Гардемарин Ее Величества. Идентификация (страница 9)
Один тащил другого, а тот прижимал руку к животу. Сквозь пальцы струилась кровь. Увидев извивающегося цыгана, раненый что-то нечленораздельно прорычал, сунул свободную руку под куртку, выхватил пистолет и почти не целясь выстрелил. Пуля угодила в голову, и тело на земле дернулось и замерло.
– Какого… – Выгнавший из двора новую партию местных бородатый моментально оценил ситуацию, выругался и скомандовал: – В огонь падаль! Быстро! А вы, – бородатый обернулся к нам, – берите раненого и тащите в центр, там найдите медика. Мы почти закончили, справимся без вас. Понятно?
– Да, – буркнул я.
Калитка хлопнула второй раз, и прямо на труп бросилась женщина. Закричала, заголосила, обнимая мертвеца. Передавший нам раненого напарника «штурмовик» что-то прорычал и, шагнув вперед, без замаха ударил женщину ногой в голову. Та вскрикнула и упала.
А я почувствовал, как откуда-то из глубины поднимается холодная ярость.
– Какого хрена?! – Я повернулся к бородатому.
– Заткнись и делай, что говорят! – рявкнул тот. Но, поймав мой взгляд, осекся и продолжил уже спокойнее: – Так надо, боец. С ними нельзя иначе, они по-другому не понимают. Это работа, мужик. Такая же, как и все остальные. Грязная и мерзкая – но кому-то ее нужно делать. А сейчас – бери нашего и тащи его к медику! Быстро!
Я сцепил зубы, пообещав себе припомнить бородатому это его «заткнись», и, подхватив раненого, поспешил вперед. Рядом сопел Камбулат.
– Вовка, это подстава какая-то, – пробурчал он. – Я на такое дерьмо не подписывался.
– Я тоже, – сквозь зубы буркнул я. – Подожди. Разберемся.
На пятачке у «богатых» домов уже собралась целая толпа. Местные, сбившись в кучу, стояли, с ненавистью глядя на окруживших их бойцов с автоматами, несколько человек лежали лицом в землю, сцепив руки на затылке, а вычурно одетый мужчина с длинными волнистыми волосами, тронутыми густой проседью, что-то пытался доказать рослому парню в черной тактической куртке и балаклаве.
– Где медик? – Я вышел к центру площадки. – У нас тут раненый!
– Сюда давай! – позвали от забора.
Я сориентировался, увидев бойца с аптечкой в руках, и поспешил к нему. Тот хлопотал над распростертым на земле телом… А потом выругался и закрыл лежащему глаза. Я скрипнул зубами, с ужасом впиваясь взглядом в мертвеца.
И тут же выдохнул. Не Поплавский, не Корф… И не гардемарин… кажется.
– Что тут у вас?
– Очередь… В упор… – простонал раненый.
– Дерьмо! – Медик рванул молнию на сумке. – Давайте, кладите его сюда. Да аккуратнее, аккуратнее!
Мы с Камбулатом опустили раненого на землю и, переглянувшись, отошли в сторону.
– Ох и встряли мы, Вовка…
– Ладно. Не боись, – бросил я, просто чтобы не молчать. – Прорвемся.
А длинноволосый все продолжал доказывать что-то застывшим черными статуями фигурам в балаклавах.
– Мы заплатили! Только позавчера заплатили! Нас обещали не трогать! – кричал он. – Что еще нужно сделать? Еще денег? Скажите сколько, я дам! – Барон, или кто там у них за главного, был в отчаянии. – Давайте договоримся! Нужно платить больше – мы будем платить больше! Зачем вы женщин трогаете? Детей зачем?
И тут на площадке появился бородатый. Окинув взглядом открывшееся зрелище, заметил тело у забора, медика, суетящегося над раненым, шагнул к барону и коротким, выверенным ударом приклада сбил его на землю и принялся охаживать ногами.
– Заплатить? – Наконец он остановился, тяжело дыша. – Ты хочешь заплатить? Хорошо. Сейчас ты, сука, заплатишь! За все!
Бородатый отошел на шаг и, повернувшись к бойцам, продолжавшим держать на прицеле толпу местных, кивнул:
– Давайте. Гоните это отребье к нему в дом. Всех!
Часть бойцов принялась пинками и прикладами сгонять воющую толпу к калитке… Но примерно треть остались на месте, переглядываясь.
– А вы чего стоите? Два раза повторять надо?
– Ты что делать собираешься? – раздался чей-то голос.
– Что я собираюсь делать? – Бородатый коротко хохотнул. – Табор уходит в небо, слышал такое? Вот сейчас я его туда и отправлю. Клубами дыма.
Я вдруг успокоился – разом, в одно мгновение, будто кто-то щелкнул переключателем. Метавшаяся внутри чужая воля окончательно слилась с моей собственной, и на смену полыхающей ярости пришла уверенность. Шагнув вперед, я сорвал балаклаву, бросил ее на землю и развернулся к бородатому.
– Завязывай с этим дерьмом.
– Что? – Тот будто не расслышал. – Чего ты сказал?
– Я сказал: завязывай с этим дерьмом! Мы не палачи. То, что ты собираешься сделать…
– Ты чего, щенок, совсем берега попутал? – В голосе бородатого зазвучало искреннее удивление. – Нацепи морду на место и делай, что говорят!
Я посмотрел в полубезумные глаза за прорезью балаклавы, усмехнулся… И ударил Молотом, в последний момент успев сдержаться, чтоб не превратить человека напротив в кровавую кляксу. Охнув, бородатый отлетел на десяток шагов, с грохотом впечатался спиной в металлический забор и медленно сполз по нему на землю.
– Что за…
На секунду все замерли, а потом пропахший порохом и кровью полумрак вокруг пришел в движение. Защелкали затворы, и мне в грудь нацелились стволы дробовиков и примерно полудюжины автоматов. Я отшвырнул оружие и зажег в ладонях два Разряда, готовых в любой момент сорваться и ударить. На землю полетела еще одна балаклава, и Камбулат встал рядом со мной.
– Тушите огоньки, парни, – послышался приглушенный маской надтреснутый голос бородатого. – Вы не понимаете, куда лезете.
– Это ты не понимаешь, – раздалось в стороне. – Бросайте свои пушки и валите на хрен, пока мы всех здесь в блин не раскатали!
Я быстро взглянул в сторону говорившего. Иван – тот самый штабс-капитан – также избавился от маски и, набычившись, смотрел на целящегося в меня бойца. За его спиной стояла полудюжина гардемарин, готовых в любую секунду пустить Дар в ход. А рядом с ними – мои товарищи, успевшие где-то раздобыть автоматы. Вжимающий приклад в плечо Поплавский выглядел, как всегда, невозмутимо, ноздри Корфа раздувались от страха и возбуждения, но смотрел он решительно. Воздух буквально искрил от напряжения.
– Ты на кого прыгаешь, падаль? Да мы… – начал было тот бородатый, но Иван решительно оборвал его на полуслове:
– Тихо! Пушки на землю. Два раза повторять не…
Непонятно, чем закончилось бы это противостояние, если б не вмешалась третья сила. Откуда-то со стороны железной дороги взревели моторы, вспыхнули прожекторы, превращая ночь в день, завыли сирены, и над горящим Цыганским кварталом загремел голос, многократно усиленный динамиками:
– Всем бросить оружие и поднять руки!
Щурясь от яркого света, я сквозь пальцы посмотрел в сторону источника звука и непроизвольно вскинул брови.
Темнота переливалась десятками проблесковых маячков, и нас стремительно окружали вооруженные спецы в «брониках». А в отдалении весьма недвусмысленно топырил ствол крупнокалиберного пулемета бронетранспортер, на котором и был установлен прожектор.
– Всем поднять руки! – прогрохотали динамики. – Работает особая комиссия!
Автоматы и дробовики полетели на землю, а бойцы один за другими поднимали руки, стараясь держать их на виду. Встретившись взглядом с Поплавским, я едва заметно кивнул. Тот выпустил автомат и пихнул локтем Корфа – его благородие барон, похоже, так и не успел понять, что происходит.
– А теперь – руки на затылок! – последовала новая команда. – И по одному ко мне!
Я поймал внимательный взгляд Ивана. Перед тем как сцепить пальцы за головой, он улыбнулся, одобрительно кивнул и, кажется, даже подмигнул напоследок. Будто хотел сказать: не извольте беспокоиться, господин прапорщик. Как-нибудь прорвемся.
М-да. Кажется, эта ночь закончится еще не скоро. И совсем не так, как я рассчитывал.
Глава 8
– Да уж… Вляпались так вляпались, – тоскливо вздохнул Камбулат, вытягивая ноги.
Мебель в коридоре оказалась до отвратительного неудобная. Я с трудом мог представить, где в две тысячи пятнадцатом реально раздобыть такой антиквариат. Скрипучие деревянные стулья явно были родом из прошлого века, причем откуда-то из середины. А обтянутые потрескавшимся бордовым кожзамом лавки – и того древнее.