Вскрытие покажет любовь (страница 34)
– Имел неосторожность. Смотрю на тебя когда, забываю, что ты ходячая шкатулка Пандоры. Да вообще всё забываю, – делает лёгкий взмах кистью руки. – Так что там малолетки творили?
– Активно друг друга зализывали.
– Чего, блд? – давится воздухом. Тут же тянется к чашке кофе. – Нахрена?
– Ну они… Как бы тебе поточнее сказать. Обряд совершили. Руки порезали, кровью обменялись в знак вечной любви, – с каждым моим словом его вид становится всё более скептическим. Знаю-знаю. Мы с тобой старенькие, нам не понять тех светлых чувств. – Не знаю я, может, им крови маловато показалось, кровь со слюной решили смешать, – перекрещиваю ладони и развожу. – В итоге пошло заражение. Так часто бывает. Лучше бы, блин, помочились на ранки.
– Надеюсь, ты им так не сказала, – ловит нотку веселья.
– Нет, но была близка. Подарила им зубные щетки и полоскалки для полости рта.
– Капец, ты жестокая, – откидывается на спинку диванчика и хохочет.– Ты пробы брала?
– Нет, —покачиваю головой, отчего мой высоко собранный хвост, касаясь открытых плеч, мгновенно разгоняет по ним мурашки. Костя улавливает, глаза немного сужаются. – У нас когда то давно уголовка была. То ли шаман, то ли колдун лечил своей слюной несознательных граждан. Там полный треш происходил. Одному мужчине ногу отрезали, руку всю исполосовали. Во рту же куча микробов, в кишечнике меньше. А самое главное – они адаптированы, устойчивы даже к современным препаратам. Эта вся нечисть ускоряет гнойный процесс, ткани воспаляются, сепсис может развиться, именно как в случае с этим мужчиной. Я его когда в первый раз увидела, несколько часов менингизм продолжался – это судороги, схожие с теми, что происходят у человека при менингите. Я с тех пор всех этих, – изображаю бубен, прикасаясь одной ладонью к другой, – боюсь жутко. Они так мозг промывают, что потом неделями кровь промывать приходится. Вылечил дяденька ранку незаживающую, называется, – не могу понять его реакцию на мой монолог. Выглядит очень задумчивым. – Я без подробностей постаралась, – пожимаю плечами. – Ты сам сказал продолжать.
– Тебе это всё нравится, Алён? Есть желание окунаться во всё это каждый день?
– Да, – отвечаю мгновенно. – Я сама выбрала. Меня никто не заставлял. И не держит никто. Я добровольно.
Далее всё идёт спокойнее. Уговариваю его сходить в кино на днях, посмотреть прямую трансляцию из Венской оперы. Идея кому-то пришла в голову, конечно, потрясающая. Жаль, подруги мои со мной не согласны. Натка и вовсе специально постарается уснуть, если её потащить.
– Только ради тебя. С этим всем меня только пятерка по музыке в начальной школе связывает. Я только перед сеансом пива выпью, и сразу пойдём, – он, шутя, соглашается.
Ответить не успеваю, потому что в сумочке, лежащей рядом со мной, начинает звонить телефон. Не отрываю взгляда от Кости, достаю телефон и принимаю вызов на автопилоте.
Опасно, Алёна Богдановна, так можно разбиться, что собственно я и делаю.
Внутри всё холодеет, арктически промерзает, когда слышу в трубке дрожащий голос жены Артёма, говорит нечетко от плача, но суть я всё же могу уловить.
Вот уж не думала, что первый наш с ней разговор в жизни состоится по такому поводу.
Глава 58
– Алён, давай я с тобой пойду? – Костя касается моей руки своею. Она у него тёплая, вау-вау ощущения. – Сегодня ты не сияешь, – произносит задумчиво, плавно проходясь взглядом вверх, от ладони до самого лица.
Говорит со мной мягко, как с маленькой.
– Сама. Это и так сюр полнейший. Куда ещё усугублять. Только драки мне не хватало, – шучу, но выходит дёргано. – Ладно, быстрее начну, быстрее закончу.
Обхватываю дверную ручку и медлю пару секунд. Костя припарковался у самого входа в кафе, а чувство такое, что придётся кросс пробежать.
– Скоро вернусь, – тяну на себя замочек и толкаю дверь.
На мне тёмные, обтягивающие, плотные брюки, светлый джемпер крупной вязки, но дрожь пробирает до самых костей. Убеждаю себя, что ничего страшного, десять минут потерпеть. Продержаться смогу, посттравматический откат не случится. Ситуация, конечно, до боли смешная и… стрёмная.
Захожу внутрь. Артём уже ждёт. Молча усаживаюсь на противоположный от него диван.
– Заведение выбрала людное. Рода с собой притащила. Зачем? Явно не по душам пообщаться решила.
Всё так и есть. Сама пригласила Артёма на встречу. Надо бы снять очки, интересно, капли глазные сработали? Всё просчитано, вчера на обратном пути после ужина попросила Костю заехать в аптеку. Готовилась.
– Поговорить надо. Привет, – поправляю манжеты, чтобы руки занять.
Артём кивает.
– Я завтрак тебе заказал, – глазами на стол, что-то накрыто куполом, вкусы мои он знает, но аппетита нет точно, даже проверять нет желания. Касаюсь пальцами чашки с кофе, обжигает. – Что ты хотела мне сказать? Благословения для Вас с Костенькой попросить? – усмехается, поднимая один уголок губ, глаза остаются серьёзными.
Руки словно судорогой передёргивает, тут же прячу их под стол. Сжимаю ладони. Внутри зарождается паника.
Ловлю его взгляд.
– Твоя жена ждёт ребёнка. Естественно, от тебя. Поздравляю, – подбираю безопасные для себя самой слова. В сердце словно острую заточку всадили, если выдернуть – кровищи будет фонтан. Молюсь, чтобы внешне на мне не сказалось. Артём бледнеет, взгляд становится стеклянным. – Ну, ты чего?! Событие потрясающее, – получается весело.
– И говоришь мне об этом ты. В чем подвох? – потерянный Шумов – это что-то.
Смотрим друг на друга. Думаем об одном, уверена. Он тогда тоже переживал. Но сил с ним общаться десять лет назад я в себе не зашла. От звука его голоса переживала травмирующее событие снова и снова, как наяву.
– Она тебя боится, Артём.
– С чего бы?
– Ты себя в бухим и злым видел? Взгляд бешено-иступленный. Тебя здоровенные мужики и те боятся, а она хрупкая девочка. Контролировать себя ты не можешь, удар как кувалдой, с посылом в вечность.
У него есть проблемы, но раньше они были контролируемые. Не чаще раза-двух в год залёты случались, когда они с друзьями встречались и до чертей в глазах напивались. В этот момент главное всех разогнать, или его самого увести подальше от всех. Не дай бог ему почувствовать чью-то агрессию, сдержать Артёма не получится. Однажды они так сидели, пока я была у родителей, его друг сказал обо мне что-то не то и долго потом лежал в больнице.
Компания у него, правда, не подходящая. Сборище отморозков. Один из друзей на пару со своей женой любители экшена, им в удовольствие, если посиделки заканчиваются дракой, они и дома вдвоём так развлекаются. В трезвом состоянии Артём это не любит. Но пьяными людьми правят эмоции, и чем острее, тем сильнее отдача.
– Пздц, как не вовремя, – проводит ладонью по лицу сверху вниз, обхватывает ею подбородок и губы.
Меня пробивает на истерический смех.
– Ты на ней женился, спал, а теперь не вовремя? Ты серьёзно? Я тебя не узнаю, честное слово. Куда делась твоя ответственность? Ты же ей по ушам катался, даже не спорь, – вижу, что он пытается открыть рот. Решил возразить. – Я твои «люблю – не могу, изменюсь, вот увидишь» получше других знаю. Маме своей расскажешь, что так случайно вышло. В уши ты заливаешь отлично. Артём, просто насквозь, – рукой в воздухе провожу от его макушки вниз, головой качаю. – Тебе почти сорок. Пора взрослеть, это прекрасный шанс. Стимул, блд, охуенный. Она тебя любит. Думаешь, всем так везёт? Возможности стать счастливым не бесконечны. У тебя как минимум третий раз. Перестань уже быть эгоистом и думать только о себе.
– Я ещё месяц назад в квартиру перебрался. Мы с ней детей не планировали.
– Незащищенный секс предполагает их появление. У нормальных людей. Или хочешь сказать, у тебя что-то изменилось в жизни?
Он молчит, а я и без того знаю, что не изменилось. Он во всём и всегда поступает так, как надо ему. Власть только усугубляет чувство вседозволенности и безотказные девочки тоже.
– Алён, – замолкает. С минуту сидим в тишине. Она давит, а я и так внутри полыхаю. – Содержать и её, и ребёнка проблемы мне не составит. Давай мы попробуем снова. Пожалуйста. Не выходит о тебе не думать. Никак, – разводит руками.
Подпираю щёку рукой и смотрю на него. Вроде такой же, виски только поседели, но сострижены коротко, почти незаметно, а чувство у меня вызывает иное. Вернее не вызывает почти ничего. Есть только воспоминания.
– Со мной тоже уже не получится. Ты ведь это сам понимаешь. Вспомни, пожалуйста, когда у нас было легко и хорошо? Я напомню – на новогодние праздники, в Суздале. Даже не этот год, прошлый встречали. Скоро два года будет. Всё время после мы постоянно ругаемся. Ты хочешь быть счастливым, но сам себе не даёшь. Не появится, Артём, человек, который сделает тебя счастливым по щелчку пальцев. Родной, это труд! Где-то сдержаться, где-то отвлечься, заботу проявить. Ты же можешь, я знаю. Компашка ваша дебильная, ничем хорошим эта дружба для тебя не закончится. Столько лет труда готов спустить в унитаз? Им всё равно, а тебе нужно следить за своей репутацией.
– Тебе не всё равно? – прищуривается, голос его звучит вызывающе.
– Мне, твоей бывшей любовнице, звонит твоя жена, ночью, в слезах, рассказывает, что беременна от тебя, просит тебе сообщить. Ты, блд, хотя бы понимаешь всю патовость ситуации? Это же ужас! Мы с ней вообще не должны были. Очнись уже, Шумов! Ты не только ей и себе жизнь портишь, тут теперь ещё одна жизнь замешана. Жизнь маленького человека, который не виноват, что его отец в себе разобраться не может! – говорю тихо, но на пределе эмоций, сердце готово разорваться.
Ну же, Артём, ты же понимаешь, как мне важно, чтобы ты услышал меня.
– Никто, никто, Артём, не поможет тебе стать счастливым. Только ты сам. Отправная точка дана. Надо действовать, – смотрю на часы, пора на работу. – Только не ругай её за то, что мне позвонила, да и вообще не ругай. Я проверю. И пока в себя не придёшь, не звони ей, а то знаю я тебя.
Она ещё хотела ему рассказать, что наврала ему о том, что принимает таблетки. Но я её уговорила об этом молчать. Люди нетерпимы к своим же грехам.
Смотрю в окно. Костя рядом. Вышел из машины и ждёт.
– Я от тебя ребёнка хотел, Ляль.
– Видимо неточно сформировал посыл для вселенной, – шепчу.
Словно сотни бутылок шампанского разом открывают в голове. Слова Артёма канонадой проходятся по моему сознанию. Катализатор всё же срабатывает. Привет, преисподняя, я снова с тобой.
Он, возможно, говорит что-то ещё, но уже не слышу. Прощаюсь и ухожу. В глазах потемнело.
Воспроизвожу в памяти моменты из своего первого вскрытия. Надо отвлечься. Выходит хреново.
– Поговори со мной, – оказывается, что я уже у Кости в машине, пристёгивает меня аккуратно. – Ты бледная. Держи, – вкладывает мне в руку стакан с кофе, на колени кладёт шоколадку. – Давай поиграем?
Начинается. Обычно, когда он хочет отвлечься после работы или общения с Жанной, просит рассказать ему что-нибудь. Или мы с ним играем в вопрос-ответ. За время общения я узнала столько всего, от любимого цвета до предпочитаемого вкуса пасты зубной, сейчас же пытается меня так отвлечь.
– Ну же, малышка, давай, – начинает засыпать вопросами.
Обычно мы их по очереди придумываем, сейчас же только он задаёт, я отвечаю, сам отвечает и новый озвучивает. Без остановки и времени на подумать, несколько секунд нет ответа – и начинает сжимать мою коленку.
После очередного прикосновения открываю глаза и понимаю, что мы рядом с моим подъездом.
– Мне на работу, – поворачиваюсь и смотрю на него.
– Сегодня у тебя выходной, точнее больничный, – беззаботно паркуется.
– Я не хожу на больничный.
– Пора начинать. Не спорь, я уже позвонил. Фильм посмотрим, поспишь. Ты, правда, бледнющая, – открывает обёртку, отламывает кусочек шоколадки и ко рту мне подносит, приторможенная я, послушно открываю рот.