Те, кто успешно проходил фейс-контроль, либо рассаживались вокруг низеньких столиков, либо прислонялись к барной стойке и напускали на себя ласковый вид, пытаясь кадрить детей. Между собой почти не разговаривали – разве что делились мнениями: «Тебе не кажется, что он на меня похож?», «Клянусь, перед нами будущий президент школы», «Как ты думаешь, она будет сама себе заправлять кровать?» Известны случаи, когда самые напористые подбирались бочком к перспективным карапузам и шептали: «Любишь играть в салочки, приятель?» Или отводили в сторонку самых светлокудрых малышек, совали им украдкой домашнее шоколадное печенье и недвусмысленно давали понять, что таких вкусностей у них полным-полно.

У детей были свои уловки, и некоторые пострелята шли на все. В поздний час, когда почти всех более-менее кротких на вид взрослых разбирали, неусыновленные, отчаявшись, частенько тайком малевали на своих носиках (коричневыми карандашами для бровей, ловко припасенными загодя) миленькие веснушки или громким шепотом, приглашая к подслушиванию, объявляли, что хотят стать врачами.

От внимания зоркого наблюдателя не укрывался тот факт, что некоторые клиенты, минуя основной зал, направлялись прямо в особое отделение. Особое отделение предназначалось для людей с прихотливыми вкусами. Здесь крохи в комбинезончиках оставляли одну из лямок незастегнутой, указывая на свои особые предпочтения. Незастегнутая левая лямка означала: «Я перечу старшим… я не делаю уроки… я буду мочиться в постель до пятнадцати лет… я превращу вашу жизнь в ад… Вы ума не приложите, за какие грехи вам послала меня судьба». Эта публика скоро облепляла взрослых, которые держали сигареты в правой руке и тем сигнализировали: «Не волнуйся, мы над этим поработаем… Как мне тебе помочь?.. Нет-нет, ты меня неправильно понял… В чем моя педагогическая ошибка?»

Незастегнутая правая лямка означала: «Это я виноват… Я буду больше стараться… Я не способен лгать… Должно быть, я ни на что не гожусь». Эта ватага неизменно направлялась к взрослым, которые держали сигареты в левой руке и тем сигнализировали: «Оставляю тебя без сладкого… Гулять не пойдешь… Я их выбросила… У нас не бывает Рождества».

Само собой, такое не могло продолжаться вечно. В «Цыпленка» потянулись и другие родители с неестественными наклонностями. Скоро стали специально приезжать жители из других городов. «По выходным, – говорили знатоки, – там абсолютно невозможно находиться. Видали деток, которые были там на прошлой неделе? Форменная группа нечитаек, это уж слишком».

В конце концов бурная активность привлекла внимание полиции, и как-то поздним субботним вечером в «Цыпленке» устроили облаву. «Эй вы, лицом к стене, мамкины дети!» – кричали копы стайке ребятишек, крепко вцепившихся в руки женщин в подозрительных фартуках. «Черта с два! – ерепенились ребятишки. – Мы никогда не станем взрослыми!» Внезапно один мальчишка вырвался из объятий новообретенной матери, подбежал к барной стойке и схватил бутылочку с молоком. «Ни с места, руки по швам!» – взревели блюстители порядка. Предупреждению не вняли. Скоро к мальчишке присоединились еще трое детей, не умеющих вовремя остановиться. Как один, жадно припали к бутылочкам и уставились на полицейских, проказливо усмехаясь, щеголяя молочными усами. Перед лицом столь вопиющей провокации стражи порядка не выдержали и открыли ураганный огонь. Все четверо детей были убиты. Такова была трагедия Угасшего Пыла.

Инь-ян, тьма-свет, я в порядке, а ты – нет

Во все исторические периоды люди проявляют злосчастную наклонность объединяться в группы. Основания для сплачивания весьма многообразны, но их можно подразделить на две широкие категории: общность потребностей и общность желаний. В категории общих потребностей (уверяю, слово «общий» выбрано не случайно) мы находим такие объединения и явления, как левые политические партии, строительство амбара всем миром, прайды львов, борьба за эмансипацию геев, поселки пенсионеров, журнал «Ms.», армии, посиделки рукодельниц, ансамбль «Rockettes» и программы тренингов типа «эст».

В графе общих желаний (см. предыдущее замечание в скобках) значатся правые политические партии, групповые занятия фитнесом, «Чикагская семерка^[12]», свиты монархов, Новая школа социальных исследований, толпы отдыхающих и программы тренингов типа «эст». Тот факт, что некоторые или даже все объединения и явления, по-видимому, можно перебросить из одной категории в другую и наоборот, объясняется тем, что потребности и желания подобны узору на ткани «мадрасская клетка»: по мере того как ткань линяет, цвета смешиваются, образуя тонкие переливы.

Самые бдительные из вас, возможно, подметили, что тренинги типа «эст» отнесены к обеим категориям. Причин сразу две: во-первых, у участников таких тренингов желания обычно ненасытные, а потребности – неутолимые, во-вторых, такие тренинги – квинтэссенция группирования и вследствие этого максимально, феерически омерзительны. То, что я не питаю симпатии и интереса к миру групп, напрямую обусловлено тем фактом, что мои главные желания и потребности, как то: в курении сигарет и вынашивании планов мести, – проекты, по сути, сольные. Да, признаюсь, иногда ко мне заглядывают друзья, по одному или по двое, и наши зажигалки щелкают в унисон, а время от времени я выношу несколько идей мщения на суд какого-нибудь благосклонного собеседника, но обоим занятиям можно, по большому счету, предаваться, не встречаясь лично.

Итак, я в шоке от того, что тренинги типа «эст» распространяются со скоростью, традиционно ассоциируемой с самыми гадостными амебными дизентериями (кстати, скорость распространения – далеко не единственная параллель). Маниакальная тяга к самореализации явно не собирается угасать, а значит, боюсь, мы скоро увидим тренинги на потребу, казалось бы, слишком специфическим потребностям и желаниям. Вот несколько возможных вариантов.

упс

упс (полное название – «Упокоиться пока сложно») – организация для тех покойников, которым по той или иной причине кажется, что они берут от смерти далеко не все, что она способна дать. Имя руководителя группы остается неизвестным. Самое большее, что можно о нем сообщить, – это фигура, которая держится в тени. И все же принято считать, что упс учредили, чтобы удовлетворить потребности кружка избранных, часто поверявших друг другу спорадические страхи наподобие «мне отчего-то кажется, что я умер какой-то ненастоящей смертью». Как считается, инициаторами создания программы были судья Крейтер^[13], Бог, Амелия Эрхарт, Адольф Гитлер и ребенок Линдберга.

Беспокойные покойники собираются по первому же душевному порыву и на коллективных сеансах в основном отвечают честно на череду дотошных вопросов: «Вы сейчас храните квитанции?», «Вы сейчас кашляете?», «Вы сейчас сидите на низкоуглеводной диете?», «Вы сейчас ждете, пока вам пришлют гонорар?», «Вы сейчас ждете, пока вам перезвонят?» «Нет? – переспрашивает руководитель. – Раз так, вы, очевидно, мертвы. Если вы мертвы, то непременно наслаждаетесь вечным покоем – от этого вам не отвертеться. Если вы наслаждаетесь вечным покоем, то вы свободны от необходимости и даже от возможности раздражаться. Теперь понимаете? Что может быть приятнее?»

На сеансах упс приходится мириться с определенными лишениями. Членам группы не разрешено выходить в туалет, разминать ноги и принимать пищу. И, хотя жалоб от членов группы пока не поступало, всегда найдутся скептики, смутьяны, критиканы, вбившие себе в голову: если должным образом расследовать деятельность упс, из шкафов вывалится не один скелет.

недо

недо (недоразвитых объединение) – тренинг, основанный на вере в неотъемлемое право человека на вульгарность и дурной вкус. Недоки, как их иногда называют, встречаются, когда на ум взбредет, в «Моветонии» – штаб-квартире программы. «Моветония» тесно заставлена всякой всячиной: семь тысяч подвесных цветных телевизоров работают круглые сутки, девятьсот квадрофонических проигрывателей без отдыха завывают, на полу – ворсистые ковры шестисот семидесяти восьми оттенков, подобранных дизайнером, обеденные гарнитуры «Ривьера» негармонично соседствуют с диванами в форме детских игрушек, супероригинальными панно и модульными системами сидений. Те члены группы, которые в данный момент не бренчат на электрогитарах и не пишут статьи для Playgirl, рассиживаются в неприлично расслабленных позах, громогласно выражая все свои искренние чувства и мнения. Недокам мужского пола рекомендуется оставлять незастегнутыми пять верхних пуговиц на рубашках, но для тех, у кого необычайно бледная кожа и/или необычайно волосатая грудь, это не рекомендация, а обязательное требование. Недокам женского пола рекомендуется настоятельно рекомендовать им выполнение этой рекомендации. Недоки обоих полов принимают участие в медитации своего рода, состоящей в том, чтобы вдоволь надышаться мускусным маслом, облачившись в одежду из синтетических тканей. Высшая цель этой практики – достичь состояния души, в обиходе именуемого «Лос-Анджелес».

охи

охи означает «обострения хронической ипохондрии», и коллективные сеансы, именуемые «клиника», проводятся каждые двадцать минут в коридоре, именуемом «Приемным покоем». Члены объединения входят гуськом, рассаживаются на неудобных кушетках, обитых дерматином, и листают старые номера Today’s Health. Наконец руководитель – высокий джентльмен с благородной сединой на висках, именуемый У. Полисмедстр (Универсальный полис медицинского страхования), объявляет заседание открытым. Вначале члены должны пройти через обряд инициации – Анализ Крови. Только после этого им разрешается сопоставить свои симптомы. Сопоставление симптомов варьируется от сеанса к сеансу, но все члены охи никогда не забывают о девизе тренинга: «Даже прыщ просто так не вскочит». Сопоставление симптомов нередко выходит из-под контроля: каждый болящий пытается щегольнуть своим недугом. В подобных случаях У. Полисмедстр вынужден напоминать членам группы о священной клятве, которую они принесли, получив привилегию на ношение Синего Креста^[14], и страдальческим тоном укорять: «Господа пациенты, где же ваша пациенция^[15]?»

Мир посмотреть

В путь

Поднимаюсь на борт реактивного лайнера Trans World Airlines, вылетающего в Милан – первый пункт моего молниеносного тура по Европе. Самолет – гм, на это я как-то не рассчитывала – полон итальянцев. Я вооружена тремя блоками сигарет «Вантедж» из дьюти-фри и длинным списком телефонов, по которым, сама заранее знаю, звонить никогда не буду. Понимаете, даже не могу себе представить, что с бухты-барахты наберу чей-то номер и скажу: «Здравствуйте, вы меня не знаете, но у вас есть пресс-атташе, а у меня – парикмахер, и они иногда спят в одной постели. Почему бы вам не показать мне Париж?» Перелет проходит без происшествий, за исключением того, что мой сосед слева, миланский мучной фабрикант в костюме из зеленого букле, влюбляется в меня, и последние три часа полета я вынуждена делать вид, что впала в кому.

Милан

Милан – миленький городок, небольшой такой. Симпатичный собор, «Тайная вечеря», шикарнейший вокзал (Муссолини выстроил), «Ла Скала» и еще куча достопримечательностей, чарующих глаз. Жители Милана делятся на две категории. Первые работают в различных изданиях журнала Vogue, а вторые – нет. Те, кто работает в различных изданиях журнала Vogue, очень общительны и не засиживаются дома. Те, кто не работает в различных изданиях Vogue, возможно, тоже очень общительны, но вряд ли могут связать пару слов по-английски. Почти все мои новые знакомые в Милане – коммунисты, особенно те, кто побогаче. Милан – очень политизированный город, повсюду – солдаты и коммунистические граффити. Все жители Милана очень хорошо одеты.

В Милане днем с огнем не найдешь бесплатных спичек. Упаковка формата «двойная книжечка» встанет вам в сто лир – больше пятнадцати центов на настоящие деньги. Это меня немало шокировало, и всякий раз, когда у меня просили «Дайте закурить», я шипела от досады. А всякий раз, когда мне, не дожидаясь, пока я попрошу, давали закурить, я поражалась этой неслыханной щедрости, ощущение – будто в лотерею выиграла.