, что ли. На полу были ровные, отполированные годами, а может и столетиями мраморные плиты. Причем лежали они не ровно, а с перепадами, что создавало четкое впечатление древности. Дворик образовывался стенами дома и подпорной стеной, сложенной из грубых серых камней. В дальних от входа углах подпорной стены росли кипарис и оливковое дерево, а между ними беседка, густо увитая виноградной лозой и судя по журчанию воды, где-то еще прятался искусственный водопад или родник. Массивный дубовый стол, плетенные из ротанга кресла вокруг него.