Матвей же не спешил и выжидал, когда в народе сплетни успокоятся. Пришел на порог дома Соколовых почти через две недели и все с тем же предложением. Степан снова внимательно выслушал жениха, кивая на его сладкие обещания. Вот только в конце-концов отказал. Как потом сам батюшка говорил: не легла у него душа к тому человеку. Вроде и вариант хороший и обещания громкие, да что-то червячок сердце изъедал.

И не зря, как оказалось. Услышав отказ, Матвей тут же посерел, сжал свои худосочные кулачки и выпалил в лицо хозяина:

– Ну и пусть дочь твоя ищет суженого вечность. Пока не найдет – вздоха не сделает!

Степан посмеялся про себя, да поспешил поскорее забыть незадачливого жениха. Все же не зря отказал – была какая-то потаенная злость в том человеке. На внешний вид вроде и хорош, но что-то дьявольское пряталось в его глазах, о чем он Тасе не скрывая и поведал.

Глава семейства погоревал, конечно, по такому гожему варианту, как Григорий Никитин, но рук не опустил. Продолжил искать доченьке достойного жениха.

И нашелся такой. Уже ближе к первым желтым листьям явился приглашенный Федер Михайлович Кузнецов. Богатая семья, хоть и не знатная. Трое сыновей, двое уже женаты, с потомством, да состоянием.

Встречал хозяин гостя хлебом да вином, но, конечно, не так, как Гришеньку. Поскромнее уже был. После долгих хозяйских разговоров, Федер Михайлович дал добро и согласился сына привезти, познакомить с будущей невестой. Все же, договор договором, но и от молодых многое зависит. Не хотелось Семену, чтобы дочь в несчастливом браке жила. Коли не любовь, так хоть взаимное уважение должно быть.

Вскоре и жених пожаловал. Встречали, как и полагается, всем двором. Не ровня Гришке, конечно, но тоже удалой молодец. Курчавый, мордатый, щеки румяные. Походка широкая, взгляд хозяйский. Хорошая партия, что не говори.

И снова вывели нарядную Таисию на поклон к гостям. Сынка широко улыбался, кушая дочку взглядом без стеснения. Значит, с его стороны искра пробежала. Таисия взгляд поднять не смела и лишь мельком увидела горящие глаза будущего мужа.

А тот довольный, в ладони хлопал. «Красавица!» – только и повторял. Не удержался молодецкой пылкости, да позволил себе взять нежную ручку будущей жены, чтобы поцеловать. И только дотронулся, как замер на месте, поежился. Едва ли не пар от мороза изо рта пошел.

– Что-то нехорошо мне, – пробубнил жених, пятясь от Таси.

Румяный молодец сел на лавку, выпил чарку и с испугом смотрел в сторону девушки. Взгляд уже не горел, а пухлые щеки стали медленно бледнеть. Сама же Тася никак не могла понять, что случилось. Даже позволила себе взглянуть на батюшку и гостей. Хозяин дома сам недоумевал.

– Что же не так тебе, сынка? – наконец спросил он.

– Я… Я не знаю. Словно в ледяной прорубь окунули рядом с вашей доченькой. Боязно мне стало, как прежде не бывало.

Долго еще двое взрослых мужчин расспрашивали парня о причинах резкой перемены. Семен лично подошел к дочери и взял за руку, но никакого ледяного дыхания самой смерти не почуял. Обыкновенная, теплая ладонь.

Так и уехали гости ни с чем. Сказали только, что еще подумать надо.

С того самого дня Таисия с каждым днем становилась все грустнее и молчаливее. Казалось, что кто-то сглазил или проклял молодую девушку. Знать бы кто, да спросить, как снять сглаз. Скоро и молва пошла, что младшая дочь Соколова заговоренная – все женихи от нее сбегают сломя голову.

Вот уж девятнадцать годков стукнуло, а новых женихов так и не появилось. Как только в хороших семьях узнавали, кому Степан пару ищет, так сразу отнекивались. Ведь слухи – они такие – впереди ветра несутся. Вскоре вся округа в открытую шепталась о проклятой невесте.

На этой почве Тася совсем захандрила, да слегла. Из опочивальни выходила крайне редко, все чаще лежала, да плакала. А когда не плакала по своей судьбе, то горевала по женихам. Она могла забыться беспокойным сном на несколько дней, а потом бодрствовать столько же. Иногда ходила по ночам, будто призрак, да пугала девок дворовых.

А однажды перестала вставать.

Уж осень на дворе настала, пора бы и в город собираться, а она встать не может. И слабость была не проходящая, а лишь усиливающаяся день ото дня. Лицо побледнело, некогда красивые глаза впали, а русые волосы стали белеть, словно у столетней старухи.

Заботливый отец вызывал самых лучших докторов, но те лишь разводили руками. Списывали на осеннюю хандру, сквозняки, да женские дела. Прописывали микстуры, которые не помогали. Бабки местные ивановой травой растирали, но и от нее толку не было. Даже батюшку из церкви приглашали. Он долго шептал Таисии богословские слова, но они не дали никакого результата.

Так Тася и таяла на глазах, пока однажды вовсе не исчезла.

Зашла как-то утром нянька с теплой водой, а на перине никого не было. Она и так посмотрела и пуховое одеяло потрясла, но никого не обнаружила. Потом девицу искали всем двором, во главе с Семеном и его братом. Но от Таисии и след простыл.

Вот только никому не приходило в голову, что девица все время была рядом. Звала, кричала, пыталась до батюшки дотронуться, но бледная рука пролетала сквозь его кафтан, словно через плотный туман. И голос ее уже никто не слышал.

Поначалу Тася так испугалась, что не могла ни плакать, ни спать. Все время крутилась подле родственников, заглядывая в их стеклянные глаза. Но они смотрели сквозь нее. Она крикнет в лицо дядьки, а тот дальше с батюшкой, да дворовыми общался, поиски организовывал, да указания раздавал.

Так и пропала Таисия Соколова, как сквозь землю провалилась.

5. Самый лучший дядька

Андрей усиленно ковырялся в глине на берегу ручья, выискивая окаменелости. Рядом с ним тем же занимались Тёма и Шурик, а чуть подальше, почти у воды, Катька перебирала разноцветные камушки.

Оказалось, что искать старые ракушки и чертовы пальцы очень даже увлекательно. Правда чаще попадались ржавые пивные крышки и окурки, но это ничуть не смущало. Коллекция Андрейки медленно пополнялась конусообразными камушками с полостями внутри и приросшими к камням ракушками. Мама была совсем не против такого развлечения, только часто ругалась за грязные брюки и футболки. Отец же довольно улыбался – будущий археолог растет!

В руки Андрея попал увесистый комок гряди, внутри которого оказался камень, облепленный ракушками. Какие-то были сломаны, но большинство выглядели очень даже целыми. Он поспешил к воде, отмыл камень от грязи и стал вертеть перед лицом.

Заметя что-то интересное в руках нового приятеля, к нему тут же подбежала Катька и тоже завороженно разглядывала ракушки.

– Ух ты! Где нашел? Тоже такой хочу.

Андрей указал на невысокий обрыв, вокруг которого валялась свежие комки грязи и глины. Катька тут же побежала к нему, но сколько не искала, нашла только половинку чертового пальца и испещренный дырками камушек, словно кто-то миллион лет назад оставил губку для мытья посуды.

– Забери мой, – Андрей протянул расстроившейся Катьке свою находку. – Я еще найду.

– Нет, это твой. Я один раз находила похожий, только намного меньше. А у тебя просто огромный и столько ракушек на нем. А эта, – она указала на большой красивый отпечаток, – вообще огромная.

– Ну и забери. Мне не жалко.

Девочка немного помялась, прикусывая пухлые губки, но все же согласилась принять подарок. В это же время Лешке позвонила мать и строгим голосом велела идти домой, а то время обеда, а он шляется не пойми где. Пришлось бросать раскопки и всей гурьбой бежать в поселок.

Андрею мама пока не звонила, так что можно было еще немного поковыряться в грязи. Все же камень и правда был хорош. И зачем только Катьке отдал? Ну и ладно, найдет еще лучше.

– Я могу показать, где полно такого такого добра.

Мальчик задрал голову и увидел на краю обрыва Таисию. Все такая же бледная и с горящими зелеными глазами. Она смотрела на него сверху вниз и едва заметно улыбалась.

– Не надо, сам найду. – проворчал Андрей.

– Ты чем-то расстроен?

Мальчик поджал губы и продолжил ковыряться в грязи, игнорируя девушку.

– Из-за меня, да?

Андрей нахмурил брови, схватил увесистый комок глины и бросил в девушку. Грязь пролетела насквозь, даже не запачкав сарафана, и упала где-то за спиной Таисии.

– Вот из-за чего! – рявкнул он.

– Ну прости, я думала ты догадался.

Девушка села на зеленый уступ, свесив босые ноги. Она с грустью смотрела на озлобленного мальчика, словно не знала, что еще сказать.

– Могла бы и мысли прочитать.

– Не могу. Мысли людей от меня скрыты.

– Тогда сразу сказать!

– Прости. – Таисия сделал вид, что глубоко вздыхает, но из ее рта не вырвалось даже легкого дуновения. – Здесь же все про меня знают, вот я и не сказала.

– Ага, и все боятся. Говорят, что ты злая.

– Это неправда! Злюсь я только на плохих людей.

– И детей не ешь?

– Нет, конечно! Что за глупости? Молва ходит, что я их с ума свожу, но это тоже неправда. Некоторые дети, как ты например, меня видят и слышат. Раньше я часто дружила с ними, но родители считали, что их детишки говорят с невидимым человеком, значит, тронулись умом. Но это не так! Мы и правда дружили, и болтали обо всем. Когда у детишек начались неприятности, я просто перестала говорить. – Она снова сделала вид, что вздыхает. – Так грустно иногда. Хочется с кем-то поболтать, поделиться историями.

– Говори со взрослыми.

– Не могу, они меня не видят и не слышат. Ты тоже перестанешь, как подрастешь.

Андрей внимательно посмотрел на девушку, изучая бледные губы и зеленые глаза, как у кошки.

– И долго ждать?

– У всех по-разному. Но однажды ты проснешься и перестанешь меня видеть. Это нормально, так у всех бывает.

– Поскорее бы.

– Ну прости. Если хочешь, я больше тебя не побеспокою.

– Хочу, – резко ответил мальчик. – И хочу, чтобы ты никаких женихов в свой загробный мир не забирала.

– В загробный мир? Ты о чем?

– Ребята сказали, что ты ищешь жениха, чтобы забрать его в мир мертвых. Ходишь и трогаешь всех ледяной рукой. Так вот, никого не забирай, поняла?

– Но это не так! Я никого никуда не забираю. Я даже не знаю, что будет, когда найду суженого. Может, снова стану человеком, а может, наконец, умру, как все нормальные люди.

– Ты же ведьма. Ты никогда не будешь человеком.

– Технически я ближе к призраку. А ведьмой меня только местные называют, хотя между собой все чаще соглашаются, что я приведение. Сейчас, знаешь ли, люди образованные и все понимают, но традиции и привычки куда сильнее. Как много лет назад назвали это место Ведьмин угол, так до сих пор и считают меня нечистью. Это обидно, между прочим!

Андрей отбросил кусок глины в сторону, вытер грязные руки об брюки с вскарабкался по отвесному обрыву на уступ. Девушка-призрак молча наблюдала за его действиями и, признаться, немного пугала. Хорошо, что вдалеке был виден дом, где ждали мама и папа. Они в обиду не дадут. А еще совсем скоро должен приехать дядя Сережа. Вот он точно любую ведьму или призрака в бараний рог скрутит. Лишь бы Таисия до него первой не добралась.

– Вот что, ведьма-призрак, – деловито произнес мальчик, копируя поведение матери. – Я тебе запрещаю подходить к моему дядьке, поняла?

– Что такого особенного в твоем дяде?

– Он крутой, вот что. И я не хочу, чтобы ты его трогала своими мертвыми руками.

Девушка пожала плечами:

– Ну ладно, не буду.

– Нет, поклянись!

– Ладно, ладно, клянусь! И без него летом приезжает много мужчин. Не думаю, что твой дядя какой-то особенный.

Андрей сделал несколько шагов в сторону дома, но остановился и посмотрел на Таисию. Она так и сидела у обрыва, опустив голову и плечи, словно что-то разглядывала в воде.

– Не забывай, ты поклялась! – строго произнес мальчик.

Та ответила через плечо: