Вскрытие покажет любовь (страница 43)
Глава 75
Очередной совместный, благопристойный, семейный ужин. Смотрю на своего любимого человека, как оказалось, шантажист он ещё тот. Я ему и это прощаю. Не появись в моей жизни Костя, я бы, не раздумывая, согласилась. Сейчас же непрекращающимся жужжанием в голове раздаётся: «А вдруг…?»
В случае переезда и появления в моей жизни маленького и такого долгожданного человека надеяться на появление мужа, да и просто мужчины, уже не придётся. Не потому, что я резко перестану быть всем интересной. У меня однозначно пропадёт потребность. Не то, чтобы я мужиков чисто как доноров спермы воспринимала, но когда кого-то долго ждёшь, а потом он появляется в твоей жизни … На аффекте можно позабыть обо всех остальных.
В столовую залетает Марк, держа в руках телефон. Начинает очень эмоционально, и от этого не совсем членораздельно рассказывать о том, что то видео, которое мы с ним сняли вчера, набрало просто неприлично много просмотров. Естественно, по его меркам.
Марк, как и мои дражайшие Толя с Наташей, блогер. Недоблогер, как их я называю. Официально у меня нет страничек в социальных сетях. Но отдалённо я имею представление о них. С Натуликом мы иногда вместе фото к постам выбираем, с Толей я делюсь интересными рабочими фотографиями. Теми же камушками «драгоценными». Марк же у нас по видосикам. Я, не любящая даже фото, вчера за пару минут исстрадалась, пока он снимал разные варианты. Родители от него отмахиваются, бабушка не понимает, а к деду он боится с такими предложениями подходить.
– Алёна, пожалуйста, давай запилим ещё? – Мелочь смотрит на меня с каким-то дичайшим восторгом и щенячьей надеждой в глазах.
Папа начинает посмеиваться себе в кулак.
– Малыш, я больше по другим запилам специализируюсь. Тебе такое нельзя выкладывать, – то, что я имею ввиду распил костей, осуществляемый в рамках экспертизы трупов, понимает только папа. Боженька, спасибо, что отвёл меня от Бори в свое время. Долго бы мы не прожили.
– А давай ты покажешь, как можешь, а я на видео сниму?! – Марк не унимается. – Ну, пожалуйста. У меня за весь год такого не было. Всем будет интересно на тебя ещё раз посмотреть. Я тебя очень-очень прошу.
– Садись, поужинай с нами, и я подумаю, – указываю взглядом на место рядом с собой.
Марк издаёт радостный писк, подбегает, обнимает меня со спины и резко плюхается на стул, задевая при этом стол. Легкая вибрация посуды вызывает у мамы недовольство, благо, молчаливое.
По окончанию официальной части трапезы мы с папой как обычно начинаем обсуждать вопросы, касающиеся работы. Лайт-версия. Никому не портим процесс усвоения пищи.
– А я знаете что прочёл? – Марк вклинивается в наш разговор. – Наверное, смешно, – добавляет потише, когда всё внимание обращается на него.
Марк достаёт телефон, открывает своими тоненькими пальчиками в галерее картинку. Ещё до того, как он начинает монотонно зачитывать её содержимое, я пробегаюсь глазами по экрану его телефона. Ой, как папуле-то понравится моему. Надпись гласит:
«Терапевт знает всё, но ничего не умеет.
Хирург умеет всё, но ничего не знает.
И только патологоанатом всё знает и всё умеет.
Но уже поздно».
Закончив читать, Маркуша поднимает голову и смотрит поочередно то на своего дедушку, то на меня. Ждёт нашей реакции.
Я издаю сдавленный смешок, закусив при этом верхнюю губу изнутри. От самой шутки мне не смешно, но реакция родителя комична. Вид у па такой, словно он разрезал уже всю грудную клетку, а сердца нигде нет. Чудеса да и только.
В этом доме, да и не только, его исключительно восхваляют. А тут… Ну, в общем не то пальто.
– Богдан, не расстраивайся. Ты всё знаешь! – мама старается его приободрить.
– Не имеет значения, зайчик, всё или нет ты знаешь, если спасти возможности нет. Человеческая жизнь – самое ценное, – поднимаюсь со стула, становлюсь за спиной у племянника, обхватываю его плечи ладонями. – Тебе повезло, у тебя перед глазами пример хирурга, который знает и умеет всё, – подмигиваю и улыбаюсь папе. – Пойдём, зайка, будем смотреть, что там нужно пилить и заливать.
Слова о папе не лесть. Всю свою сознательную жизнь я им гордилась. Во время учёбы он добровольно работал в Афганистане. Позднее, когда я была маленькой, мы несколько лет жили на Кавказе, потому что он, будучи известным хирургом, хотел быть полезным и оперировать тех, кто в этом реально нуждается, не все в то время хотели в регионе работать. Образец для меня во всём был, есть и будет.
Марк рассказывает о своих впечатлениях от стрима, да так пылко, что я, старая тётёха, ведусь. Спросите у меня, где был мой мозг? А я не отвечу. Место абсолютно не поэтичное.
В наказание сижу я и читаю всю ту чушь, что малолетки (надеюсь) пишут. Как и все взрослые, уверена до мозга костей – мы такими не были. В наше-то время дети посообразительнее были и посерьёзнее, а эрудированные какие ммм… закачаешься. Но если подумать и вспомнить, с каких вещей мы с Толей хохочем, то нет – и сейчас не намного дальше ушли.
На экране загорается комментарий:
«Марк, это твоя новая девушка?»
Я мысленно кое-как успеваю подхватить свою челюсть, в натурель же – не успеваю вовсе.
– Марк, а у тебя была старая? – шепчу тихонечко.
Зайка, покраснев до кончиков ушей, отрицательно качает головой. Можно выдохнуть или не стоит?
Глава 76
Неудачница – это когда у твоего племянника, которому ещё получения паспорта ждать несколько лет, девушка есть, а у тебя на четвёртом десятке есть только женатый мужик, вернее мысли о нём.
Грусть-печаль от осознания данного факта перебивает двоякие впечатления от участия в нелепых видосиках. Ребёнок доволен. Я, по мнению школоты, выгляжу молодо и очень фотогенично. Какой-то одиннадцатиклассник из школы Марка со мной даже замутить не против. Был. Пока не узнал, чем я в миру занимаюсь. И на том спасибо. Было очень приятно, если быть нечестной.
Вечером, движимая плохим настроением и скукой, нахожу в закладках пароль и логин от социальной сети, где Наташа ведёт свой блог. С Толей попроще, у него он анонимный в мессенджере, читай не хочу. О том, что я есть в «фоточковых» социальных сетях, никто не знает. Ни фото, ни опознавательных знаков, полная конспирация.
Последний пост, который мой любимый «Ваш психолог. Мне не стоит доверять» (слоган Наты) загрузил буквально вчера, меня слегка удивляет. Ну, как слегка. Совсем не слегка. На нём мои ноги. Спасибо, что только они.
Как-то подруга, оставшись у меня с ночёвкой, устроила пьяную фотосессию. О том, что я была нетрезва, понять можно только косвенно. В трезвости и сохранности ума я не стала бы делать столь откровенные снимки.
Лежу я, значит, в своей пижаме, состоящей из топа и шорт, на диване, ноги высоко запрокинуты к потолку. На них имеются босоножки. Согнуты конечности нижние эротишно (звучание подпитой Наты сохранено). На исходном фото видны шорты, нижняя их часть. Ната же всё ненужное обрезала, такое чувство, что голячком. Понять, кто запечатлен и место локации, могут только те, кто побывал у меня в гостях. Стена моя. Обои. Ваза с цветами, да светильник. Но я-то знаю! Нарушение авторских прав модели. Такие имеются?
Предвкушаю, уже надпись под фотографией. Приличное к кадру с обнажёнкой в принципе мало кто написать может. Ната – однозначно нет.
«Одна моя подруга… – интригующее начало, – …слишком отменно удовлетворяла своего молодого человека. Теперь он, будучи в статусе «бывший», не даёт ей прохода. Вывод какой? Девочки, милые, первоклассно трахайте только своих мужей, а то соскочить будет затруднительно. Или передавайте мужика в надёжные руки способных девчонок».
Пробегаюсь глазами по всему тексту, ниже изложены её умозаключения на тему созиков (созависимых людей). Мне, потрясённой до глубины желчного пузыря, дальше читать неинтересно. Жесть. Возвращаюсь на её страницу, бегло проматываю ленту вниз. Не первое. Это не первое моё фото на её странице. Если опустить маты, то слов у меня нет.
Делаю несколько скринов, не раздумывая, захожу в привычное для меня приложение и тут же отправляю их Нате. Если перевести на культурный язык, вопрос мой звучит: «Милая моя Наташа, изволь изъясниться. Утоли моё любопытство как можно быстрее».
Киса не заставляет себя долго ждать.
«Шикарные ножки, правда?» – в конце она добавляет несколько смайликов, испускающих сердечки.
Я бы, находясь на взводе, и душу чью-нибудь на прогулку отправила.
«Удалять не буду. Даже не проси. Если ты не заметила, посты с твоими фотографиями – самые отлайканные на моей странице. Мужики ждут их каждый месяц».
Просто очешуеть. Она никогда и словом не обмолвилась, что я с её легкой руки где-то отсвечиваю.
Возвращаюсь и просматриваю внимательнее. Реально, выкладка частей меня производится на регулярной основе. С ума сойти. Ну не коза ли?
Через несколько секунд понимаю, ноги – мелочи. У неё на странице выложено фото, которого в принципе быть не должно. Такое есть только у Артёма и у меня. А с её легкой руки у всех желающих.
Как-то зимой мы с ним отдыхали в центральной части страны. Несколько дней провели в эко-номере-бунгало, который состоял из древесины и стекла. Все стены, кроме ванной комнаты, сделаны из закалённого стекла. Природа вся, как на ладони. Засыпаешь и просыпаешься будто под открытым небом. Полное погружение и нереальное уединение. Вокруг ни души. Закрываешь глаза и слышишь трели птиц.
Душ в номере миниатюрный, принимать можно только в одиночку. На снимке я как раз только после него, стою спиной к камере в одном полотенце. Артём тогда решил меня напугать и снять это на видео. Что-то пошло не так. Он перепутал видео с фоторежимом, а я с испугу полотенце отпустила. Вышло очень… доверительно. Не голая, но с излишне открытой спиной. Даже сейчас смотрю и понимаю: по кадру ясно, что сделан он «за секунду до». Сделано фото ночью, из источников света только костёр, разведенный на улице.
Прикрываю глаза, вспоминая. Боли эти воспоминания больше не доставляют. Только благодарность Артёму за то, что это было в моей жизни.
Он точно не мог показать это кому-то. Мне скидывать не хотел, Наташе бы и под пытками не показал.
Картинка на экране меняется. Входящий звонок.
– Слушаю твои оправдания, – принимаю его.
– Прости меня окаянную! – причитает бесстыдница. – Звоню мысли твои перебить. Уже небось представляешь себе, как будешь меня расчленять и по пакетам раскладывать.
– Палевно. Есть пара трудно… почти что неопределяемых способов убийства. Подумаю, что можно с тобой сделать.
– Киса моя, ты же не обижаешься? Тебе всё равно, а тёте Наташе польза, знаешь какая? – её игриво-ласковые интонации, как и всегда, прогоняют с меня хмурь. Крайне беспринципная барышня.
– Тебе надо было лисой родиться, родная.
– Чтобы какой-то козел меня поймал, надел на палку и бегал по деревне?! Вот уж спасибо! – пищит, возмущаясь и хохоча.
– Альбинка скажет, что и у тебя рано стала развиваться деменция, – давлю приступ смеха. – Как и у её семидесятилетней свекрови. Туль, ты не забывай, я в этих вопросах помочь не смогу.
– Ой, дурёха, – всё ещё смеясь, пытается казаться серьёзной. – Я соскучилась, малышка. Ты когда к нашему берегу причалишь?
Что-то в голосе подруги меня смущает или напрягает, пока что не поняла.
– Несколько дней ещё точно пробуду тут. А что? Только не ври, – добавляю строго.
В ответ тишина, которая подтверждает догадку.
– Живо выкладывай.
Слышу судорожный выдох.
– Я жду.
Вот теперь уверена – сейчас услышу трындец.