– Стёп, я правда тороплюсь. Коротко: приходил к нам в лабораторию этот профессор, я ему возьми да и расскажи про тебя. Он, ясен пень, в отказ – я, мол, не врач, и все такое! Ну я и говорю: «Владимир Александрович, как вы думаете, я адекватный человек? Вы что, решили, что Степану врачей мало? Поверьте, он вменяемый товарищ, мой друг, ему просто поговорить на эту тему не с кем. Вы же знаете, я генетик, а не физиолог. Сделайте мне подарок, пообщайтесь полчасика. Никаких обязательств! А я вам стенд на неделю раньше соберу».

– Купился?

– А то! Без меня он этот стенд и за месяц не увидит! – Васька принял гордую позу и демонстративно выдвинул челюсть.

– И что, он сегодня ко мне на чашку чая?

– Ага, на две! В субботу он читает очередную свою попсу в каком-то ДК или чем-то подобном – я тебе ссылку кину. Начало в пять. Обещал: если придешь за полчаса, он тебе минут двадцать подарит с барского плеча.

– А как я его там найду? Телефон дал?

– Не. Телефон шифрует. Я его знаю, но обещал не давать, извини. Сказал, что предупредит администратора. Подойди к тому, тебя проводят. Если что, звони мне.

– Спасибо. Сам придешь?

– Зачем? Я свое уже отслушал, да и дома дел выше крыши. Или ты хотел, чтобы я помог? – встрепенулся друг.

Честно говоря, именно на последнее я очень надеялся – незнакомая территория могла преподнести весьма неприятные сюрпризы, но решил, что просить об этом – перебор. Васька и так сделал то, о чем я и не мечтал, так что сам, все сам.

– Не, справлюсь, просто поинтересовался. Еще раз спасибо!

Васька на мгновение замер, вглядываясь в меня, взгляд метнулся, он кому-то кивнул и торопливо протараторил:

– Все, Стёп. Давай! Я побежал.

– На связи, – бросил я потухшему экрану и замер, переваривая новость.

Однако сегодня был явно необычный день – одинокий затворник внезапно стал популярен, телефон требовательно загудел в руке. Ну, кто еще? Наташка?!

– Привет! – бывшая смотрелась как законченная инстаграмщица – тщательный макияж, небрежно наброшенный дорогущий шелк халатика, переливающийся закатом фон – точно где-то на островах.

– Здорово! Не ожидал. Какими судьбами? – иронично поинтересовался, тщательно скрывая неожиданное удовольствие от ее звонка.

– Ты как? Смотрю, опять дома сидишь. У вас что, уже вечер? Темно как-то.

– Типа да. Вечер. Но темно, потому что занавески с утра не открывал, а теперь уже поздно – чего зря старую ткань мучить?

– Хотя бы для того, чтобы тебя видеть. Сидишь, как сыч, в темноте. Похудел. У тебя еда-то есть? Хочешь, я тебе доставку на дом закажу?

– Спасибо, Наташ. Я, может, и псих, но с головой все в порядке, и телефон у меня не отобрали, как видишь, доставку сам заказать могу, – я хитро прищурился. – Потом, худеть же модно и полезно! Ты чего, диверсию под мой новый облик подводишь? Конкурентов изничтожаешь? Ты сама-то что в последний раз ела? Пятнадцать граммов лечебного йогурта на завтрак?

– Прекрати! Я о тебе забочусь! – она сменила позу, поводила пальцем рядом с камерой – вероятно, рассматривала себя на экране смартфона, и тут же без всякого перехода выдала: – Что, сильно похудела?

– Да кошмар! – притворно ужаснулся я.

Наташка нахмурилась, не зная, как реагировать – то ли обидеться, то ли обрадоваться, дернула красивыми губами и решила сменить тему, продолжая играть роль заботливой мамы:

– Совсем не изменился, ничего прямо сказать не можешь! – и без паузы продолжила: – Чего врачи говорят? Есть улучшения?

– Врачи в сомнениях. С одной стороны, у пациента глюки, депрессия – это они так считают, подавленное состояние, дезориентация, с другой – я вменяем, помню их имена и охотно говорю всякие гадости, что, очевидно, абсолютно нормальное поведение – заметь, по их мнению – для человека. Более того, нахватался заумных слов и порчу ясную клиническую картину. Они меня не любят.

– Так диагноз, что, не подтвердили еще?

– Ага, – довольно кивнул я. – Инвалидности мне не видать, а вот ограничений навалили кучу. На учет поставили, права аннулировали, на охоту не пускают, в полицию и армию не берут, даже продать машину – проблема. Одна радость – укокошить кого-нибудь. Я же псих! Что с меня возьмешь?!

– Если бы не видела, как это начиналось, сказала бы, что ни фига ты не изменился. Балабол и пустомеля.

– Хорошо, что ты вовремя от меня избавилась! Представляешь, ходит по квартире натуральный псих, посматривает искоса и эдак задумчиво спрашивает: «Как думаешь, кого укокошить для начала?»

– Дурак! – неожиданно выдала бывшая, изображение смазалось, что-то на той стороне упало, и звонок прервался.

Я почувствовал запоздалое сожаление – вечно меня несет. Ведь был же рад ее видеть, хотелось узнать, как она, где, что нового? Вместо этого сплошное ерничанье.

С досадой бросил телефон на стол и поднялся – пятнадцать капель моего йогурта – это двадцать – тридцать пельменей, но они себя сами не накапают, их еще варить надо.

Однако уйти от телефона не удалось – новый звонок.

– Извини! Телефон уронила, – бывшая слегка изменила позу, и теперь я видел половинку белой стены позади с католическим крестом из прутиков на ней.

– Да ладно! Это ты извини! Несет меня иногда.

– Это точно! Если бы не похудел, я бы решила, что старый Стёпка вернулся.

Я почему-то немного обиделся, буркнул:

– Я никуда и не уходил.

– Как у тебя дела? Деньги есть? Если что, могу помочь.

– Наташ, ты даже не представляешь, сколько денег у одинокого программиста без жены, машины, ипотеки и друзей! Мне их тратить некуда! Даже в ресторан не сходить!

– Я про другое. Володя говорил, что у него есть знакомый – отличный психиатр. Очень дорогой! К нему очередь на полгода, но он может переговорить, и тот тебя примет.

Вообще-то я не ревнивый, но имя ее нового мужа резануло слух, как будто напомнили о чем-то гадком.

– Спасибо, Нат, – ответил, наверное, слишком сухо, – я уже договорился с одним специалистом. В субботу встречаемся.

– Дорого?

Всегда бесила эта ее американская манера все измерять в деньгах. «Это дорогая картина, машина, зубная паста?» – любимый вопрос, универсальное мерило ценности.

– Капец сколько! – закатил я глаза, сам не зная зачем. Видимо, этот «Володя» меня все же достал.

Наташка не зря со мной прожила несколько лет – фальшь и мое раздражение почуяла, надулась:

– Не хочешь – как хочешь! Я о тебе забочусь!

– Ценю. Не обижайся.

Но настроение у бывшей уже сменилось:

– Ладно, живи как хочешь! Давай! Пока!

– Да подожди ты! – бросил я застывшей картинке, но продолжать не стал – звонок оборвался. Эх, так и не спросил, где она, как? Все о себе любимом.

Короткий разговор, несколько фраз, а телефон откладывал с совершенно другим чувством, чем до этого, – исчезли досада и сожаление, откуда-то появился просвет в будущее. А, точно! У меня же встреча с капец каким дорогим нейрофизиологом. Я хмыкнул – еще и бесплатная! Настроение неуклонно улучшалось, и я ринулся на встречу с пельменями, как на долгожданное свидание. Одно дело – уныло поглощать безвкусную пищу в тоскливом беспросветном одиночестве, другое – наслаждаться долгожданным ужином, баюкая проснувшуюся надежду.

2

Не знаю, есть ли у «них» метро, но в своем родном я чувствовал себя в такой же безопасности, как и в собственной квартире. Никаких видений, никаких призраков, стоит только спуститься под землю. Может, тоннели где-то и пересекали тот, виртуальный мир, но пока я этого ни разу не встретил и, честно сказать, не искал.

Если бы не подземка, перемещения по городу превратились бы в настоящий кошмар. Рядом с домом метро не было, и пока добирался до конечной на автобусе, уже почувствовал себя измотанным. Тот город абсолютно не совпадал с Москвой – в быстро движущемся автобусе еще было терпимо: стены, головы, непонятные конструкции выскакивали из небытия, лупили наотмашь по застывшему лицу, ногам, задевали руки и исчезали из вида, время от времени даря отрезки блаженной реальности, когда ничто не оскверняло привычный мир вокруг. Но стоило автобусу остановиться или притормозить в пробке, иллюзия смешивалась с действительностью, неуклонно пожирая запас надежности моей нервной системы.

Особенно неприятной была третья остановка. Там, видимо, был оживленный перекресток, народ скапливался, подолгу стоял, чтобы затем ринуться хаотичным потоком из ниоткуда в никуда. Если не закрывать глаза, картина была пугающе фантасмагорическая – обрезанные полом чуть выше колен люди в незнакомых нарядах вплывали, торча обезноженными памятниками, в салон, пока автобус тормозил, вертели головами, не обращая внимания на ноги земных пассажиров, безжалостно топчущие их тела, и затем неожиданно срывались, торопясь покинуть мою реальность, чтобы новые лица и новые незнакомцы могли занять освободившиеся места.

Я смыкал веки, если была возможность, и оставался висеть бесплотным духом, лишенным собственного тела, над кучкой странно выглядящих пешеходов, не обращавших на меня никакого внимания. Закрытые глаза дарили не просто облегчение, но и вполне комфортное положение незаметного наблюдателя за чужой жизнью. К сожалению, реалии общественного транспорта нечасто позволяли это, и мозг судорожно бился, пытаясь сохранить для окружающих вид нормальности, пока я уступал место капризной тетке, вознесшейся прямо из груди нереального толстяка, одетого в нечто вроде ризы почему-то зеленого цвета, при этом пытаясь нащупать неуверенной ногой пол в бедрах симпатичной женщины.

Представляю, как это выглядело со стороны – молодой, судя по всему, вполне себе здоровый парень, нервно озираясь и постоянно жмурясь, неуверенной шаркающей походкой ползет по проходу автобуса, время от времени натыкаясь на окружающих. Еще бы не натыкаться, если ты постоянно ходишь с закрытыми глазами! Ненормальный или наркоман? Откуда случайным встречным знать, что за последний год я сдал несчетное число анализов на наркотики. Одно время даже сомневаться стал – может, и правда какой-то неведомый злодей что-то добавлял мне в пищу?

Рядом с метро поспокойней – вся площадь накрыта громадным зданием, на уровне земли открывающимся моему взгляду чередой толстенных стен, опутанных трубами, и пустых коридоров. К неподвижным объектам я приспособился и почти не замечаю, а если учесть, что наш асфальт выше уровня призрачных полов, то и вообще хорошо – бредешь, уставившись под ноги, почти так же, как и добрая половина обычных прохожих.

Ехать пришлось долго, но это даже радовало – последнее время толкучка подземки превратилась для меня в одно из немногих мест, где мог насладиться привычным с детства многолюдьем большого города. Полагаю, что призрачный мир никуда не девался и здесь, просто непроглядная вечная тьма недр ничем не могла побеспокоить. Даже дома, при всем его безмятежном спокойствии, я ощущал присутствие иного. Можно было, например, запереться в туалете, выключив лампочку, и прекрасно воспринимать свет невидимого мне чужого солнца, который, правда, совершенно не помогал в реальности – обстановку сортира я не видел, несмотря на яркий отблеск чужого неба в глазах. Так что да, под землей я чувствовал себя абсолютно обычным. Полгода назад, бывало, намеренно часами катался по кольцевой или бродил по станциям, пытаясь вернуть уходящее ощущение нормальности. Потом забил – пустая трата времени, рождавшая надежды, потеря которых по пути домой становилась еще болезненней.