Вскрытие покажет любовь (страница 41)
– Ты прям как Лёня, – глаза Кости недобро вспыхивают. – Не смотри так. Он сегодня тоже тебя защищал.
– Мне не нравится твоё общение с ним.
– А что тебе ещё не нравится? – подпираю лицо ладонями, наклонившись к столу. – Ты давай, не стесняйся я всё-всё запишу, – ласково заливаюсь соловьём.
– Запишешь и сделаешь всё назло, – усмехается, но глаза остаются серьёзными.
– Он сказал, что Виктор в больнице.
– Мы должны были встретиться, но он не доехал. Машина охраны взорвалась, его тоже разворотило. Тяжёлый, но живой, – Костя встаёт и подходит ко мне со спины, кладёт ладони на плечи и сжимает несильно. – Не хочу тебя посвящать. Не потому, что не доверяю. Мне в целом не нравится, что вокруг тебя столько нечисти.
Глава 71
Костя
Во сне Алёна откатывается от меня. Непривычно спать с девушкой в одной постели и даже её не касаться. Последний раз я так, без интима, спал с девушкой ещё в старших классах, в палатке, когда ходили все вместе в поход.
Часто настоящую красоту от обыденности отличают мелкие, на первый взгляд, детали, однако глаз сразу и безошибочно их выхватывает, в последующем складывая в удивительную картину. С Алёной всё сложилось проще. Безупречный внешний вид и лёгкое безразличие во взгляде сделали своё дело. Она выделяется из толпы даже на праздничных мероприятиях, что уж говорить о местах преступления. Инстинкты срабатывают, хочется, чтобы она обратила на тебя своё внимание, а не просто провела взглядом вскользь.
Разрыв с женой дался непросто. Мысль о новых отношениях восторга не доставляла, да и сейчас скептически отношусь, но потерять Алёну и общение с ней… К такому я не готов.
Аленёнка начинает потряхивать. В комнате темно, но я отчётливо чувствую вибрацию кровати. Кладу руку на её плечо – Алёна резко дёргается, отталкивает меня и садится на кровати. Даже в плохом освещении видно, что глаза её расширены, сверкают, скорее всего, от непролитых слёз. Грудь высоко поднимается, дыхание рваное. На первый взгляд напугана до смерти.
– Малышка, – снова пытаюсь к ней прикоснуться. Напрягается, но не отталкивает. – Это я. Всё хорошо. Тебя никто не обидит.
Она часто-часто кивает. Подтягивает колени к груди и прижимается к ним лицом, прикрытым ладонями. Чувствуется исходящий от неё нервоз.
Приподнимаюсь, придерживая повязку ладонью. Резвость движений пока не моё. Сажусь к ней поближе.
– Тебе часто снятся кошмары? – чего тут, мать его, удивительного, с её-то, мягко говоря, неженской работой.
– Нет, но бывает. С работой не связаны, – шепчет негромко, будто мысли мои читая. – Просто я перенервничала.
– Из-за Артёма? – выпаливаю, не дав себе времени на подумать, то, о чём думал во время её сна. Жутко бесит этот непонятливый урод.
Из нас двоих несвободным теоретически считать можно только меня, и тем не менее только я испытываю ревность. Парадокс.
Отчётливо понимаю, что не подай я на развод до нашей встречи с Алёной, шансов бы у меня точно не было. Сейчас для меня это важно. Наши первые встречи я об этом не задумывался. Её просто хотелось, без далеко идущих планов. Но после совместной поездки случился полноценный залёт. Она оказалась слишком уникальной для одноразового секса.
Своим фырканьем Алёна возвращает меня в реальность.
– Причём тут Артём? Боже, Костя! – тянется к тумбочке и включает ночник, крутит колесико на выключателе, чтобы уменьшить яркость. – Не говори, что ты тоже? – возвращает на меня взгляд.
Приподнимаю брови.
– Тоже мозговынос на почве ревности устраиваешь? – стонет жалобно.
Пзд. Сравнивает меня со своим бывшим?! Гашу непонятно откуда взявшуюся вспышку гнева, чтобы её не пугать.
– Иди сюда, – откидываюсь на подушку и протягиваю к ней руку, чтоб легла на моё плечо.
Хочется рядом с ней полежать хотя бы. Раз другое не светит.
– Боюсь больно сделать, – смотрит внимательно на меня, будто я, весь кровью обливаясь, тут лежу. Видя моё недовольство, добавляет: – Подожди.
Аккуратно перелазит через меня на другую сторону. Снимает резинку с волос и собирает их заново в пучок, затем начинает моститься под боком. Как итог – ложится вдоль всего тела, не прижимается, но тепло её чувствую. Ощущения кайфовые, новые и ни с чем доселе несравнимые.
– Не тяжело? – уточняет.
– А то ж ты такая крупная.
– У меня голова тяжёлая, умнаяяя… – тянет, смеясь. – Ты нёс до кровати?! Зачем? Тебе нельзя поднимать тяжёлое! Неужели так трудно запомнить?! Я точно заснула в гостиной.
Так и было. Смотрели фильм, она резко отключилась, опустив голову на моё плечо.
– Спать надо в кровати.
Вздыхает так тяжело, словно со мной нереально сложно. Но, тем не менее, руку свою кладёт мне на грудь. И наступает пиздец, крыша мгновенно отъезжает. Обхватываю ее плечи и переворачиваю на живот. Наваливаюсь сверху и, крепко держа её руки, прижимаю к кровати.
Глава 72
Алёна
– Не дёргайся, ты же не хочешь сделать мне больно, – хрипло шепчет Костя мне на ухо, при этом касаясь его языком.
Тяжесть его тела ощущаю на себе. Так плотно прижимает собою к кровати, что безошибочно чувствую его эрекцию – аккурат к моим ягодицам прижата.
С точки зрения медицины, если отбросить индивидуальные физиологические потребности каждой женщины, долгое воздержание на здоровье девушки (женщины) не сказывается. Но сейчас я дико хочу, чтоб меня поимели. Поразительно резко стало наплевать на его штамп в паспорте.
Однако не сопротивляться тоже нельзя. Так долго воспевать свои моральные принципы и так быстро с ними распрощаться при первом же случае. Ну, не дура ли? Нерегулярность моей половой жизни, после расставания с Артёмом – так себе оправдание.
– Не был бы ты так сказочно любезен, чтобы меня отпустить? – прошу максимально неубедительно, потому что слегка, но всё же трусь об него.
– Я не любезный, малыш, – Костя проводит языком по краю моего уха, сжимает мочку зубами. – Дико меня возбуждаешь, – несколько раз подряд толкается в меня бёдрами.
Время летит то ли слишком быстро, то ли тянется долго, не могу разобрать, зато отчетливо слышу, как начинаю постанывать. Кости так много в этот момент, и дело не в его внушительных размерах. Касания настолько настойчивые и в тоже время чувственные, что устоять невозможно…
Мой телефон, лежащий под подушкой, начинает спасительно многократно вибрировать, извещая о получении большого количества сообщений.
– Костенька, солнышко моё хорошее, отпусти меня, пожалуйста, – говорю с такой нежностью в голосе, что его оторопь берёт. Коварство и лесть правят миром. Хе-хе. – Надо ответить. Час поздний, скорее всего, важное что-то. Пожалуйста, зайка.
Он молчит, но хватка ослабевает, и мне удается аккуратно выбраться из под него.
Тянусь за телефоном, украдкой поглядывая на Костю, выглядит очень серьёзным. Челюсть плотно сжата, дыхание учащённое, смотрит чётко перед собой – в потолок. Взгляд падает на его руку, которая прижата к месту ранения. Совесть начинает подвывать, ему ведь запрещены нагрузки. Не стоило звать его к себе. Но в его присутствии я так легко пережила вечерние события. В одиночестве проплакала бы целую ночь. Меня испугал человек, которого я любила, так долго любила… Треть всей своей жизни! Сложись всё чуточку лучше, скажи он мне сразу о своих отягчающих обстоятельствах, у нас бы всё могло выйти хорошо. Любила бы его всю жизнь, уверена в этом, ребёночек у нас был бы… взрослый уже. Наивные и смешные мечты. Прикрываю глаза и прикусываю обе щеки изнутри.
Как вспышкой меня осеняет – Артём меня не отпускает, потому что я его тоже держу. В своей голове. Сложно отпустить общее прошлое, с которым связаны самые яркие моменты жизни.
– Ну, и чего ты ждёшь? Смотри уже своё «очень важное» и продолжим, – бросает мне резко.
– Ну ты и хам!
Снимаю блокировку с телефона и открываю мессенджер. Несколько ещё не загрузившихся картинок от Толи и текстовое сообщение:
«Драгоценные камни для пополнения твоей бесценной коллекции».
Ещё не открыв, подозреваю, что там увижу.
Костя перемещается ближе ко мне, закидывает мою голову себе на плечо и устраивается так, чтоб ему тоже было хорошо видно экран.
Говорю же – нахалюга.
– Вдруг это не предназначено для глаз посторонних людей? – кошусь на него.
– Информацию, являющуюся врачебной тайной, нельзя рассылать по общим каналам связи. – Только хочу ему шуточно возразить, мол, может, у нас с Толей есть иные, личные тайны, как он добавляет: – Других секретов у тебя от меня быть не должно.
От раздутости его самомнения можно и лопнуть. Изнутри уже по-любому распирает.
Внутренне заливаясь готическим смехом, нажимаю на загрузку фото и сразу открываю первое.
Ха-ха-ха. Оно того стоило. Реакция Кости превосходит мои ожидания. Даже в тусклом свете ночника заметно, как сильно он… посерел. Глаза в шоке расширены.
– Что с тобой? – ласково интересуюсь.
– Это пздц. Алёна… Подожди. Я оху*ваю, – спустя несколько секунд под моё тихое хихиканье он откашливается.
Костя листает их то туда, то обратно. На первом фото красуются молочного цвета камни, на «гнёздышке» из мочевого пузыря, на втором – ярко-коричневые в разрезе жёлчного пузыря, на последнем – желтоватые, на первый взгляд – из слюнных желёз.
Придержав первое фото, набираю к нему ответ:
«На пасту похоже с перепелиными яйцами».
«А это гранат в разрезе. Спелый. Сочный,» – ко второму.
Костя матерится себе под нос.
«Запомню его как месторождение. Полон сюрпризов. Тебе бы понравился. Авось даже любимчиком стал,» – тут же приходит ответ от Толи.
Юмор у нас, как и у большинства врачей, специфический. Но без него никак нельзя. На конференциях, лекциях, совещаниях мы серьёзные, сдержанные люди. В жизни – как все, и веселимся, и плачем.
– Дай-ка свой телефон, – не дожидаясь моего ответа, Костя выдёргивает гаджет из моих рук.
– Ну и замашки.
Не обращая внимания на моё недовольство, он заходит в галерею и бегло начинает просматривать содержимое. Каждую папку. Чего ещё хотеть от человека его профессии? Задерживается только в разделе «камера», до конца пролистывая его содержимое.
– Алён, последнее фото твоё сделано ещё в мае, серьёзно? – он приподнимается на локте, чтобы лучше меня видеть.
– Я не люблю фотографироваться, – отвечаю спокойно.
Это правда, мне не нравится ни процесс, ни результат. В зеркале я писец какая красивая, а на фотографиях обычная бледная девица.
– Ты гонишь?! – возмущается недоверчиво.
– Так вышло. Не надо мне только диагнозы ставить. Я абсолютно нормальная.
Забираю свой телефон и переношу фото, которые Толя прислал, в папку под названием «Моя прелесть». Я реально их собираю, тут разные – от абсолютно белых правильной формы до витиеватых лиловых.
– Я с твоим отцом абсолютно согласен, – выдаёт задумчиво. Не понимаю, о чём он. – Работу тебе надо менять обязательно. – Оу. Я ему как-то рассказывала о наших разногласиях с родителем.
– А ху-ху не хо-хо? – интересуюсь у Кости, не слишком ли много он хочет.
– Как ты дожила до своих лет с нетронутым красивеньким личиком? – Костя ложится на спину, поправляет подушку под собой и дёргает меня на себя. Одной рукой мёртвой хваткой прижимает к себе, второй забирает из моих рук телефон, кладёт его на кровать, после этого переплетает наши пальцы и подносит мою руку в своим губам. Трепет скручивает внутренности в пружину. – Подумать только, она меня на хрен только что послала, а я ей руки целую, – говорит со смешком. – Завтра сам тебя в аэропорт отвезу. Всё, спи. Жутко меня бесишь.