Вскрытие покажет любовь (страница 24)
– А вот и моя скромная девочка, – представляет меня своей спутнице. После того, как мы сдержанно здороваемся, она продолжает: – Алёна у нас не любит проявлять свои чувства на людях. Зато любит всё живое. Да, малыш? – протягивает мне горшочек с цветком.
Актриса больших и малых погорелых театров. Нашла интересный объект и распинается. Так и дала бы ей в лоб. Но вместо этого забираю свой презент, и беру Нату под руку под пристальным взглядом новой знакомой. Понимаю, что Наташа наплела тут с три короба, за ней не заржавеет. Может и сказки писать.
– Что за цирк? – спрашиваю, когда мы остаёмся вдвоём.
У нас с ней поздний совместный обед в кафе. Скоро я в вещи влезать перестану, в самолете поела, сейчас кофе с пирожным. С завтрашнего дня начну разгружаться.
Человек я вполне адекватный, как мне кажется. Но сейчас, движимая непонятной силой, касаюсь ладонью своего живота. Там никого. Плоский. Всего лишь наивные мечты.
Боже, пожалуйста, я очень прошу. Пусть от Артёма, да хоть от кого более-менее здравомыслящего.
– Познакомилась с ней вот только что. Зоя тоже ждала свою девушку, – возвращает меня в реальность Ната.
– Ты не тоже!
– Это мелочи, – отмахивается. – Мне интересно стало. У нас же в городе такое не распространено, сама знаешь. Москва – город возможностей! Чтобы она наверняка пошла на контакт, я приукрасила нашу с тобою любовь.
Вид у подруги такой, словно её посвятили в ключевую тайну масонов. Самое ценное знакомство в её жизни.
– Психолог недоделанный.
Почти так и есть. От нечего делать мы с Наташей решили ещё по одной вышке получить, она в процессе, а о своей я подзабыла.
Она посылает мне в ответ воздушный поцелуй.
– Такая девочка интересная. Совершенно не маргинальная. Речь знаешь, какая чистая?!
– Не то, что у нас с тобой?
Кивает часто-часто, хохочет.
– Мы с тобой поедем культурно обогащаться. Шлямпонпон Мономаха посмотрим, кареты, платья ЛизОчка.
–Ты в Оружейную палату хочешь? – В ответ на мой вопрос она кивает с искринкой в глазах. – Только на метро я не поеду. Там воняет.
Наташа поджимает губы, округляет глаза:
– Вот так вот да?
– Вот так вот. Не надо говорить, что у меня в секционке ароматы сильнее, – ещё один топовый стереотип: «Почему от тебя не воняет?»
– Даже не думала. От тебя снова «Ангелом» пахнет? – берёт меня за руку, подносит к своему лицу, вдыхает аромат моего крема для кожи. – Точно, снова вернулась к нему. Пахнет роскошно. Хочу тебя съесть, – игриво облизывается, проводит носом по моей коже. – Гипнотически обалденный. Пралинешка моя.
Со стороны мы реально выглядим странно. На деле же я в своей ориентации так не уверена, как в её.
– Я пошутить хотела, мол, пролетела разок бизнесом и всё – метро завоняло.
Да уж. С повышенным комфортом летаю я не так часто, по работе никто оплачивать не будет. Отпуска у меня редко бывают, и в большинстве своем они проходили с Артёмом. Тёма в эконом не сядет, но он невыездной. Краснодарский край – наше всё, но туда проще на авто. О том, как круто можно летать, я узнала, когда, поругавшись с Артёмом, мы с Натой собрались за один вечер в Дубай, чтобы он не достал и отвлечься.
– Я и тебе купила, – свободной рукой лезу в сумочку, достаю купленный для неё экземпляр. Когда ты мама, баловать себя не приходится. Как бы она ни шутила на тему сыновей, в первую очередь она для них всегда старается.
– Это всё мне? Точно? Может, себе купила, а теперь отдаешь? – эмоции суперживые, интересуется, но уже распаковывает. – У меня для тебя тоже подарок есть.
Вечером она вручает мне шикарный подарок, в виде… посещения футбольного матча Кирюши, у них выездная игра в Москве. Вроде я не любитель футбола, но атмосфера на стадионе потрясная, затягивает во всеобщий настрой. Единственное, что меня беспокоит, – наше тесное общение с Кириллом. Его слишком много.
Глава 41
Всю дорогу от одного аэропорта до другого я прокручиваю в голове вчерашний вечер. Мою внутреннюю старую женщину впечатляет темп нашего сближения. На кураже, после выигрыша, увидев меня, Кирилл ярко выразил свои эмоции. Касаюсь следа на шее, являющегося свидетельством «тёплых чувств». Хорошо, что Наташа дрыхнет, а то б поржала с меня – угрызения совести от лёгкого засоса.
Вроде взрослая, самостоятельная, но не могу себе позволить такой роскоши, как свободные отношения. Серьёзные с Кириллом не выйдут. Разные ценности, увлечения, взгляды на жизнь. Образ жизни разный от слова совсем.
Он молодой беззаботный. А я уже ощущаю – ещё немного и меня понесёт на почве бездетности. Никогда «до» я такой безысходности не ощущала. Посмотрела на сестру: милая беременяшка, сыночек большой. Не завидую. Но у меня даже нет кошки. Прикрываю глаза от глупости мыслей.
И вот зачем это парню его возраста?
Надо возвращаться к сменам, чтобы сил на посторонние, глупые мысли не оставалось.
Встречает нас Антон – разведённый старший брат Наты. Окружить меня мужским вниманием она решила по всем фронтам. «Хоть один, да зайдёт,» – цитирую.
Стоит только Антону припарковаться около моего подъезда, как я замечаю одного из знакомых оперативников. Стоит, оперевшись на капот авто. Интересно, кого же он ждёт? Интрига.
Хотите работать, Алёна Богдановна? Да, пожалуйста. Вперёд и с песней! Прощаясь, Ната делает неопределённый жест рукой, крутя ладонью из стороны в сторону, мол, так себе кандидат. Абсурдность её мыслей комична, мы обе это понимаем, смеёмся.
– Алёнка, привет. Хорошо, что ты быстро. Поехали, – произносит ждун, как только я подхожу ближе.
Смотрю на него, затем на себя – брючный трикотажный свободный костюм молочного цвета, белые кеды. Возвращаю взгляд на него, мол, я по-твоему так поеду? Брови приподнимаю вопрошающе. Парень понимает – что-то не так, а что именно, ему понять неподвластно. Надо в лоб, а не эти все многоходовочки.
– Привет, – тяну каждый слог. – Давно ждёшь?
– Нет, мне сказали, во сколько ты прилетаешь.
Кто бы это мог меня сдать?
– У меня отпуск.
– Заметно, Алён. Выглядишь отдохнувшей, полной сил. Сейчас они тебе понадобятся. Нам тебя не хватало.
Он забирает у меня вещи, помогает поднять их в квартиру. Пока собираю необходимое, осознаю, сейчас что-то будет. Не в плане работы, другое. Можно отказаться, дома остаться. Но нет, сказывается внутренний раздрай. Мне нужен взрыв. Опупеоз.
Частный сектор в черте города. Огромные, натыканные друг рядом с другом жилые дома. С виду всё очень красиво, ухоженно. В одном из домов, в закрытой изнутри комнате, найдено три трупа. Видимых повреждений не обнаружено. Веселились мужчины, в бильярд играли, культурно выпивали. Раз – и жизнь оборвалась. Печально. Без сарказма, мне каждый раз очень жаль.
В комнате я и восемь мужчин. По моим ощущениям пяти живым не жаль троих мёртвых. Скорее досадно, дело обещает быть громким. Убитые: городской судья, достаточно значимый бизнесмен и инструктор автошколы. Друзья с детства. Опять будет головомойка под названием «здесь и сейчас». С одного взгляда определи, кто убил, чем и когда. Ещё лучше, зачем и почему.
Если в конец всё надоест, сяду у папы в регистратуре, научусь миленько улыбаться…
– Макс, за окном всё проверили? – спрашиваю у криминалиста.
– Ты об этой несуразной дырке в стене? – скептически смотрит на узенькое окно. В ширину не больше двадцати пяти сантиметров или и того меньше. – Преступник бы через него не ушёл. Гуттаперчевый что ли?
– Вылезти, может, и нет, но газ пустить вполне можно. Судя по состоянию стекловидного тела, – осматриваю его как раз у одного из мужчин, лежащих на полу, – смерть была относительно быстрой. Слизистые повредить газ не успел.
Зато приход перед смертью – закачаешься.
Меняю перчатки и лезу на подоконник.
– Буду падать, хватай меня за ногу, – говорю, высовываясь сквозь узкий проём.
Работа не совсем моя, но всегда увлекательно разнообразить процесс. Пока собираю образцы, Макс подходит и реально обхватывает мою ногу чуть выше колена. Без сигнала. Просто каждый развлекается, как может.
Момент, когда атмосфера в помещении меняется, я ощущаю буквально своей пяткой, находящейся внутри, и бедром. Кто зашёл в комнату, понятно без слов. За столько лет у меня срабатывает внутренний маячок.
– Свалили все, – произносит Артём раздражённо, стоит мне только усесться ровно на подоконнике. – Быстро.
Если бы можно было отрывать безнаказанно руки, Максим уже бы был калекой. На его руку, которую я так и чувствую на себе через штанину, обращён самый тяжёлый взгляд из арсенала Артёма Михайловича. Но убирает её Макс, только когда я протягиваю ему образцы для проведения экспертизы. Всех остальных в помещении и след простыл.
– Макс, по-братски, – кивает Артём на дверь. Судя по раздутым ноздрям и гуляющим желвакам, брат он так себе. Ему трудно себя контролировать. Но положение обязывает.
Я киваю Максиму, мол, можешь идти, всё в порядке. Он выходит.
Остаюсь сидеть, свесив ножки. Немного не достаю до пола. Удобно. Туда-сюда ими качаю.
«Что надо?» – задаю немой вопрос Артёму, глядя в глаза. Кто бы знал, как я устала от этого хождения по кругу. Счастье так близко, но мы не даём друг другу его заполучить.
– Я звонил, – произносит на выдохе. Руки убраны в карманы, чтоб я не видела, как он сжимает костяшки. – И писал.
– Впечатляет, – губы сами собой изгибаются в кривую линию. – Жаль, что мне всё равно.
Зрительный контакт не разрываю, хочу, чтоб он понял – я не шучу.
– Алён, это не так, – его спокойствие очень обманчиво.
– Артём Михайлович, Вам хочется, чтоб было не так. Но уже поздно. Смиритесь. В рамках работы общение – пожалуйста. Но не более. Дело вызовет общественный резонанс, заместитель начальника управы покажет, как надо работать. Похвально, – спрыгиваю с подоконника.
Общение очень душевное, но надо увозить мужчин. Коллеги мои уже ждут.
– Не будь сукой!
Вот теперь верю. Начинает заводиться. Голос пробирает.
Да пошёл ты. Вскидываю голову. Капец как опрометчиво. На толстовке есть воротник, но небольшой. Сейчас же я открыла обзор на шею больше необходимого. Артём замечает след от чужих губ. Глаза вспыхивают и тут же чернеют.
– Скажи, чтоб забирали, – произношу ровным голосом, собираясь уйти.
– Как же ты бесишь! – ему хватает двух шагов, чтоб добраться до меня. Первое же касание – давящая хватка на шее.
– Кирюша нежнее, – произношу еле слышно, но этого достаточно.
Не оттолкни я его, головой бы меня в стену впечатал, ощущаю её за своей спиной затылком.
Наши лица разделяют несколько десятков сантиметров. Раньше такой его болезненный взгляд меня волновал, всё, что угодно, готова была сделать, лишь бы он боли не чувствовал. Время не только лечит, но и проветривает. Сейчас мне его жаль только как человека, который портит свою жизнь и мою заодно.
– Не будь дурой, Алён. Знаешь же, что не отпущу. Своими провокациями только хуже делаешь, – его голос звучит хрипло. Рука всё также на моей шее. Подрагивает, хватка то сильнее, то слабее становится.
– Не бери на себя слишком много. Мне не нужно твоё разрешение, чтобы начать отношения. Ты меня тоже не спрашивал, когда женился. Как там у тебя было, заявление в ЗАГС подал сразу после секса со мной? Или просто месяц не ждали?
Есть любовь – нет её, это вторично. Сама ситуация неприятная. Для любой девушки. Случись со мной такое десяток лет назад, меня бы уже не было. Не выдержала бы. Если не в окно, то сердце бы остановилось. Сейчас же останавливается дыхание. Он давит, я не мешаю. Где та грань, когда человек осознаёт?
– Я хотел, чтобы ты поняла, что не права. Хочу тебя любую. Двадцать четыре на семь. Будут дети или нет, мне не важно…
Зря. Это он очень зря.