– Нет. Я родился здесь, на корабле. Меня в чане вырастили. Чаша такая чудесная. Мне жаль, что я не бывал там. Я бы хотел познакомиться с Бемором. Корабельные наставники не позволяют мне изучать его жизнь, но рассказывают про Птиц. Тех, кто управлял Чашей, пока не явились мы.

Мы? – удивился Эшли. – Ты чужак, а думаешь о себе иначе…

– Да, я слышал о Беморе. Знаю мало, но говорят, что он важная Птица. – Не совсем враг, подумал Эш, не вполне друг.

– Верно. Хотя информация о Ледоразумах и прочих – тех, кто, кажется, управляет долговременным движением Чаши, доступна. Я не вполне понимаю ее.

Эш о них не знал ничего, поэтому ответил:

– Мне сказали, я отправлюсь в Паутину. И ты тоже.

– Да.

– Каким образом тебя тренируют?

– Капитан Редвинг позволяет мне читать всё то же, чему обучается сам. В остальном я предоставлен сам себе. Учусь. А потом меня сделают умнее.

Бет что-то такое говорила.

– Правда? А как? И когда? А со мной так можно сделать?

Интересно, они в Чаше такому научились?

– Наверное, нет. Только со мной. Я должен подождать, пока мы в Паутину не попадем. Бет говорит, глорианцам меня представят как… домашнее животное.

– Домашнее животное. – Эшу посоветовали относиться к этому существу как к ребенку, незрелой особи. Но щетинистая туша паука уже достигла солидных размеров. – А как насчет, эмм, других жителей Чаши? Хэнди и этих, гм, пальцезмеек?

– Ну, у них свой народ, да? На этом корабле разнообразие. Другие умы, независимые интеллекты. Но все они растут. Развиваются. Мой мозг еще мал, но совсем скоро это изменится.

В его тоне слышалась легкая зависть.

9. Мимолетная слава

А вот и двойная планета. Первой стала видна Честь. Спутник пестрел всевозможными ландшафтами. Сложная, богатая кислородом биосфера. Пейзажи сменялись от высоких заснеженных пиков до чего-то похожего на заброшенный город из белых ящикообразных построек в лавово-кварцитовой пустыне. Леса, моря, многослойные мерцающие облака. Крупных поселений не заметно. Кажется, там раздолье.

Паутина при разведывательном пролете показалась прямой линией. Теперь стали доступны крупные планы по всей ее невероятной протяженности: леса высоких тонких деревьев, овалы мерцающей сине-зеленой жидкости меж тесных берегов – озера низкой гравитации. По извилистым опушкам ярились бури, подобные космам песочно-коричневых волос.

Двойная планета кружилась в величественном гавоте, танце под музыку времени, орбитальном менуэте, регулируемом натяжением Паутины. Клифф зачарованно взирал с мостика на эту картину. Он подключился к болтовне артилектов: те и рады были занятости, ибо десятилетние вахты скучного полета доставляли им непредсказуемо странное раздражение. Их неуемная суета объяснялась отчасти и обновлениями, затрагивавшими все уровни вплоть до архитектурного ядра: артилекты обучались новым методикам, пересылаемым с Земли по лазеру. Столетия исследований космоса – в основном автоматизированных – вполне окупились. Данные с мириад других кораблей теперь позволяли артилектам улучшить технику сканирования местности, опираясь на новые астрономические знания. Артилекты перебрасывались довольными сообщениями, радуясь прояснению старых загадок и появлению новых на скорости света. Клифф подслушал дискуссию по вопросу о возникновении двойной планеты:

…столкновение двух небесных тел с формированием диска выброшенных частиц. Посредством аккреции два вновь образованных…

Влез другой артилект:

Но! Масштабное столкновение – недостаточное условие формирования двойной планеты, поскольку такие события могут также породить множество малых спутников: сравните с четверкой небольших внешних лун Плутона. Здесь такого не наблюдается!

И еще один негромкий голосок:

Часть массы этой Паутины, без сомнений, добавлена впоследствии. Давайте поищем следы изначального соотношения элементов в массовом…

Клифф отключился. Он размышлял о многом, пока бурлили потоки данных. Он знал, что на Земле, как только услышали от «Искательницы солнц» об истинной природе Строителей Чаши – древних разумных динозавров, – с энтузиазмом взялись за геологию. Возникла целая отрасль науки, посвященная поискам следов Строителей. Развились экзотические специальности вроде археоботаники и палеометаллургии: даже названия запомнить сложно, не говоря о том, чтобы освоить.

И действительно, отыскались явственные свидетельства древних технологий, уходящих в прошлое на сто пятьдесят с лишним миллионов лет. Были обнаружены даже фрагменты окаменелостей. Найденные динозавры оказались примерно вдвое выше человека, обладали когтистыми лапами, на которых, однако, имелись отставленные пальцы. Структура таза позволяла им стоять прямо, у некоторых рост превышал три метра. Эти создания построили цивилизацию космического уровня, соорудили Чашу вокруг далекой звезды-напарницы Солнца и отправились путешествовать.

Народ Чаши – дальние потомки этих созданий – со временем развил перья. Удивительная параллель с тем, как эволюционировали впоследствии земные птицы. Оставшимся на Земле разумным динозаврам пришел конец при падении крупного астероида, обломка небесного тела, сорванного с орбиты в облаке Оорта. Нашлись подтверждения гипотезы, что астероид-убийца в действительности был ядром кометы, летящим на скорости не менее пятидесяти километров за секунду – отклоненным внутрь системы при отбытии Чаши. На опустошенную сцену в дальнейшем поднялись люди. Эхо первобытных трагедий продолжало резонировать в веках.

Клифф медленно выдохнул, наблюдая за стремительным перемещением вдоль Паутины: корабль готовился к гравитационному маневру с разворотом. Капитан появился на мостике в полной униформе, аккуратно выглаженной, с блестящими пуговицами.

Редвинг предпринял медленный неглубокий пролет через верхние слои атмосферы Глории. Да, затея несколько рискованная, но капитан уверял, что она того стоит. Он позвал старших офицеров экипажа выстроиться у него за спиной. Видеозапись этого события улетит на Землю, и десятки миллиардов человек станут вглядываться в лица команды, усталые, но пытливые. Он возглавил построение.

Траектория маневра обеспечила артилектам условия для анализа верхних слоев глорианского воздуха. Подтвердилось, что он годен для дыхания. Легкое трение об атмосферу также позволило дополнительно сбросить скорость и перейти на связанную с планетой орбиту – примерно вдвое ближе к Глории, чем ее спутник, Честь.

На ночной стороне Глории корабль казался несущимся среди звезд ослепительным метеором. Но ни огней городов, ни вообще признаков высокоразвитой цивилизации внизу заметно не было. Впрочем, в атмосфере присутствовала органика, и приборы определили, что местная ДНК с левозакрученной спиралью – то есть совместима с земными формами жизни. Тринадцатая планета с наличием жизни из открытых на данный момент, и везде спираль закручена в одну и ту же сторону: биологи используют термин «хиральность». Возможно, жизнь, мигрируя среди звезд Галактики, засевает все миры молекулами предпочтительной ориентации.

Редвинг приказал сохранить пробы воздуха и детальнее изучить, но немедленно не докладывать. Когда же дело дойдет до отчета, биолектам «Искательницы солнц» предоставят первое слово. Процедура нестандартная. Корабль мог отказать в любой момент, и Земля лишилась бы этих данных. Экипажи звездолетов проходили выучку, побуждавшую относиться к таким правилам с почти религиозным рвением, но Редвинг многое позволял себе игнорировать. Капитан Кук в странствиях по Тихому океану жесткого графика не придерживался. Немедленный нагоняй из Лондона ему всё равно не грозил.

Редвинг улыбнулся своим мыслям. Он наслаждался этим мгновением. И чувствовал, что лучше пока припрятать данные биоанализов. Корабль не просто цилиндр из бездушного металла – это живой и дышащий организм, который за долгие века полета также претерпел эволюцию. Всё на борту обновляется с Земли. Новая аппаратура распечатывается принтерами и интегрируется в бортовую начинку без прерывания работы. Чем это принципиально отлично от биологии? Экосистемы, паразиты, симбиотические связи между животными, бактериями внутренностей и кожи – все это составляет сложную смесь.

Пускай сперва артилекты исследуют воздух Глории и Паутины. Земля подождет.

Он глядел на большие экраны мостика и проползавшие по «Искательницей» странно изогнутые тучи. В разрывах облачности проступала поверхность Глории. Облака курчавились и извивались. Малые лазурные моря, островные цепочки, свидетельства тектоники плит. На Земле океаническая кора плотнее континентальной, и там, где они сталкиваются, вспыхивают вулканы, зарождаются острова и обновляются почвы. Вероятно, и здесь происходит нечто подобное, подумал Редвинг, но тектоника двойной планеты из-за приливного резонанса отличается, как и высота приливов. И хотя два мира вечно обращены друг к другу одними и теми же сторонами, вращение поддерживает гавот континентальных и океанских плит. А если… если и эта грандиозная активность регулируется глорианцами, представляет собой произведение инженерного искусства, помогающее мирам эволюционировать и прихотливо изменяться?

Но… где же сами глорианцы? Он не видел ни городов, ни дорог, ни даже каналов и плотин. Глорианцы, похоже, не кучкуются, как люди.

И где же они?

10. Захват

В разуме каждого раскинулся лес. Неизведанный, нескончаемый лес. Каждый блуждает по этому лесу – еженощно, в полном одиночестве.

Урсула Ле Гуин

Магнитные поля – всё равно что резиновые ленты. Они сгибаются и выкручиваются, но не рвутся, кроме исключительных обстоятельств. Редвинг смотрел, как магнитные когти, обозначенные на экране светло-желтым, тянутся к кораблю.

– Нервирует, да? – спросила Вивьен, тронув его за локоть.

– Я пускаю чужаков на свой корабль, – отозвался Редвинг. – Конечно, это нервирует.

– Поля сильные, и их напряженность всё возрастает, – возвестил Клифф.

На мостике царило беспокойство, Редвинг мало кого сюда пускал, отправляя большую часть команды следить за мириадами бортовых устройств из кают. Стоит лишь приоткрыть дверь толпе, как та ее выбьет. Это правило групповой динамики он усвоил на раннем этапе карьеры, когда еще подвизался в астероидных разработках.

Он внимательно оглядывал все экраны. Корабль держался края длинного цилиндра – Паутины. На таком близком расстоянии цилиндрический конструкт казался стеной или, точнее, кисейно-тонкой простыней воздуха, наброшенной поверх бело-зеленых просторов.

«Искательница» пролетела мимо Глории и сблизилась с Паутиной для детального сканирования местности. Этот маневр сам по себе доставил трудность. Система Глории и Чести напоминала два здоровенных мячика на противоположных концах палки, вращающейся вокруг барицентра, – последний располагался в семидесяти семи тысячах километров от центра Глории. Вся конструкция вертелась вокруг этой точки, размещенной в Паутине, на расстоянии десятка с лишним глорианских радиусов (тот составлял почти шесть тысяч километров) от поверхности. Поэтому «Искательнице» приходилось заложить вираж и подняться на более высокую орбиту.

Пока корабль проносился рядом с барицентром, Редвинг отметил крупное скопление объектов, напоминавшее рой взбудораженных пчел. Как ни странно, артилекты определили, что это в основном органика, а не металл или порода. Редвинг попросил увеличение: действительно, что-то похожее на червей, воздушные шары, бахромчатые цилиндры – все эти существа казались живыми, мельтешили, точно бактерии под микроскопом.

По краям Паутины из буйной зелени выдавались блестящие серебристые опорные структуры. Редвинг при виде их вспомнил грандиозные колонны Чаши Небес, построенные из молекулярных листов и способные выдержать чудовищную нагрузку. Кем бы ни были эти глорианцы, а инженерное мастерство их столь же невероятно.

– Капитан, – проговорила Бет, – поверх атмосферы еще один тонкий слой. Очень тонкая пленка. Автоматика и артилекты считают, там сперва озон, потом обогащенный кислородом воздух с обилием азота.

– Гм. Озон?